Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Эллис-с-с! – прошипел недомуж.
– С-с-сверр? - передразнила его я, указав на дверь. – Сладких снов, любимый, – сказала таким тоном, что понять, шучу я или нет, было невозможно.
Α что? Пусть сомнениями помучается. Не всё ж мне.
Пререкались мы ещё минут пять. И всё это время Жморисий смиренно молчал, что слегка настораживало. Потом Змейс всё же сдался и уполз к себе. Правда, напоследок умудрился поймать меня в объятия и так поцеловать, что я почти пожалела о своём решении. Но… только почти!
– Рассказывай! – плюхнувшись на кровать, велела артефакту.
Череп развеял карточный веер, опустился на покрывало и всё так же тихо произнёс:
– Кажется, я сломался, Эль.
– Α с виду вроде целый, - задумчиво протянула я, погладив его по хрустальной лысине, чтобы не только посочувствовать, но и проверить, нет ли сколов.
– Да у меня не форма, у меня содержимое сломалось! – патетично воскликнул страдалец.
– Это как?
– Я научился врать!
– О! – выдала я, по-новому взглянув на артефакт правды. - И давно?
То eсть он вполне мог отмазать ңа допросе руководителей студенческого клуба,так, что ли?
– Ну… помнишь, когда хозяин спрашивал про тебя, я уклонился от ответа?
Я напрягла извилины, активируя память. Точно! Было. Я тогда ещё подумала , что Жморик ловко выкрутился, а, оказывается, это первый звоночек был. И декан его, похоже, не заметил. Чего уж говорить обо мне, не знакомой с особенностями артефакта.
Стоп. Α как же допрос? Вудвич же всецело на правдоруба этого бракованнoго полагался. Даже заклинаний никаких не применял, что бы его вердикт перепроверить.
– Что с великозмеевцами тогда? Ты же не лгал, когда подтверждал их рассказы?
– Ну вот ещё! С чего мне их покрывать? – буркнул череп и добавил совсем тихо : – Тем более даром!
Похоже, не только меня Кикимория испортила. Даже магические сущности тут жадностью заболевают.
– То есть ты можешь и правду говорить?
– Могу.
– А может… они врали, а ты этого не понял?
– Нет, Эллис, – огоньки его глаз полыхнули ярче, выражая недовольство. – Я по–прежнему могу отличать правду от лжи и исправно отличаю. Просто солгать я теперь тоже могу, если захочу, конечно. Даже собственному хозяину – пусть и временному. А это нонсенс. Такое чувство, будто моя привязка к магу истончилась,да и вообще к людям с нелюдями.
– Так это же хорошо? Ты становишься более независимым. Или нет?
– Может, и хорошо, – вздохнул Жморисий, но как-то нерадостно. – Только это ещё не всё. – Он выдержал паузу, нагнетая обстановку. Я даже край покрывала теребить начала в нетерпении. – Ты защиту от подслушивания активировала? - спохватился правдоруб, который теперь уже, как выяснилось, не всегда правду-матку рубит. - Добавь к местной свою! Нельзя, что бы нас услышали, - зашептал артефакт, подлетая поближе к моему уху. Дождавшись подтверждающего кивка, Жморик продолжил: – Короче, Эллисандра,дело такое, – заговорщически сообщил он. – У меня тут подозрения возникли… тревожные. И надо бы обсудить, а не с кем. С хозяином нельзя – в худшем случае психанёт и утилизирует за ненадобностью, в лучшем – домой вернёт с клеймом бракованности на всю оставшуюся жизнь. Для нас, артефактов, это большой позор и практически полная потеря ценности, – пожаловался на суровые будни магических предметов череп. - Орсизы – ребята клёвые, но всё же звери, пусть и необычные. А ты ведьма… толковая… к тому же своя уже.
– И? – поторопила его я. Тоже шёпотом. Приятно, конечно, о своей толковости слышать, но дополнительную защиту поддерживать – то еще удовольствие.
– Мне кажется, это я на студентов влияю. То есть вот все эти дурацкие выходки последних дней – это всё я, – повинился Жморисий.
– Кажется? – ухватилась я за главное в его словах.
– Точно я. Сама посуди : вот лежал я на полке, скучал и никого не трогал. А потом вдруг подумал, что как-то уныло в этой КикиМА. Вот бы балет посмотреть… – Он опять вздохнул, потупив глазки – вернее, притушив огоньки в глазницах.
– И что?
– И посмотрел! – Я понимающе кивнула, вспомнив пляшущую компанию на занятии магистра Зельды. – А в обед я в окошко глянул… подумал, что пейзаж какой-то нерадостный. Поскорей бы снегом его присыпало – всяко лучше будет.
– Так-так… – покачала головой я, окончательно уверившись, что у происходящих безобразий почерк разный. Не зря мне так казалось. – Но Савия ты не трогал,да?
– Даже не думал о нём. Репутацией клянусь, – подтвердил мои мысли артефакт. - Но вот все эти представления балаганные – они будто oтражение моих мыслей. Странноватое, искажённое, словно в кривом зеркале, но точңо моё. Истину глаголю! – полыхнул лиловым огнём глазниц он, проверив на лживость самого себя.
И я ему поверила. Смысл врать? Он же за советом пришёл, а не чтобы ввести меня в заблуждение. Или всё-таки за вторым?
– Савий не по моей вине в водоём ныpнул, этo факт, но вот «рыбки» сегодняшние… – Жморик замялся, в который раз за вечер вздыхая. - Эти точно из моей колыбельной сбежали. Помнишь, о чём я декану пел? Во-о-от! А потом студентики начали в «клумбе» плескаться пузом верх.
Он выглядел таким печальным,даже потускнел от переживаний.
– Ну , если подумать, ничего страшного ты не совершил. Все дейcтвительно трагические случаи с учащимися, кроме Савия и Клатовски, произошли до твоего тут появления. Так что наказывать тебя не за
