— Как будто кричал кто? — произнес один голос.

— Ау-у-у! — крикнул второй.

— Показалось вам, — заключил третий, когда никто не отозвался.

Мира узнала их. Мужики из ее селения. На охоту выбрались наверняка. Мира сглотнула. Паника медленно, но верно захватывала ее в ледяные оковы. Они лежали в сугробе, но люди приближались. При том шли прямо на них. Видя ее испуг, Рей приложил палец к губам, призывая к молчанию, а другая рука, минуя бедра женщины, потянулась к ножу.

Мира нервно замотала головой и попыталась подняться. Брови Рея сошлись на переносице, он потянул ее на себя. Она раздраженно оттолкнула его и встала, отряхиваясь от снега. Нужно увести охотников отсюда, иначе они увидят большие мужские следы на снегу.

Знахарка запетляла между деревьями, затаптывая те следы, которые были на самом виду. Мужчины увидели ее и замахали руками. Мира поспешила к ним, чтобы не дать приблизиться к монойцу. Потому что знала: в таком случае кровопролития не избежать. Она не могла допустить, чтобы пострадали невинные люди, но и при мысли о том, что Рейчара может пронзить стрела, внутри все сжималось и ухало вниз, разрывая тело молнией от груди до самых ног.

Она натянула самую благодушную улыбку, от которой сразу заболели щеки, и пыталась придумать правдоподобную ложь, зачем она здесь.

— Мирослава! — воскликнул один из охотников. Здоровый, бородатый, а в тулупе вообще напоминал медведя. И хотя он уступал Рею ростом, но держал в руках лук. А это делало его опасным противником.

— Яр, — кивнула она. — Здравия всем! На охоту вышли?

Мужчины согласно замычали. План был заговорить их, чтобы они не стали расспрашивать про нее.

— И как? Удалось уже кого-то подстрелить? — указала она на мешки за их плечами.

— Да вот, только пришли, — начал второй. — А…

Не дав ему закончить фразу, Мира обратилась к третьему, ненавязчиво увлекая всю троицу дальше от монойца.

— Как Божена твоя? Разродилась?

Тот сразу заулыбался.

— А то как же! Пацан, — гордо произнес он. — Крепкий, весь в меня!

— Как я за вас рада! Дайте ему боги здоровья и всех жизненных благ!

Когда они отошли уже на значительное расстояние, и Мира поняла, что охотники не собираются туда возвращаться, а повернули на другую тропу, наконец нормально вдохнула.

— Ну, рада повидаться, но мне домой пора, — она направилась в сторону хаты, надеясь, что Рей уже там.

— Мирослава, постой, — окликнули ее.

Женщина замерла, воровато оглянувшись.

— Это ты кричала?

— Ой, так это пела я, чтоб нескучно было прошлогодние корешки из-под снега выкапывать, — она сочиняла на ходу, похлопав себя по небольшой поясной сумке, надеясь, что они не будут вдаваться в подробности.

Конечно, никакие корешки зимой никто не собирает. Но им-то откуда знать?

— От простуды знаете, как помогает? — она вжилась в роль, став более уверенной. Собеседники со знанием дела закивали, будто сами только и делали, что ходили в мороз землю копать.

— Ну, бывай, — кивнул Яр.

Мира радостно помахала мужчинам и поспешила удалиться. Она со всех ног спешила домой, желая убедиться, что Рей уже в безопасности.

Но там его не оказалось. Забежала в избу. Посмотрела в сарае и в бане. Монойца нигде не было. Очевидно, он еще не возвращался. Вздохнув, Мира разделась, достала мед, сушеный зверобой, шалфей и мяту. Рею очень нравился сбитень, наверняка продрогший придет. Горячий напиток поможет согреться.

Но он все не возвращался и не возвращался. Мира никак не могла успокоиться, все время выбегала во двор и тревожно прислушивалась. Когда стало смеркаться, надела еще влажный после купания в снегу тулуп и вышла за калитку. Было тихо. Лес словно вымер. Она сделала несколько неуверенных шагов в том направлении, куда они уходили днем. Где-то вдалеке заплакал ребенок, зовя мать. От этого плача под одеждой у Миры поднялись дыбом все волоски. Навка. Давно она не слышала ее зов. И все же женщина упрямо двигалась вперед. На сердце лежал камень. Неужели с ним что-то случилось? Уж не наткнулся ли на охотников? А если волки?..

На ясном небе светил растущий месяц. В его бледном сиянии она увидела темный силуэт. Сперва грешным делом испугалась: неужто навка? Но потом поняла, что уже не слышит плача. Нет, это живой человек. Хотя и бледный, как мертвец. Он медленно брел ей навстречу.

— Рей! — всплеснула Мира руками и бросилась к нему. — Что с тобой случилось? Я переживала!

Она подбежала и готова была прижаться к этому широкоплечему великану, объятия которого в последнее время стали самым уютным местом на земле. Но он как-то равнодушно на нее посмотрел и побрел дальше, даже не предприняв попытки коснуться ее.

— Рей!.. Рейчар, погоди! Да погоди же ты!

Но он будто не слышал ее. Лицо ничего не выражало. Хотя нет, пожалуй, отражало: холод, царивший вокруг. У Миры болезненно сжалось сердце.

— Где ты был? Отвечай же мне! — она подбежала к нему сзади и что ударила его кулаками в спину. Он даже этого не заметил. Не зная, что еще предпринять, она просто следовала за ним. Так они подошли к хате.

Перед тем как войти внутрь, мужчина посмотрел на нее. И Мира обомлела. Чужой, колючий взгляд обжег льдом.

Он лишь снял с себя заледеневший плащ, подбитый мехом, и прямо в одежде забрался на печь, не говоря ни слова. Мира еще долго сидела за столом без света, глядя в темноту. А потом скинула платье и полезла на полати. Она чувствовала, что сейчас он не желает ее близости. Она боялась такого его состояния. И эта внезапная чуждость больно жгла грудь. Хуже всего то, что она не понимала, что вдруг произошло. Рей просто в один миг отгородился от нее большой каменной стеной.

Она лежала на спине, глядя в темный потолок, а спасительный сон все не приходил. Тихие слезы катились по вискам, затекали в уши. Обида. Давящая, тяжелая обида сжимала горло, не давала глубоко вдохнуть. Так она пролежала, пока в серых предрассветных сумерках не стали видны очертания предметов. Только тогда тело сдалось и покорилось короткому беспокойному сну.

Она проснулась от звука его шагов. Рей что-то делал у печи. С тяжелой головой Мира слезла сверху, оделась и молча вышла во двор. В холодной бане привела себя в порядок, переплела косу. Все движения ее были нарочито медленными. Она не хотела возвращаться в дом. Сейчас рядом с Реем она почти физически ощущала, как трудно дышать. Нужно срочно придумать какое-то занятие. И решение нашлось: собрала в сумку малюсенькие глиняные горшочки и кувшинчики с заранее заготовленными снадобьями от лихорадки, мазями от боли в груди и тому подобными полезными средствами и пошла в селение. Она с легкостью продаст их или обменяет на что-то. Такие вещи всегда нужны. Снег уже не лежал плотным покрывалом, добраться до людей теперь можно без особого труда. Рей не спросил, куда она собирается, она не стала ничего объяснять. Да и вряд ли смогла бы. То самое чувство глубокой обиды сковало горло, лишая возможности говорить.