- Новости смотрел?

- Смотрел. Ничего интересного.

В новостях действительно не было ничего интересного. Генеральный прокурор в очередной раз сообщил, что зачистки взяточников в ближайшее время проводиться не будут, известного телеведущего признали-таки достойным принудительной психокоррекции, но он собирается оспаривать приговор суда, узбекские террористы опять что-то взорвали, короче, все как всегда. Егор, однако, увидел в новостях нечто действительно интересное.

- Там Маринку Тимофееву показывали.

- Где?

- На семнадцатом канале в местных новостях. Оказывается, у ее матери было коровье бешенство, а я думал, она просто сошла с ума. Я сделал вид, что ничего об этом не знаю:

- Как это - было? Коровье бешенство - его же не лечат. Ну, то есть, иногда лечат, если вовремя дать антиген, можно спасти сознание, но, ты же говорил, у нее инвалидность уже несколько лет?

- Вот поэтому ее и показали.

- Маринку?

- Да нет же! Мать ее.

Я рассмеялся. Кажется, пиво начинает действовать. Егор понял, что сказал двусмысленность, но даже не улыбнулся.

- Говорят, она три года лежала, считай, в коме, и вдруг резко очухалась ни с того, ни с сего. С нее уже сняли все датчики, так она позвонила главврачу по мобиле.

- Так у психов же, вроде, мобилы отключают.

- Ну да, но у нее забыли отключить, она же была как овощ. Врачи вначале подумали, что это шутка, так она позвонила Маринке, а Маринка - журналистам. Они приехали, говорят, у вас больная от коровьего бешенства исцелилась, а врачи говорят да пошли вы ** ***, типа, вы еще скажите, что у нас даун задачу NP-полноты решил. Короче, состоялся у них разговор глухого с педерастом, только через полчаса кто-то вошел в палату, а там Маринкина мать глазами моргает, мычит что-то, она, оказывается, нормально говорить не может, у нее в гортани что-то атрофировалось. Подключили ей телесвязь на голосовой выход, она вначале всех матом обложила, а потом расплакалась, говорит, во, какое счастье, что я жива, но муж умер, типа жалко его, хорошо еще, что дочка жива, спасибо там какому-то хмырю, вроде как начальнику той конторы, где он работал, позаботился о Маринке, из служебной квартиры не выселил, дал ей в универ поступить, и все такое. Егор отхлебнул пива и неожиданно добавил:

- Неужели она и вправду проститутка? Я обозлился.

- Да какая тебе, блин, разница?

- Извини, - Егор выставил вперед обе руки, как будто я собирался его бить. Бить Егора без толку, у него красный пояс по карате-до. - Извини, Игорь, не хотел тебя обидеть. Считай, что я ничего не спрашивал. Да я на самом деле и не знаю ничего. Я тогда просто прикалывался, хотелось тебя позлить. Извини. Просто мне показалось… они обе так странно вели себя, будто что-то не договаривают… да ладно, забудь. Извини. Я успокоился. Некоторое время мы молча пили пиво. Потом Егор спросил:

- Это твоя работа?

- Что?

- Ну все это. Я же помню, как ты водку в вино превратил.

- Воду, - поправил я на автомате. Кажется, начинается интересный разговор. Впрочем, скорее всего, ничего интересного Егор не скажет. Походит вокруг да около, а потом попросит научить его тому, что я умею. А я не знаю, как этому можно научить, я даже не знаю, можно ли этому научить, и вообще, я не уверен, стоит ли Егора этому учить, даже если это возможно.

- Воду тоже, но вначале водку.

- Так я же воду из-под крана наливал.

- Ни хрена ты не наливал, ты включил воду, покрутился около крана и выключил воду. А в бутылку ты ничего не наливал.

- Да? - Я почувствовал себя глупо. - А мне казалось, я позже нажрался.

- Да ты почти сразу нажрался. Сидел сонный, я думал, ты сейчас мордой на стол упадешь, а потом ты как-то резко протрезвел, стал нормально разговаривать, а потом снова начал квасить и нажрался вообще в ********.

- А чего ты у меня водку не отнял, если я ее собирался водой из-под крана разбавить?

- Я и начал отнимать. А ты говоришь, не трогай, я сейчас из водопроводной воды классного винища наделаю, как Иисус Христос. Все, думаю, у Игоря крыша поехала. Я и сам к тому времени был уже веселый, думаю, хрен с ним, пусть сто грамм на ерунду изведет, зато развлекуха какая. Я хотел еще Пашку позвать, только не успел, ты уже водку в вино превратил, и я подумал, лучше Пашку не звать.

- Он что, так ничего и не знает?

- Ничего. Я ему сказал, что это я винище заказал, что у меня есть знакомый, который работает на подпольном винзаводе, и там гонят классную трансгенку, стоит она копейки, а качество зашибись. Качество, кстати, и вправду зашибись.

- Мда… - протянул я. А что тут еще скажешь? Не рассказывать же всю историю того, как меня чуть не ********* гопники, как я устроил им Освенцим, и что я до сих пор не могу понять, как все это делаю, и что я не могу понять, что я еще могу делать, и что мне вообще с этим делать. Я мог бы устроить исповедь минут на двадцать-тридцать, только я знаю, чем бы все это закончилось. Егор бы меня внимательно выслушал, задал бы пару вежливых вопросов, сказал бы, что все это круто, а потом спросил бы «А меня ты научить можешь?»

- Игорь, а ты понимаешь, как это происходит? - спросил Егор.

- Нет. Абсолютно.

- А что чувствуешь при этом?

- По-разному. Иногда ничего, чаще всего ничего. Иногда будто какую-то вуаль сдергиваю или там натягиваю на какой-нибудь предмет. Иногда будто у меня в мозгах что-то вроде насоса.

- И давно это у тебя?

- Неделю.

- А как появилось?

- Внезапно, - и я замолчал. Егор тоже помолчал и спросил:

- Не хочешь рассказывать?

- Не хочу. История неприятная и гнусная. Некоторое время Егор молча пил пиво. Я не выдержал:

- Да не знаю я, как это у меня появилось! Возвращался домой поздно вечером, никого не трогал, ********* гопники, начали меня *******, я что-то сделал и они разбежались. А потом я сидел на лекции у Моисеича, стал рисовать на виртуальном дисплее всякую ерунду, а она произошла в реальности. А потом оказалось, что я могу делать и другие вещи. А с чего и почему - не знаю, с пришельцами не общался, душу дьяволу не продавал, чудесных озарений не испытывал, просто оно появилось и все.

Я замолчал. Егор тоже молчал. Было видно, что ему очень хочется задать вопрос, но он колеблется: с одной стороны, я на него наверняка не отвечу, да и обидеться могу, а с другой стороны, если не наберешься смелости задать такой вопрос, потом будешь корить себя всю жизнь. Я ответил на этот вопрос, не дожидаясь, когда он будет задан.

- Не знаю.

- Что не знаешь?

- Могу ли тебя научить тому же самому. Ведь ты это хотел спросить? Долгая пауза

- Попробуешь?