Старая карга Корделия ван Ален называла нынешнее время закатом вампиров — как будто на сцену опустили тяжелый бархатный занавес и для Голубой крови настал час сойти со сцены. (Мими всегда нравилось это выражение — «сойти со сцены». «Сойти со сцены» — куда более интересный способ покинуть этот бренный мир, как будто вампиры готовы раскланяться перед аплодирующей публикой, а не просто убрести куда-то в тень.)

Если же это и вправду был их конец — ее конец, — то он был нестерпим. Мими не для того прожила множество жизней, чтобы окончить путь в одиночестве, без привычной поддержки Джека, без притягательной заносчивости Кингсли, помогающей ей держаться в тонусе. Она не собиралась сдаваться так легко.

Мими открыла дверь своего нового кабинета. Неделю назад, поскольку Форсайт Ллевеллин пропал после «бедствия» — как все называли ту пародию, в которую превратилась церемония заключения уз, — Совет всерьез заговорил о новом руководителе. К удивлению Мими, на поверхность всплыло ее имя. Через неделю после злосчастного несостоявшегося заключения уз Мими перехватили после уроков Амброуз Барлоу, энергичный джентльмен ста одного года от роду (продление никла было дозволено, дабы заслуженные деятели в отставке вновь могли послужить сообществу), и Минерва Морган, острая на язык старейшина Комитета, одна из ближайших подруг Корделии ван Ален, и принялись энергично доказывать свою точку зрения. Выставить свою кандидатуру на должность региса Мими отказалась — ну не тогда же, когда Чарльз жив, хоть и неизвестно где находится! — но согласилась принять титул регента, номинального главы клана в то время, когда вампиры были лишены вождя.

Мими устроилась в удобном, эргономичном офисном кресле, ею же и заказанном, и вывела на экран базу данных Комитета. Сделать нужно было много: выбрать самых сильных членов и продвинуть их в ослабевший Совет, просмотреть списки личного состава венаторов, ввести новых подросших членов в молодежный Комитет — список дел грозил стать бесконечным. Форсайт оставил после себя редкостный беспорядок. Такое впечатление, что за время своего пребывания у власти он вообще ничем не интересовался, кроме Комитета, и многие подкомитеты — «Здравоохранение человеческих служб», «Центры трансформации» — были катастрофически недоукомплектованы.

Кстати, о Форсайте. Никто также не знал, где находится Блисс. Эти двое, возможно, бежали вместе, насколько было известно Мими. Ну и скатертью дорожка. После исчезновения Форсайта Ллевеллина венаторы обнаружили доказательства того, что предшественник Мими давал укрытие злейшему врагу Голубой крови и сыграл важную роль в организации нападения Кроатана на собор. Форсайт был предателем, змеей, которую Совет пригрел на груди.

Что же касается Кингсли, у Мими до сих пор стояло перед глазами его ладо — таким, каким оно было за миг до того, как его стерло сабвертио. Он смотрел на нее с такой любовью... Где он теперь? Жив ли еще? Увидит ли она его снова? Иногда, принимаясь думать о нем, Мими ловила себя на том, что уже несколько часов смотрит перед собой невидящим взглядом — просто уставившись на мигающий курсор на экране компьютера, а сердце ее ноет от боли. И ничего, абсолютно ничего не помогало ей почувствовать себя лучше. Мими пыталась швырять деньгами, просадила с карточек какую-то неимоверную сумму на шопинг, консультировалась у множества целителей и психотерапевтов. Но ничто не помогало, хотя прошел уже месяц. Если бы не многочисленные заседания Совета и селекторные совещания, она бы, наверное, сошла с ума от отчаяния.

Конечно, хотя Мими теперь и была регентом, ей еще нужно было закончить свой выпускной класс. Всяческим неотложным делам оставалось ждать до тех пор, пока она не сдаст экзамены — во всяком случае, по мнению Тринити, которая считала, что даже необходимость руководить вампирским сообществом — не повод пропускать уроки. Мать позволяла ей выделять всего несколько часов в день на новые обязанности. Как будто мало было того, что все розыски Джека ничем не увенчались, так еще и Тринити не позволяла Мими уделять меньше времени школе.

Хотя поначалу она приняла титул без особого желания, постепенно эта идея начала греть Мими душу, особенно после того, как она поняла, что может воспользоваться новым положением к собственной выгоде. В качестве бесстрашного лидера клана она могла делать все, что пожелает. Шла первая неделя ноября. Она уже месяц как занимала свой пост, однако же до сих пор не применила власть кое для чего, что ей отчаянно хотелось сделать, — первым делом приходилось заботиться о нуждах сообщества. Но наконец-то день настал. Сегодня она поговорит с этим Оливером Хазард-Перри. Для этого его пришлось вытащить из недр Хранилища, и вот Мими позвонил ее секретарь и сообщил, что Оливер уже ждет в приемной.

— Проведите его ко мне, Дорис, — распорядилась Мими, готовясь к предстоящей, как она была уверена, схватке. Этот презренный человек-проводник был для нее единственной ниточкой к ее вероломному брату, и Мими преисполнилась решимости вытрясти из него все, что он знает о местонахождении Джека.

Оливер вошел в кабинет. Мими почти не знала этого парня и в прошлом обращала на него внимание лишь из-за его близости к сопернице, оспаривающей у нее внимание Джека. Но даже при этом Мими видно было, что он со времен их последней встречи стал выглядеть иначе — в глазах появилось нечто такое... некое смирение, которого не было раньше. Хотя опять же — а кто не изменился после того злосчастного дня заключения уз? Мими и сама как-то взглянула в зеркало и испугалась, увидев там изможденную, пришибленную горем девчонку. Трагедия разрушила ее имидж загорелой девушки с обложки. Это надо было прекращать.

— Звонила? — спросил Оливер.

Лицо его превратилось в маску глубокого страдания, и Мими удивилась, что он еще сохраняет способность шутить.

Она отбросила волосы назад.

— Что за обращение к вышестоящему, человек?

Оливер ухмыльнулся.

— Прошу прощения, мадам. — Он удобно устроился в кресле для гостей. — Чем могу быть полезен?

Мими сразу перешла к делу.

— Ты знаешь, где они.

В ту же минуту, как ее брат покинул город, Мими послала в погоню за ним армию венаторов и наемников, но до сих пор никому из них не удалось предать его в руки правосудия. А поскольку Джек покинул клан, он отказался и от предоставляемой им защиты, так что его дух невозможно было проследить в гломе.

— Они? — переспросил Оливер, выразительно приподняв бровь.

— Мой брат и его... — Мими не сумела заставить себя произнести эти слова. — Ты знаешь, куда они отправились. Венаторы сообщили мне, что ты был в аэропорту, когда они скрылись.

Оливер сцепил руки и твердо взглянул на Мими.

— Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть это заявление.

— Не прикидывайся скромником. Ты знаешь, где они, и ты должен мне это сказать. Ты теперь работаешь на меня. Или посмеешь пренебречь кодексом? Ты знаешь, что наказание для проводников за непокорность — двадцать лет одиночного заключения! — прорычала Мими, подавшись вперед над столом и обнажив кончики клыков.