Подобное представление о веселом характере императрицы, ее пристрастиях к балам и развлечениям является совершенно верным. Но при этом Елизавета Петровна никогда не забывала, что именно она управляет государством. И она могла находить время и уделять внимание именно тем вопросам, которые для управления страной были наиболее важными.

Во-первых, это привлечение к государственной деятельности наиболее подготовленных сотрудников. Здесь мы не увидим каких-либо серьезных просчетов. Если не считать, конечно, выбора наследника престола. Но здесь и выбора-то у нее особого не было. Зато она явно не просчиталась в выборе его невесты.

Во-вторых, императрица вникала в главнейшие вопросы внешней политики. Линию на сотрудничество с Австрией Бестужев-Рюмин не мог проводить, если бы ее осознанно не разделяла сама Елизавета. Она довольно быстро поняла, что Пруссия тогда становилась главным противником России, и уже исходила из этого в дальнейшей политике. И в связи с этим она терпеть не могла Фридриха II, а не наоборот.

В-третьих, она зорко и неустанно следила за прочностью своего трона. От ее внимания не ускользали всякого рода слухи, намеки на какие-то заговоры, попытки вмешаться в государственные дела без ее ведома. В этом случае Елизавета Петровна лично участвовала в расследовании, давала указания Тайной канцелярии.

Наконец, Елизавета Петровна была абсолютной самодержицей, ее поведение, характер, привычки и пристрастия, общение с родственниками и личная жизнь имели самое непосредственное влияние на жизнь и политику России в целом.

Большой Царскосельский дворец. Современный вид.

Разумеется, в связи с этим нельзя не сказать о российском императорском дворе времен Елизаветы Петровны. Говорят, что «… короля играет свита». Но по отношению ко многим российским самодержцам XVIII и XIX веков это правило надо понимать наоборот, поскольку, как правило, атмосфера придворной жизни зависела прежде всего от характера и пристрастий монарха. К Елизавете Петровне это относится в полной мере. В ее правление уровень роскоши и блеска при российском императорском дворе, по мнению некоторых очевидцев, уже можно было сравнить с Версальским двором французских королей. И самой яркой звездой при российском дворе была сама императрица. Как известно, Пётр I был большим любителем разного рода празднеств и придворных развлечений. Его дочь Елизавета и здесь пошла в отца. Еще будучи принцессой, она много времени проводила в разного рода забавах в кругу своих приближенных, насколько ей позволяли средства. Став императрицей, она уже не имела никаких ограничений, чтобы дать волю своим вкусам и пристрастиям. Разумеется, Елизавета Петровна была далека от грубоватых забав ее отца с «всепьянейшим и всешутейшим собором» или от развлечений Анны Иоанновны с «дурами» и «дураками». Для Елизаветы Петровны главным стало стремление следовать европейскому блеску и роскоши. Основными событиями при дворе теперь стали балы, танцевальные вечера, театральные спектакли. Эти праздники происходили довольно часто, особенно в первое десятилетие правления Елизаветы Петровны. Чтобы убедиться в этом, достаточно открыть почти на любой странице Камер-Фурьерский журнал, в котором день за днем отмечались события придворной жизни. Вот записи за пару недель после Пасхи 1745 г.: 14 апреля – Праздник Пасхи, Всенощная, утром – Литургия, после нее – пушечная пальба; 16 апреля – бал при дворе; 18 апреля – бал при дворе; 20 апреля – аудиенция голландскому послу; 21 апреля, днем – банкет по случаю дня рождения великой княгини Екатерины, невесты наследника престола, вечером – бал по тому же случаю, в 12-м часу пополуночи – вечернее кушанье на 140 персон; 25 апреля – бал по случаю дня коронации Елизаветы Петровны, после 12 часов пополуночи – вечернее кушанье на 200 персон; 26 апреля – французская комедия в Оперном доме, и т. д.

Крайне важным стало теперь не отстать от последней французской моды. Тон здесь задавала сама императрица. Она распорядилась, чтобы ей доставляли на просмотр образцы всех товаров из числа нарядов, украшений, галантерии, доставленных в петербургский порт из-за рубежа. Только отобрав, что ей понравится, императрица разрешала все остальное отправить в свободную продажу.

Следуя последней французской моде, Елизавета Петровна требовала того же и от придворных дам и кавалеров. Но тем приходилось весьма непросто. Во-первых, даже самые богатые из них не имели столь неограниченных средств, которыми могла пользоваться императрица. А во-вторых, и это касается дам, было довольно опасно выглядеть более эффектно, чем императрица, или иметь в наряде что-то похожее на убор государыни. Наказание в этом случае следовало немедленно, и тому немало примеров. Наталья Лопухина, еще до того как она оказалась под следствием, однажды явилась ко двору с красивой розой в волосах. Преисполненная ревности Елизавета Петровна приказала ей встать на колени и ножницами срезала розу вместе с частью волос. Несчастная Лопухина упала в обморок. Императрица отправилась танцевать. И это был далеко не единственный случай подобного применения ножниц. Однажды Елизавета Петровна заметила в прическе двух молоденьких фрейлин затейливое украшение, что также вызвало ее зависть. Фрейлины тут же предстали перед императрицей, которая срезала украшения, задев даже кожу на голове девиц.

При подготовке бала Елизавета Петровна нередко сама определяла, как должны быть одеты его участники. Издавались на сей счет указы, где определялся цвет и фасон нарядов дам и кавалеров. Особенно императрица любила балы с переодеванием или маскарады. Но в отличие от маскарада в собственном смысле слова, что подразумевает использование масок, т. е. тайну личности участника, Елизавета Петровна предпочитала маскарады без маски. Издавался указ, что все должны быть на балу-маскараде, нарядившись в какой-либо национальный костюм или костюм мушкетера, казака, голландского моряка и т. п. Слишком простые костюмы («арлекинские» или «пилигримские») не поощрялись. Веселье заключалось в том, как тот или иной сановник будет выглядеть в занятном облачении. Еще интереснее был маскарад, когда предписывалось дамам надеть мужской костюм, а кавалерам облачиться в дамский наряд. Императрица, в молодые годы обладавшая стройной фигурой, выглядела весьма эффектно, например, в мундире гвардейского офицера. И, напротив, смех и даже сочувствие вызывали многие мужчины, путавшиеся в пышных по моде того времени дамских юбках. Тем более если объявлялись танцы: женщины в мужских костюмах танцевали в этом случае за мужчин, а мужчины – за дам.

Таким образом, Елизавета Петровна использовала все имеющиеся в ее распоряжении возможности – и природные данные, и права абсолютной государыни, – чтобы блистать на этих балах и затмить всех возможных соперниц и поразить поклонников. Правда, время брало свое, и чем дальше, тем больше Елизавета Петровна вынуждена была использовать свои возможности императрицы. Отсюда и применение ножниц по отношению к молоденьким фрейлинам.

На балах Елизавета Петровна без устали танцевала, неоднократно меняла наряды в течение одного вечера (вот зачем ей понадобились тысячи платьев). После танцев она садилась играть в карты, и ей обычно везло, о чем сообщают ее партнеры из числа иностранных дипломатов, проигравшие значительные суммы и надеявшиеся, что их правительства примут сей расход на свой счет.