— То есть у меня есть предложение. Деловое предложение.

— Меня оно не интересует.

Она что, решила вывести его из себя?

— Ты даже не знаешь, о чем идет речь. Неужели тебе не любопытно?

Меган вздохнула, сняла очки — хотя, к сожалению, не распустила волосы — и почесала переносицу.

— Ну что ж, заходи.

Пока Меган шла через малюсенькую гостиную и наклонялась, чтобы снять книги со стула, Девин получил возможность любоваться ею сзади. Она положила книги на пол и знаком предложила ему сесть:

— Хочешь чего-нибудь выпить?

Девин отказался и сел на стул, а Меган устроилась на диване, поджала ноги и прислонилась к подлокотнику.

Комната, освещенная послеполуденным солнцем, производила мрачное впечатление. Обои — когда-то с растительными мотивами — давно выцвели. В квартире было чисто, но штукатурка потрескалась, линолеум протерся. Девин узнал несколько картин, которые когда-то висели в их общей квартире. Меган явно старалась придать убогому жилищу вид дома, создать хоть какой-то уют, но ничто не могло изгнать отсюда ощущение безнадежности, которое, казалось, сочилось из стен.

Черт, ноутбук, лежащий на диване, наверное, стоит дороже, чем вся мебель. Он не мог не признать, что ощутил легкий укол совести. Если бы Меган оставалась его женой, она жила бы совсем по-другому.

Она поняла, что Девин думает о ее квартире.

— Да, это убогое жилье, но оно дешевое, чистое и, главное, временное.

— Когда ты получишь лицензию?

— Я буду сдавать экзамен через три или четыре месяца, в зависимости от того, когда наработаю нужное количество часов. — Меган вздохнула и покачала головой. — Официальный результат будет объявлен спустя несколько недель, но я смогу тут же начать поиски работы.

— Ты уверена, что сдашь экзамен? А ты не зазналась немного?

Она пожала плечами:

— Никакого зазнайства. Я хорошо делаю свою работу. Ты тоже был уверен, что сдашь экзамен, помнишь?

— Чистая бравада.

— Лгун. — Но, говоря это, Меган улыбнулась, и ее глаза потеплели. — Так что же привело тебя ко мне, Дев?

— Вчера вечером ты побила все рекорды. — Увидев ее гримасу, Девин пояснил: — По крайней мере, для радиослушателей и для начальства. Знаешь ли ты, что стала популярной?

— О да. — В ее голосе не было радости.

— Тебе явно нужен дополнительный заработок. — Он обвел комнату рукой, показал на мебель. — И я мог бы свести тебя с людьми, которые превратят популярность в золотой дождь.

— Каким образом? — спросила она.

— Они просто воспользуются тем, что ты — доктор Меган.

Женщина кивнула в знак того, что понимает его:

— Ясно. Спасибо, не надо.

Боже, она несносна!

— Ты опять говоришь не подумав. Выслушай меня до конца.

— Незачем. Я не собираюсь становиться такой, как ты. Выступать на радио или печатать в газетах свои советы.

— Это очень выгодно.

— Но нереально. Невозможно решить чьи-то проблемы с помощью десятиминутного разговора в эфире. — Девин попытался возразить, но Меган предупреждающе подняла руку: — Людям, которые звонят на радио или на телевидение, нужна не помощь, а мгновенное решение проблемы. И они, как правило, получают добрую дозу психоболтовни. А что они делают потом? Как поступают? Мы не знаем. Мы не можем за ними проследить, направлять их. Это не настоящее решение человеческих проблем. Это не для меня.

— Ты можешь выступить несколько раз, — увещевал ее Девин, — составить себе имя и завоевать клиентов. Я знаю по собственному опыту.

Меган покачала головой:

— Если люди действительно испытывают потребность в консультации психолога, они, как правило, не хотят, чтобы об этом знали. Настоящих клиентов моя популярность только отпугнет. Они будут бояться, что я выставлю их слабости на всеобщее обозрение, расскажу об их проблемах. Я не могу делать болтовню фундаментом своей карьеры.

— Значит, ты предпочитаешь жить вот так?

Ее лицо напряглось.

— Это, по крайней мере, честно. И оправданно.

Я не продала свои принципы.

Ее слова прозвучали как обвинение. Девин почувствовал, что в нем закипает злость.

— Ты считаешь, я продал?

Меган подалась вперед:

— Гораздо важнее, Девин, что считаешь ты. Как ты сам оцениваешь свой выбор.

Девин в отчаянии отмахнулся от ее попыток психоанализа и откинулся на спинку стула:

— Я не собираюсь ложиться на твой диван и рассказывать о моих отношениях с мамой.

— Не нужно. Я и так все знаю о твоей маме. К сожалению. — Она вздохнула. — Вот кому нужна серьезная психотерапия. Она наверняка ликовала, когда мы с тобой расстались. Ворчливая старушенция. Как она поживает?

Вопрос застал Девина врасплох.

— Мама умерла три года назад.

Меган побледнела.

— О боже. Мне так жаль, — прошептала она. — Я не знала. Что с ней случилось?

— Инфаркт. Она таки его получила.

— Дев… — тихо сказала Меган.

Вот еще одна причина, почему не стоит связываться с бывшей женой. Ей слишком многое известно.

— Не беспокойтесь, доктор Меган. Я в порядке.

— Ты разговариваешь не с доктором Меган, а со мной. И хотя я, вероятно, знаю больше, чем тебе хотелось бы, тем не менее я готова слушать.

Участие Меган казалось искренним.

— Мы с мамой успели помириться до того, как это случилось, — признался он.

Ее лицо выразило удивление.

— Значит, ты не нуждаешься в моих услугах психотерапевта, — резюмировала Меган.

— Рад это слышать.

— А как твой отец? — продолжала она. — Как сестра?

— Оба в порядке. Папа переехал в Аризону, чтобы быть поближе к Дженис и ее детям.

Меган широко открыла глаза:

— У Дженис есть дети?

— Три мальчугана.

Разговор становился каким-то нереальным — как поживают родные и так далее — и в то же время приятным.

— Когда будешь звонить ей, передай, что я крикнула «Ура!».

— Непременно. Она скучала по тебе, когда мы развелись.

— Я тоже по ней скучала.

«А по мне ты не скучала?» — поинтересовался про себя Девин. Теперь его очередь отдать дань вежливости.

— А как твоя семья?

— Оба в порядке. Веселы и здоровы. Мама пытается уговорить папу переехать после выхода на пенсию во Флориду.