– Маме плохо, очень плохо. Пять лет назад она упала с лошади и повредила спину. Я рассказывала тебе. С тех пор ей становилось только хуже и она жила на анаболиках. Ничего не помогает. А сейчас, из-за беременности, стало совсем плохо. Майя, они видят только один выход и хотят убить моих не родившихся братиков. У мамы двойня. Они говорят, что иначе мама умрет. Майя, прошу тебя, посмотри маму. Если даже не сможешь помочь. Может, согласишься хотя бы на время снять боль, ну, тем общим блоком, как мне тогда. И мама сможет потерпеть или хотя бы отдохнуть от боли. Пусть братики поживут еще, хотя бы до операции. Пожалуйста. Хочешь, я даже на колени встану.

– Совсем спятила? Иль, при чем тут мой приговор и все прочее? У меня нет ненависти к твоей маме. Наверно, она не могла поступить иначе. Я… я ее просто боюсь. Ты же знаешь, как у меня с этикетом. А тут надо разговаривать, да еще что-то требовать от нее. Да Мегера меня лично прибьет, когда узнает о претензиях ее величества.

– Майя, ну, пожалуйста. – Послышались новые всхлипы плачущей принцессы.

– Ох, единый, ну, конечно, я посмотрю и сделаю для твоих братиков все, что смогу. Но разговаривать я буду через тебя. И чтобы я больше не слышала о твоем домике. Поняла? Мне от вас ничего не надо. Я рабыня. А рабыне не положено иметь что-то свое.

– Хорошо, бегу. Я дверь оставлю открытой, чтобы ты слышала.

Дверь распахнулась и впустила обратно в спальню Иллис, судорожно вытирающую на ходу слезы.

– Мама, – без предисловий она обратилась к напряженно смотрящей на дочь императрице. – В общем так. Есть такая техника Альтери. Ее мастера умеют нажатием определенных точек на теле пациента блокировать любую боль. Целиком или в отдельных частях тела.

– Верно, есть такая техника, – подтвердил лорд Индерский. – Я слышал о ней. Ее мастера научились работать даже с синдромом измененных первого и второго уровня. Говорят, даже некоторые случаи третьего уровня лечат. Но таких мастеров очень мало. Слишком сложная и долгая подготовка. Но при чем тут Альтери?

– Майя с пяти лет, ну когда была свободной, обучалась у мастера Альтери. Она вместе со своим учителем попала в автокатастрофу, когда ехала сдавать экзамен на мастера. В общем, она почти мастер Альтери. И она может контролировать боль. И даже много чего лечить.

– Так вот как вы, ваше высочество, вылечили ушиб бедра! – воскликнул Индерский, припомнив случай недавнего падения принцессы на конной прогулке.

– Ну да. Майя блокировала мне ногу. И я смогла спокойно ходить без ваших обезболивающих. Я встала уже через полчаса. Просто не выходила из покоев, чтобы не возникло вопросов. Майя не хочет, чтоб о ней знали посторонние.

– В чем проблема? – преодолев приступ боли, Адила все же задала главный вопрос.

– У Альтери есть свой профессиональный кодекс, – начала объяснения Иллис. – Они работают на очень тонком уровне. Нажав на определенные точки сейчас, могут сделать так, что человек умрет через месяц или больше. В общем, мастер должен не только об этом предупредить, но услышать личное согласие пациента на доступ к его телу. Потому что по сути никто не может проконтролировать его действия, кроме другого мастера того же уровня или выше.

– Но это опасно! – встревожился лорд. – Такое правило действительно есть у мастеров этой техники. Правда, я не знал о причине его существования. Они работают не только с узловыми точками на теле, но взаимодействуют напрямую с личной аурой пациента.

Императрица нетерпеливо поморщилась и какое-то время молчала.

– Ты ей доверяешь? – наконец тихо спросила она дочь.

– Да. – Иллис ответила не задумываясь.

– Что ж, – тихо заговорила Адила, обращаясь к Индерскому. – если есть надежда, хотя бы шанс спасти детей, я буду сожалеть, что не попыталась воспользоваться. Позови.

Майя, не дожидаясь вызова, осторожно переступила порог спальни и приблизилась к кровати. Императрица молча рассматривала девочку, которую когда-то приговорила к смерти. Потом осторожно вздохнула. Даже дышать было больно.

– Что я должна сказать? – Она смотрела спокойно прямо на Майю.

– Только то, что ты все поняла и разрешаешь ей работать с тобой, – с готовностью пояснила Иллис.

– Что ж. Я согласна. Что я должна делать?

– Ничего, моя госпожа. Мне нужно сначала осмотреть вас.

С этими словами Майя осторожно перешла к изголовью кровати и коснулась запястья, теперь уже своей пациентки, в известном жесте всех врачей. После нескольких минут осмотра Майя осторожно выпрямилась.

– Мне нужно осмотреть ваш позвоночник, моя госпожа. Вам придется перевернуться на живот.

Лежащая женщина напряглась и с легкой насмешкой посмотрела на эту маленькую рабыню, вдруг заговорившую таким уверенным тоном. Но требовала она невозможного.

– Э-э-э, Майя, ее величество не может даже пошевелиться, – постарался вмешаться граф.

Майя не оборачиваясь пожала плечами и нетерпеливо глянула на Иллис. Потом протянула руку в район шеи и, замысловато разложив пальцы, с силой нажала на какие-то, одной ей известные точки.

Глаза императрицы, только что смотревшие с ироничным недоверием за манипуляциями девочки, вдруг широко раскрылись. Адила замерла, потом резко облегченно выдохнула и попыталась приподняться.

– Нет, нет, мама. Этого делать нельзя, – торопливо затараторила Иллис. – Майя не убрала боль. Это всего лишь общая блокада. Ты сейчас вообще ничего не чувствуешь. Если у тебя что-то сильно повреждено или, например, смещение, то можно заработать перелом и даже не почувствовать этого. При общей блокаде надо двигаться очень осторожно и внимательно прислушиваться к себе. Если заметишь хоть какое-то сопротивление, сразу останавливайся.

Адила, замерев, слушала дочь, широко открыв глаза.

– Ваше величество, что вы сейчас чувствуете? – Граф не был бы врачом, если бы не задал этот вопрос.

– Ничего, граф. Вообще ничего, – потрясенно ответила Адила, не сводя растерянного взгляда с дочери. – Как долго эта блокада может продлиться?

– К сожалению, не долго, – снова ответила Иллис. – Для нервной системы это что-то вроде шока. Она будет с ним бороться. И каждый раз справляться с блокадой будет все быстрее. Первый раз часа два-три. Потом все быстрее. В общем, это срочная одноразовая помощь.

Адила осторожно, с помощью поддерживающих ее леди Цериандры и личной служанки, повернулась сначала на бок, а потом на живот. Под подбородок ей положили узкую подушку. И все снова замерли, внимательно следя за действиями странной рабыни.

А Майя уже ни на кого не обращала внимания. Она осторожно водила пальцами вдоль позвоночника, отводила на плечи, задерживалась то на шее, то в районе поясницы, там, где было повреждение. И чем больше времени проходило, тем более озадаченным становилось выражение ее лица. Граф с удивлением стал ловить на себе ее недоумевающий взгляд. Но при этом Майя становилась все более мрачной.