Он поднялся на ноги.

- Так что ты хотела сказать о своем отце?

Сьюзен пожала плечами и продолжила вешать гирлянду.

- Просто я всегда чувствовала себя чужой в его доме.

Она подняла руки, и мягкая ткань свитера обтянула грудь. Грэг не мог отвести от нее взгляда.

- Кроме того, моя мама так по-настоящему и не оправилась после развода, - продолжала Сьюзен. - Она не вышла замуж снова, и я уверена, что каждый раз, когда я гостила у отца, она очень переживала.

Сьюзен помолчала.

- Теперь твоя очередь. - Она взглянула на Грэга. - Тогда у меня в квартире, когда я спросила, не продолжаешь ли ты дело отца, ты не договорил то, что хотел.

Грэг решил сказать правду - только коротко.

- Он умер.

- О! - Сьюзен опустила руки и повернулась к Грэгу. - Извини.

Когда Грэгу позвонила мать и сообщила о случившемся, он почувствовал, как что-то умерло у него внутри. До этого момента он никогда серьезно не думал о смерти.

- Сердечный приступ. Ему было всего сорок пять, - добавил Грэг после небольшой паузы.

- Ужасно. - В глазах Сьюзен было искреннее сочувствие. - По сравнению с тобой мне еще повезло.

- Нам обоим не повезло, - откликнулся Грэг. За годы, прошедшие с того дня, он старался заглушить боль, но рана в сердце так и не зажила.

- В общем-то, да, - согласилась Сьюзен.

Грэг смотрел на Сьюзен и так много хотел сказать ей, хотел утешить и приласкать. И хотел, чтобы она успокоила и обняла его.

Нет, стоит поторопиться с елкой, чтобы перейти к более важным вещам.

- Вот уж не знал, что мы так долго будем возиться, - сказал он, вручая Сьюзен вторую гирлянду. Она повернулась к нему, и в ее глазах был такой теплый свет, что у Грэга перехватило дыхание. На секунду оба замерли.

- Наверняка знал, - прервала молчание Сьюзен и, отведя взгляд, посмотрела на полки с книгами. - А какие из них ты прочитал?

- Практически все, - признался Грэг с видом закоренелого преступника. - За исключением Диккенса - я купил его только в прошлом месяце. Я все еще...

- Все? - Сьюзен прошла мимо Грэга и, глядя на полки, принялась читать имена на корешках: - Эмерсон, Торо, Уитмен, Дикинсон... И полное собрание сочинений Шекспира.

- Ну да.

- И, боже мой, «История упадка и крушения Римской империи», «Государство» Платона, «Камасутра». - На этой книге Сьюзен задержала взгляд дольше положенного.

Осматривая полки дальше, она увидела книги по психологии и истории, а также по экономике.

- Я это читала в колледже, - пробормотала она себе под нос.

Она повернулась к Грэгу.

- Скажи, а есть хоть один предмет, которым ты не увлекался?

- Астрономия, - вздохнул Грэг, - но я подумывал заняться ею в будущем году.

Сьюзен подошла к нему ближе.

- Когда я дарила тебе ту книжечку, я понятия не имела, насколько это символично. Я думала, может, все эти книги остались тебе от прежних владельцев и ты стал изучать их просто так, от нечего делать.

Грэг ждал, что теперь она задаст главный вопрос - зачем простому рабочему так много знать? И если он такой образованный, то почему не отправится в какой-нибудь престижный колледж?

Но Сьюзен просто смотрела на него, не задавая вопросов. Вместо этого она протянула руку за второй гирляндой.

- Ну что, ты готов заняться елкой?

- Конечно.

Грэг передал ей гирлянду, уверенный в том, что рано или поздно Сьюзен решит выяснить, почему человек, эрудированный в рамках университетской программы, зарабатывает себе на жизнь починкой ржавых труб.

Грэг выдавал сюрприз за сюрпризом. Сьюзен вернулась к елке, а в голове неотступно крутился вопрос Терри: «О чем вы будете разговаривать после секса?»

Судя по книжным полкам, Сьюзен исчерпает свои темы для разговора гораздо раньше Грэга. Терри не знала о его библиотеке. Вряд ли вообще кто-либо еще, кроме Сьюзен, знал об этом.

Она умирала от желания выяснить, бывали ли здесь другие женщины Грэга, но говорить о его предыдущих пассиях ей не особенно хотелось. Терри сказала, что он - сама порядочность, и Сьюзен была признательна за это. Если бюро слухов их дома работало так исправно, как о том поведала Терри, то, узнай хоть одна из любовниц Грэга про его библиотеку, и скоро весь дом был бы в курсе его интересов.

Сьюзен, сама того не желая, узнала один из секретов Грэга, но она будет хранить его в тайне, даже если Грэг и не попросит об этом.

Наконец они повесили гирлянды и принялись за другие украшения. Сьюзен продолжала расспрашивать Грэга о его семье и выяснила, что у него есть два младших брата и сестра. Грэг, казалось, торопился закончить с елкой и не особенно распространялся о родственниках, но, как бы то ни было, отвечал на вопросы Сьюзен.

- Ну, вот, остался только «дождик», - сказала она, оглядывая наряженную елку. - Ты не видел его?

- Видел, - сказал Грэг с самым загадочным видом и сделал шаг назад, к спальне. - Но может, обойдемся без него?

- Грэг, елка не смотрится без «дождика», -заныла Сьюзен. Такова уж ее натура - она все любит доводить до конца и расставлять по полочкам. И даже перспектива страстной ночи не могла побороть эту привычку.

Страстная ночь. Господи, скоро она снова позволит Грэгу коснуться ее, целовать. Теперь, узнав его ближе, она будет воспринимать его прикосновения и поцелуи немного иначе. По какой-то причине этот потрясающий мужчина хочет сегодня ночью заняться с ней любовью, и она счастлива.

Но она не должна позволить себе влюбиться в него. Ни при каких обстоятельствах.

- У меня есть идея. - Грэг уже стоял в полутьме спальни. - Мы можем закончить завтра вечером.

Завтра вечером. Сердце у Сьюзен забилось чаще. Она не загадывала так далеко.

- Давай договоримся, Сьюзен, если тебе нужен этот «дождик», то иди и возьми его, он будет на постели.

Грэг повернулся и исчез в глубине спальни.

Осознав иронию ситуации, Сьюзен не могла не рассмеяться. Воистину, надо быть Снежной королевой, чтобы сейчас войти в спальню, взять «дождик» и вернуться к елке!

«Снежной королевой» однажды назвал ее Джаред, но сегодня она докажет обратное, а елка останется без «дождика». Ничего, переживет. Кроме того, у них впереди завтрашняя ночь!

Взволнованная и трепещущая Сьюзен вошла в спальню.

- Ладно, - сказала она, - ты выиграл, бог с ним, с «дождиком».

В комнате было темно, и по позвоночнику Сьюзен побежала дрожь. Сегодня она готова зажечь свет - приглушенный, мягкий, и больше не будет той зажатой женщиной, которая потребовала прошлой ночью абсолютной темноты. Да она и ощущала себя сегодня иной. Ей явно пошел на пользу час, проведенный в обществе нетерпеливого, возбужденного мужчины, который помогал ей наряжать елку.