С губ Фреи сорвался стон. Протяжный, высокий. Он прозвучал музыкой для моих ушей. Мои пальцы и язык играли на ее теле, я извлекал из нее все новые и новые звуки — доказательства страсти и удовольствия. Ее тело было идеальным музыкальным инструментом. Оно безупречно откликалось на ласки.

Фрея оказалась пылкой любовницей. Ее неопытность лишь добавляла пикантности. Она водила ладонями по моему телу, изучая его с неподдельным интересом. Куда только подевалась робость! Пусть ее прикосновения были осторожны и даже неуклюжи, но тем они ценнее. В них сквозила чистота.

А я так много не мог себе позволить! Я не мог шептать ее имя и прочие непристойные нежности. Голос выдаст меня, его не скроет даже амулет. Фрея бы догадалась, что я не Харальд. Благо она не успела хорошо узнать моего брата. Ей не с кем было меня сравнивать. Хотя бы в этом мне повезло.

В глубине души, идя сюда, я надеялся, что эта ночь избавит меня от тяги к Фрейдис Альдвин. Но, едва коснувшись ее, я осознал, как заблуждался. Легче не станет. Ни сейчас, ни потом, ни когда-нибудь еще. Фрея мне не надоест. Это не тот случай. Влечение к ней неистребимо. Она не одна из многих. Она — Единственная.

Скулы свело от желания коснуться губ Фреи. Я искренне хотел быть нежным и осторожным, но куда там. Едва наши губы встретились, меня как молнией поразило. Небесный разряд прошёл сквозь тело. Аж волоски на руках приподнялись.

Я снова не смог сдержаться. Жадно набросился на ее рот. Ворвался языком внутрь и зарычал от наслаждения как дикий зверь, покрывший свою самку.

Я повалил Фрею на спину и навис сверху. Мои движения и прикосновения потеряли нежность, но Фрея не пыталась меня оттолкнуть. Она лишь всхлипнула, когда я порвал на ней сорочку. Проклятая ткань мешала касаться желанного тела и поплатилась за это.

Вслед за остатками сорочки на пол полетел мой халат, и наши тела сплелись без всяких преград. До чего восхитительно было ощущать Фрею каждым сантиметром кожи!

Она была уже близка к пику. Дрожала подо мной, мотала головой из стороны в сторону, судорожно сжимая коленями мою руку. Последнее движение, и тело Фреи натянулось тетивой, она вскрикнула и содрогнулась.

Я упивался ее наслаждением, слизывая с ее губ стоны удовольствия. Но лишь до тех пор, пока она не прошептала в экстазе имя. Не мое.

— Харальд, — охрипшим от криков голосом пробормотала Фрея.

Этот шепот, это произнесенное в порыве страсти имя взбесило. Меня словно столкнули в чан с кипятком, и кожа обварилась до жутких волдырей. Я зашипел от фантомной боли.

Все черное и дурное, что только есть во мне, всколыхнулось и подняло голову. Я захлебнулся в ревности, она пропитала меня насквозь. Разрушительнее эмоции я не знал.

Зажав рот Фреи ладонью, чтобы больше не смела произносить чужое имя, я резко сделал ее своей. Она выгнулась дугой и беззвучно вскрикнула. Мне следовать быть осторожнее. Ведь это ее первый раз. Но в тот момент я уже окончательно сорвался.

Это было наслаждение с привкусом отвращения к самому себе. Я окончательно потерял человеческий облик. Остатки моей гуманности сгорели в костре страсти к Фрейдис Альдвин. Клянусь, в ту ночь я даже чувствовал запах гари.

Да помогут мне боги, потому что я буду гореть за это в пекле. Я буду гореть, вспоминая, какой невероятно сладкой Русалка была на вкус. И даже в час расплаты я ни о чем не пожелаю.

Я представляла эту ночь иначе. И Харальд мне казался другим. Не таким диким и необузданным.

Я думала, он будет шептать мне нежности на ушко. Или хотя бы скажет, что бояться нечего. Но муж хранил гробовое молчание. Единственное, что срывалось с его губ это стоны больше похожие на рычание зверя. А ведь все начиналось идеально.

Он вошел и первым делом задул свечи. Я с благодарностью кивнула, хотя он вряд ли увидел мой жест в воцарившейся темноте. Я приняла его поступок за заботу обо мне, а конкретно — о моей девичьей стыдливости. Да, теперь в спальне было слишком темно, зато я могла не опасаться, что свидетели рассмотрят что-то лишнее.

На самом деле, меня пугал всего один из них — Арнэй Гидеон. Хватит того, что он уже однажды видел меня обнаженной. Второй раз я подобного не допущу.

Какое-то время все шло хорошо, даже прекрасно. Я напрочь забыла, что мы в спальне не одни. Мой первый экстаз, подаренный мужем, унес прочь от реальности. Сладкая судорога прожгла тело. Удовольствие расходилось кругами, вознося на небеса. Но, чем выше взлетаешь, тем больнее падать.

Я сказала или сделала что-то не так, и сразу почувствовала перемену в муже — он разозлился. Буквально пришел в ярость! Его движения стали грубыми. Он резко развел мои ноги в стороны и буквально пронзил меня. Я не закричала лишь потому, что он зажал мне рот ладонью.

Боль прокатилась по телу, и я выгнулась дугой. Мама говорила, что первой брачной ночи бояться не стоит. Мужчина всегда опытнее женщины, он знает, что и как делать. Надо лишь довериться мужу. Почему же Харальд жесток со мной? Я так и не поняла, чем это заслужила.

С каждым толчком он был все глубже. Казалось, разорвет меня на части. Внизу все пылало.

Он словно метил меня. Каждым движением буквально кричал — ты принадлежишь мне! Он хотел оставить как можно больше физических отметок. Прикусывал кожу на моем плече, царапал бедра, впиваясь в них пальцами. Синяки будут по всему телу как его знаки.

Муж переместил руку с моего рта на шею. Не отпустил, а просто иначе зафиксировал. И то лишь затем, чтобы впиться в мои губы поцелуем. Жестко и властно. Так сильно, что зубы заныли.

Он двигался все быстрее. Не целовал, а жалил. Не любил меня, а будто наказывал за что-то. Словно я причинила ему боль. Нестерпимую, жгучую. И он в ответ излил ее на меня.

Очередной толчок, казалось, пробил меня насквозь. Муж резко остановился, его плечи задрожали. Он изливался в меня. Долго, с хрипами и стонами, дрожа и содрогаясь всем телом.

Я лежала на спине, глядя в потолок. Муж будто не наполнил меня, а наоборот опустошил. Мне нужно было время, прийти в себя. Хотя бы несколько минут. А после я собиралась обсудить с Харальдом то, что произошло.

Благо нас уже никто не мог подслушать. Едва все завершилось, как свидетели покинули свои места. Я слышала, как открылась и закрылась запасная дверь. Теперь мы в спальне были одни.

Но все опять пошло не так, как я планировала. Харальд отстранился от меня, но не лег рядом, а встал. Я с трудом различала его смазанный силуэт в темноте. Вот он наклонился и что-то подобрал с пола. Кажется, халат.

Накинув его, муж потянулся ко мне и поцеловал в уголок губ. Так нежно, так пронзительно, что сердце сжалось. А потом он отвернулся и направился к двери.

— Постой, — я приподнялась на кровати. — Не оставляй меня здесь одну!

Он даже не обернулся. Не посмотрел в мою сторону. Просто взял и ушел.

Дверь захлопнулась с оглушительным стуком. Я вздрогнула и поежилась. Стало вдруг холодно, и я натянулась на себя одеяло. В голове был какой-то туман, я едва соображала.