Здесь наш день был расписан по часам, и не проходило суток, чтобы посреди ночи резкий стук вдруг не заставил вскочить кого-либо. Как только изучение одного предмета подходило к концу, мы начинали изучать следующий, и так до тех пор, пока каждый из нас не узнавал все до мелочей, начиная от поведения в подводных условиях и кончая перепадами давления. Мы зубрили правила, пока это не становилось для нас так же очевидно, как и то, что земля круглая. Закончив тренировки в импровизированном бассейне, мы приступили к учениям на море. Каждое утро, надевая костюмы, делавшие нас похожими на лягушек, закрепив на спине баллоны с воздухом, мы садились на баржи, ожидавшие нас, и отчаливали на расстояние примерно в пять километров от берега. Воздуха в цилиндрах хватало не больше чем на полчаса, и оставшееся время урока мы занимались тем, что чистили шланги от баллонов и другие подводные снаряжения. Мы учились экономить каждый глоток драгоценного воздуха и использовать каждый вздох по максимуму. Тот, кто истратит воздух слишком быстро или использует его, не добравшись до земли, считался не справившимся с заданием, поэтому снова и снова, день за днем мы оттачивали свое мастерство, до тех пор пока не достигли совершенства в этом деле. Конечно же это касалось всех нас.

Курс дайвинга был намного легче, нежели предшествующие наши тренировки. Иногда случались курьезы, но в общем весь процесс являлся для каждого чем-то новым и увлекательным, и, даже если возникали какие-то проблемы, мы справлялись с ними с радостью. Спустя несколько недель наши инструкторы объявили нам, что теперь мы владеем навыками погружения не хуже любого дайвера в немецкой навигации и вполне готовы к первым маневрам, которые будут проходить где-то на северном побережье в условиях настоящих боевых действий.

На следующий день за нами прибыли два старых транспортных корабля. Они почти насквозь проржавели и были в столь плачевном состоянии, что не вызывала никаких сомнений их неспособность служить чему бы то ни было, разве что переправить нас к месту назначения. Перед вступлением на борт нас снарядили всем необходимым: маслом для смазки техники, оружием, гранатами и, наконец, рапортом о своем прибытии. Выйдя в открытое море, корабли в течение всего дня часто меняли курс, тем самым запутав нас окончательно, так что мы не были в состоянии определить, в каком направлении движемся. Для некоторых ребят это был первый выход в море. Естественно, им было трудно ориентироваться, и они беспокоились. Хотя мы имели компасы, все же определить, в какой стороне земля, было невозможно. Все это было очередным испытанием, где от нас требовалось доказать, чему мы в действительности научились за все эти годы.

То утро я помню очень отчетливо. Для всех подразделений вдоль побережья прозвучал сигнал военной тревоги, возвещавший о том, что английские корабли и субмарины предприняли попытку бесшумно проникнуть на территорию. Был отдан приказ стрелять в любое судно без предупреждения, и, к своему удивлению, я чувствовал абсолютное спокойствие и уверенность в себе. Возможно, я имел преимущество перед остальными, так как был не новичком на море и знал эту территорию так же хорошо, как задний двор нашего дома. Я плавал в этих водах целый год, а потом еще год вместе со своим братом и знал практически каждый песчаный пляж и рельеф морского дна. Но в то же время я ни с кем не хотел делиться своими знаниями. Наверное, оттого, что инструкторы пытались запутать нас, от их тщетных усилий ввести нас в заблуждение мне становилось только веселее.

На лице Вилли было написано смятение.

– Георг, у меня кружится голова от этих постоянных перемен курса. Это бесполезно – уследить за ходом корабля. Непонятно, в какой стороне находится берег. Мы совсем запутаемся в этих маневрах.

Я ухмыльнулся:

– Вилли, я знаю это море как свои пять пальцев, так что брось волноваться.

– Но ведь сейчас темно, откуда ты можешь знать, где мы? – закричал он.

– Помнишь, я как-то рассказывал тебе о своей яхте и о том, что проводил на море больше времени, чем дома? Ну вот, сейчас половина второго утра, и все города затемнены, нигде нет света, потому что проводятся воздушные рейды. То есть я не могу знать, где мы, но скажу тебе, Вилли, что мы возвращаемся в Пиллау, и если наш корабль не изменит курса, которым идет сейчас, то через шесть миль мы пристанем к берегу в северной части города, там, где находится фабрика по производству боеприпасов, и я думаю, нам дадут задание разрушить ее или, по крайней мере, проникнуть туда незамеченными.

– Откуда тебе это известно? – присвистнул он.

– Заткнись, – огрызнулся я. – Нас кто угодно может услышать. Ты же знаешь, наша секретная деятельность заключается в том, чтобы уничтожать заводы с боеприпасами, полевые склады и запасы горючего. Конечно, это всего лишь маневры и на самом деле мы ничего не разрушим, но должны же мы на чем-то тренироваться. Единственный завод боеприпасов, который я знаю, находится как раз неподалеку отсюда, и только туда мы можем направиться.

– Ты прав, – сказал он. – Если подумать, все так и выходит, но откуда тебе известно, что мы держим верный курс?

– Десять минут назад мы проплыли маяк Новой гавани и корабли поменяли курс. Но поменяли ненамного, я думаю, не больше чем на пять – десять градусов, так что сейчас мы, должно быть, находимся примерно в восьми километрах от берега.

– Будем надеяться, что ты прав, – ответил он.

Спустя пятнадцать минут двигатели заглушили, бросили якорь, и капитан вызвал меня в свою каюту.

– Сейчас мы находимся в шести километрах южнее Пиллау, – сказал он мне, – и у меня будет указание: вы отправляетесь на завод боеприпасов, находящийся на севере города. Желаю удачи.

Мы обменялись рукопожатиями, и я отправился к остальным ребятам, с трудом пытаясь сдержать улыбку.

Они так старательно готовили свои уловки, пытаясь запутать нас, что теперь мне пришлось разыграть удивление.

Когда я присоединился к остальным ребятам, большинство из них были уже одеты в «лягушачьи» костюмы, а в водонепроницаемых сумках лежали форма и оружие. Я быстро переоделся, и, когда установки для погружения были опущены в воду, к нам бесшумно подошли несколько человек.

– Отлично, ребята! – крикнул один саркастически. – Сейчас пришло время действовать самостоятельно, но не думайте, что это будет легко, потому что это не так.

Оба судна подняли якоря, и через пять минут мы остались совершенно одни в черном море, среди гонимых ветром небольших, но все же волн. Я быстро подплыл к установке, где ждал отряд. Основное правило, которое мне вдалбливали на протяжении всего курса обучения, было – не доверять никому, и поэтому я не стал брать с собой план. Таким образом, никто из находящихся здесь не должен был знать о моих дальнейших действиях. Очень кратко я объяснил ситуацию ребятам:

– Мы находимся в четырех-пяти километрах от берега, а если считать грубо, в шести километрах от полуострова, вблизи которого расположена гавань в Пиллау. Так как они пытались одурачить нас, говоря, будто мы на юге от Пиллау, а значит, на другой стороне от гавани, я считаю, нам стоит подыграть им. Поэтому сейчас мы двинемся вдоль полуострова и выйдем на берег на расстоянии трех километров западнее отсюда. Весь берег здесь песчаный, деревьев немного, но лес начинается прямо рядом с морем. Там находятся бункеры, где установлены противопехотные мины. Патрули на пляже постоянно начеку; возможно, у них есть собаки. Так что будьте предельно осторожны, чтобы не издать ни малейшего звука.