— Тейлор, правда, делала все то, о чем говорили репортеры? — спросила она.

Он поморщился и кивнул:

— Она многовато выпила.

Мэг взглянула на свой бокал, и Джаретт непроизвольно рассмеялся:

— Не волнуйся, я прослежу, чтобы ты не выпила слишком много.

— А тебя не сердит, когда она себя так ведет?

— Конечно да, — согласился он, — ведь эти выходки угрожают ее карьере.

— Нет, я не об этом. Я хотела сказать, ведь ты же ее… — она замялась в поисках нужного слова, — ну, ты понимаешь, что я имею в виду.

— Ее что?

— Ее сердечный друг.

— Сердечный друг? Почему ты так решила?

Мэг пожала плечами:

— Ну, по тому, как она на тебя смотрит и как вы ведете себя друг с другом. Ты же не будешь утверждать, что не чувствуешь ничего по отношению к ней?

— Родители Тейлор приняли меня в свою семью, когда мне было одиннадцать. Ей тогда было пять. У нее есть брат моего возраста, Дэвид. Он мой лучший друг.

— Так вы с Тейлор вместе выросли?

— Именно. Я жил у Гуммов до восемнадцати.

— Гуммов?

Он кивнул:

— Настоящее имя Тейлор — Тейлор Джин Гумм.

— Я этого не знала.

Он ухмыльнулся:

— Она постаралась, чтобы это не стало достоянием общественности.

— А как так получилось, что ты…?

— Превратился в телохранителя Тейлор? — закончил он ее вопрос. — Когда мы с Дэвидом отслужили в воздушных силах, то поехали с Тейлор в Лос-Анджелес, так как она непременно хотела стать актрисой.

— И где же Дэвид сейчас?

Он вкратце пересказал ей всю историю, не упомянув, впрочем, как мучительно ему не хватало его лучшего друга.

— И ты остался с Тейлор.

Он кивнул.

— Я пытаюсь, насколько получается, присматривать за ней. В конце концов, ей только двадцать лет, как ты, наверное, знаешь.

— А сколько тебе? — спросила Мэг.

— Двадцать семь. А тебе?

— Двадцать шесть.

— Как ты начала работать в магазине одежды?

— Никак. Магазин принадлежит моей сестре, я работаю здесь, только пока у нее медовый месяц.

Джаретт схватился за голову:

— Надо же было, чтобы пожар из-за Тейлор случился именно сейчас. Мне бесконечно жаль!

В то же время, если бы у нее не было необходимости в ремонте после пожара, Мэг никогда бы не согласилась участвовать в их маскараде. И ее бы не было сейчас здесь. Но такие мысли были слишком эгоистичными.

— Благодаря твоему великодушному вознаграждению все последствия могут быть устранены до следующего воскресенья, когда возвращается Ребекка, — сказала Мэг.

Он взглянул на нее:

— Кем ты на самом деле работаешь?

— Учительницей.

— Ты шутишь.

— Нет. Поэтому я и говорила, что ты не должен волноваться по поводу того, что я могу кому-то рассказать об этой истории. Меня тут же уволят, если все раскроется.

Джаретту стало неловко. До сих пор он не задумывался о том, что, возможно, поставила на карту она. Как только он мог быть настолько равнодушным? Ведь она может заплатить за этот вечер гораздо более высокую цену, чем Тейлор.

— Уволят? Но за что?

— В школе, где я работаю, очень консервативные порядки. Руководство в последнее время часто ссылается на пункт о морали в наших договорах, когда хочет избавиться от неугодных учителей.

Она отсалютовала ему бокалом.

— А если я притворюсь одной из самых сексуальных женщин мира, это явно будет нарушением этого пункта.

— Мэг, ты не обязана это делать.

Она тихо засмеялась:

— Нет, обязана.

— Если это из-за денег…

— Я знаю, что получу деньги в любом случае, — прервала она его, — но я дала слово, что помогу Тейлор. И тебе.

Он чувствовал себя бесконечно виноватым — он бессовестно воспользовался ее порядочностью и добротой.

— И, кроме того, — продолжала она, допив вино, — мне двадцать шесть, а я еще никогда в жизни не совершала ничего действительно захватывающего.

То, что она представляла себе этот вечер как приключение, не делало ситуацию проще для Джаретта.

— Но ты хотя бы из Чикаго?

— Нет, — хихикнула она как-то чересчур весело, как показалось Джаретту. Возможно, это уже действовало вино.

— Из Пеории. Здесь я пробуду только неделю.

Он был просто поражен тем, как причудливы повороты жизни.

— В каких классах ты работаешь?

— Второй и третий.

— Поэтому ты сказала, что каждый должен найти время, чтобы почитать ребенку.

— Да. «Книги для детей в больницах» — замечательный проект.

— У тебя есть дети?

— Нет, я не замужем.

Он улыбнулся: она была очаровательно наивна. В Лос-Анджелесе считалось очень современным заводить детей без брака.

— А ты была замужем?

— Нет. А ты был женат?

Он засмеялся:

— Нет.

— Что в этом смешного?

— Я, наверное, не создан для брака.

Он в полной мере осознавал, насколько иллюзорна американская мечта об идеальной семье. Муж, жена, двое-трое детей. Но статистика не лжет: с наибольшей вероятностью избежать краха семьи можно, только не создавая ее.

Перегородка опустилась, и водитель объявил:

— Мы подъезжаем, сэр.

— Да, большое спасибо, — сказал Джаретт. И обратился к Мэг:

— Готова?

Она кивнула и улыбнулась. И накрыла своей ладонью его руку. Джаретт наклонился к ней. Поскольку она не оттолкнула его, он нежно поцеловал ее в губы, на которых еще ощущался вкус вина.

— Это снова «пожелание удачи»? — прошептала она.

Он чувствовал ее теплое нежное дыхание.

— Нет, — пробормотал Джаретт, — я очень этого хотел.

Машина остановилась. Он заставил себя собраться с мыслями и обуздать свое желание. Неужели этот поцелуй привел его в еще большее смятение, чем поцелуй в отеле?

Джаретт откашлялся:

— Подожди, пока я открою тебе дверь. Тейлор должна была пробыть на приеме час, но, если захочешь, мы сможем уйти раньше.

Он не имел в виду, что хочет провести с ней остаток вечера после приема, но, кажется, это прозвучало именно так.