Крису достался от меня презрительный взгляд, а сам он скалил зубы, как тринадцатилетний.

– Согласись, это форма медсестры.

– Да… из порнофильма.

– Меня устраивает, – еще шире улыбнулся нахал.

Я устало вздохнула, а он подошел поближе и потрогал подол халатика, так что ткань коснулась обнаженных бедер.

– Помнишь, как ты играла со мной в медсестру? Я работал в Нью-Йорке, а ты приехала на выходные. Мы собирались поужинать вместе, но ты позвонила…

– Помню, – оборвала я воспоминания, отступая в сторону. – Теперь надо составить план.

– О, у тебя был план. – Кристоф подошел так близко, что почти касался меня. – Я ехал на встречу, а ты позвонила мне со словами «Не могу дождаться вечера, Крис».

Я открыла рот, собираясь возразить хоть что-нибудь, но он встретился со мной взглядом, и все слова исчезли, а я так и осталась стоять с приоткрытыми губами и запрокинутым лицом.

– Ты сказала, что у меня усталый голос, и предложила вернуться в отель, где ты будешь преданно за мной ухаживать и лечить. Так оно и вышло. Ты уложила меня в постель… а когда взялась, задело всерьез, меня было не вытащить оттуда. – Он неспешно улыбнулся. – Да и тебя тоже.

Иногда я благодарю Бога за свою призрачную природу. Можно забыть о колотящемся сердце, потных ладонях и тяжелом дыхании. Главное – опустить взгляд, и он не догадался, как сильно мне хочется всех послать и преодолеть оставшуюся четверть дюйма между нами.

– Я помню каждую секунду того вечера, Ева, – шепнул Крис мне на ухо. – Я столько раз мысленно проигрывал эту сцену в постели, в душе, даже в машине, как-то раз в огромной пробке… на глаза попалась реклама отеля, в котором мы останавливались, и сразу же… – он рассмеялся. – Я нашел способ провести время с удовольствием.

Я так быстро попятилась, что частично погрузилась в стену. Кристоф схватил меня за руку, помогая удержаться на ногах, но я вырвалась, буравя его возмущенным взглядом.

– Как ты… Мимолетная улыбка.

– Неисправим?

– Я имела в виду другое слово.

– Мне нравится «неисправимый». Гораздо лучше, чем «безнадежный», или «сексуально озабоченный», или «безнадежно сексуально озабоченный».

– Р-р-р! – Мгновение ока, и на мне снова оказались джинсы. – Так лучше?

Крис притянул мою ладонь к паху.

– Видишь, не помогает. Я тебе говорил, что твоя попка классно смотрится в…

– Попробуй только, и получишь заклинание шока.

– Хм-м.

– И не пытайся.

– Я и не собирался. Всего лишь хотел спросить, мне рискнуть расстегнуть молнию или пусть все остается как есть?

– Как есть? – Я проследила за его взглядом и поняла, что моя рука все еще прижата к его паху. – Да ну тебя!

– Значит, расстегивать не стоит?

Я прикусила язык и вместо ответа прошлась по комнате, чтобы остудить воспаленное воображение.

– Мне нужна настоящая форма медсестры.

– Нет, ты будешь пациенткой.

– Но ты сказал…

– …что мне нужно, чтобы ты надела форму медсестры. В план это не входило.

Я скорчила очередную гримасу и едва справилась с приступом смеха.

– Ладно, признавайся, что ты задумал.

Мне доставалась роль пациентки – лучшая маска, поскольку двое призраков меня уже видели. Мешковатый, грязный спортивный костюм, спутанные сальные патлы, красные, запавшие глаза… в общем, о личной гигиене давно забыто. Дождавшись моего преображения, Кристоф создал для меня кресло-коляску, и мы отправились обратно к неуспокоенным.

– Видели бы вы его лицо, – хвасталась молодая женщина, подстрекавшая Бартона ударить врачиху. – Франко строчила в своем блокноте, как бешеная. Не успела Чанг забрать старину Барта, а она уже звонила Петерсону.

Кристоф в форме санитара вкатил меня в комнату, где моментально воцарилась тишина и все посмотрели на нас. Продолжая ворчать, что медсестры вечно заняты и постоянно приходится делать их работу, Крис осторожно толкал кресло, огибая все твердые предметы. Остановив кресло в центре комнаты, он взялся за сложенное белье на кровати. Одно заклинание, и в руках у него оказалась призрачная копия постельных принадлежностей. Крис расправлял простыню, а я неподвижно сидела, уронив голову на грудь и не поднимая глаз.

– Э-эй, кто к нам приехал, – засмеялся безголовый Тед. Я подняла голову, оглядела комнату, остановив непонимающий взгляд на Кристофе.

– Слышимость хорошая, – сказала девочка-подросток. – Судя по всему, видео барахлит.

– Надо же, – отозвалась другая женщина.

– А мне такие больше нравятся, – возразил Тед, неторопливо направляясь ко мне. – Так ведь еще страшнее, да, детка? Ты нас слышишь, но ни фига не видишь.

– Кто… кто здесь?

– Я здесь, – склонился к моему уху Тед. – Ты меня видишь?

– Н-нет.

– Может, это потому, что ты спятила?

Остальные рассмеялись.

– Только психи слышат голоса, – шепнул Тед. – Ты ненормальная, детка? Съехала с катушек? У тебя не все дома? Не хватает… Не хватает…

– Винтика, – подсказал Крис.

Призраки резко повернулись к нему. Он встряхнул еще одну простыню, и она плавно опустилась на кровать.

– Это он?.. – начал Тед.

– Вряд ли, – покачал головой старик. – Наверное…

– Винтика, – повторил Крис. – Ты хотел закончить свое оскорбление словом «винтика». Можно и по-другому, но это самое верное. Не хватает винтика.

Он медленно развернулся, и его глаза полыхнули ярко-синим неоновым светом. Примитивное заклинание, но девочка-подросток ахнула и попятилась.

Кристоф поднял обе руки над головой, и с кончиков пальцев посыпались дождем искры. Призраки уставились на него, как первобытные люди на солнечное затмение. Когда Крис опустил руки, форма санитара превратилась в черную рубаху с высоким воротником и черные брюки. Последний взмах, и с его ладоней слетели молнии и заметались по комнате, отскакивая от стен.

Старик бросился к двери. Крис взмахнул пальцем – так обозначают заклинание барьера. А саму формулу проговорила я. Такие заклинания были доступны колдунам, но Крис не очень хорошо ими владел и отлично это осознавал.

Старик врезался в барьер и отлетел назад. Женщина рванула к ближайшей стене и тоже натолкнулась на барьер.

– Кто ты? – спросил Тед.

– Кто я? – отозвался Кристоф тоном, от которого тряслись нерадивые подчиненные. – Ты смеешь спрашивать? Ты не знаешь?

– Видишь, любимый, – вступила в разговор я, поднимаясь с кресла. – Я же сказала, что он меня не узнал в прошлый раз.