Луис едва заметно кивнул, и сердце Габи учащенно забилось. Новое завещание… Так как же поступил дон Рамон?

– Первая часть завещания осталась прежней. Она касается слуг и друзей. – Адвокат выдержал паузу. – Но остальная часть была значительно изменена, и теперь принимается в расчет существование сеньориты Холм.

– Но он не должен был этого делать. Я всего лишь его приемная внучка! Я не ждала этого… – Габи смущенно замолчала. Ее взгляд обратился не к адвокату, а к Луису, который сосредоточенно изучал ковер у себя под ногами. Единственное, что выдавало его волнение, – плотно сжатые губы.

– Пожалуйста, продолжайте! – отрывисто бросил он.

– Да, конечно. – Сеньор Серрано развернул документ и громко зачитал: – Мой внук Луис Гуэрро Эстрадо будет продолжать осуществлять полный контроль над управлением имением «Маргарита» и всеми дочерними предприятиями, созданными им в большом количестве. Моей внучке, Габриэле Терезе, принадлежит пятьдесят процентов дохода от вышеупомянутых имения и дочерних компаний.

– Что?! – Габи привстала со стула, но потом снова села. – Но… но это невозможно. Здесь, по-видимому, какая-то ошибка…

Не осмеливаясь поднять взгляд на Луиса, она устремила взгляд на адвоката.

– Здесь нет никакой ошибки, сеньорита Холм, уверяю вас. Ваш дед специально вызвал меня, чтобы включить в завещание этот пункт.

– Но я никогда ни о чем подобном не думала. Я… я не хочу этого. – Габи запнулась, ее взгляд устремился к кузену. Этот взгляд умолял поверить ей, но Луис смотрел словно сквозь нее, не замечая ничего перед собой.

– Во всяком случае, – продолжила Габи, обращаясь теперь прямо к Луису, – я собираюсь в ближайшее время вернуться в Англию… вернуться навсегда.

– В завещании есть еще один пункт. – Напряженный голос адвоката еще более усилил тревогу Габи. – Полагаю, сеньор Луис, что вы уже осведомлены о нем. Но сеньорита Холм тоже должна об этом знать.

– Да, конечно, сеньор, но что вы имеете в виду? – с трудом выдавила из себя Габи.

– Дон Рамон добавил следующее: «Вышеупомянутое завещание должно компенсировать те несправедливости, которые я совершил по отношению к своему внуку Луису и моей внучке Гарбиэле. Кроме того, моим горячим желанием является, – Серрано по-прежнему не отрывал глаз от бумаг, – чтобы они поженились и жили вместе на гасиенде «Маргарита», деля друг с другом то же безмерное счастье, которое познали мы с моей возлюбленной женой».

Стало слышно, как в саду поют свои песни птицы и среди розовых гибискусов под окном жужжат пчелы. В комнате же установилась такая глубокая тишина, что когда с одной из роз, стоящих в вазе около Габи, упал лепесток, она вздрогнула… Румянец сошел с ее лица, и Габи пристально посмотрела на свои тонкие руки, которые машинально мяли и разглаживали складки платья.

Что она могла сказать? Какая реакция была бы уместна здесь, вдали от ее дома? Непреклонное «нет, нет и нет»? Из слов Серрано следовало, что Луис уже знал о подложенной в завещании бомбе. Неудивительно, что последние несколько дней он относился к ней еще более враждебно, чем обычно.

Адвокат снова прочистил горло.

– Возможно, мне следует добавить, что этот пункт не имеет законного основания. Это просто изъявление желания.

– Но дело и в другом пункте, – Габи с благодарностью ухватилась за возможность перейти к более нейтральной теме, не отвечая на это ужасное предложение. – Возможно, я не смогу принять своей доли от доходов имения. Это было бы непорядочно, и я не желаю этого.

– Но…

– Если вы хотите сказать, что все юридически обоснованно, то… – она слабо улыбнулась озабоченному адвокату, – будем считать, что я признала свою долю на пять минут, а теперь отдаю ее обратно.

– Конечно, Луис, это поможет нам в решении другой проблемы, которую мы с вами обсуждали. – Сеньор Серрано снова повернулся к девушке. – Ваш кузен, сеньорита…

– Нет, – сердито прервал его Луис, – это не имеет никакого отношения к Габриэле.

– Но если она отказывается от своей части, то, может быть…

– Меня не касается, что она собирается делать со своей частью.

– Тем не менее, – казалось, адвокат расстроился еще больше, но все же продолжал упорствовать, – она должна быть полностью осведомлена о ваших намерениях.

Луис удостоил его долгим многозначительным взглядом и пожал плечами.

– Очень хорошо. Сеньорита Холм, ваш кузен собирается израсходовать большую часть доходов от имения «Маргарита» на учреждение благотворительного фонда для обучения детей из Параиса и других подобных местечек вблизи Каракаса. – Габи вновь взглянула на Луиса, но он смотрел вниз на каминную решетку, и лицо его напоминало непроницаемую маску. – Быть может, если вы твердо решили отречься от наследства…

– Спасибо, Мигель. – Луис выпрямился и подошел к ним. – Я и моя кузина обсудим этот вопрос и сообщим о нашем решении.

Нашем решении! – возмущенно подумала Габи. Для нее было совершенно ясно, что сделает она, ведь она для себя уже все решила, не так ли? И в обсуждении нет никакой необходимости.

– А сейчас позвольте проводить вас, – добавил Луис, и адвокат проворно поднялся со своего места. Было очевидно, что ему не терпится удалиться.

Когда мужчины вышли, Габи, которая была уже не в силах усидеть на месте, поднялась и подошла к одному из огромных окон. Ее лицо, отраженное в стекле, выглядело напряженным и немного испуганным. Она прислонилась лбом к стеклу, стараясь не видеть отражения, но мысли все возвращались к одному и тому же.

Как дедушка мог написать такое? Оставляя ей деньги, он, безусловно, поступил дурно, но последний пункт… Конечно, оба они ни на минуту не собирались подчиняться желанию деда, но если бы он поговорил с ней, возможно, она бы смогла переубедить его…

Слегка повернув голову, Габи заметила, что Луис стоит на гравиевой дорожке и разговаривает с адвокатом. Потом они пожали друг другу руки и, когда машина тронулась, Луис, немного помедлив, вернулся в дом.

Когда он вошел в комнату, Габи стояла в дальнем ее конце, разглядывая огромный пейзаж, написанный маслом. Шаги его не были слышны на толстом ковре, но какое-то шестое чувство, какая-то уверенность в том, что он рядом, вновь подсказали ей, что он здесь. Габи заставила себя повернуться и увидела, что Луис принес два бокала и бутылку коньяка.

– У вас такой вид, что мне кажется, вы не откажетесь выпить со мной, – отрывисто произнес он.

– Нет, нет, спасибо. – В застывшем воздухе словно витало воспоминание о последнем пункте завещания, разрушающее какие бы то ни было отношения между ними. Ее взгляд проследил за его взглядом, и Габи облизнула пересохшие губы. – Послушайте, Луис…

– Полдень уже давно прошел, и я думаю, что мне это уже дозволено! – Налив себе коньяк, он залпом выпил его и поставил стакан.

– Я действительно думаю… – вновь начала Габи.