— Мы со Стивом… Впрочем, это не твое дело! Я уже взрослая, Алекс, и мне нужна личная жизнь.

— Конечно, дорогая, у меня и в мыслях не было ущемлять твои права. Мы со Стерлингом просто хотели получше узнать твой мир, поискать приключений, не более того. Когда мы переедем, ты едва ли будешь подозревать о нашем существовании, — скрестив пальцы, Сен-Жюст улыбнулся ее спине, когда Мэгги гордо прошествовала из спальни.

Сен-Жюст пришпилил на лацкан карточку со своим именем, зеленую ленту участника конкурса «Лицо с обложки» и бледно-розовую ленту участника конкурса костюмов.

В другой ситуации он ни за что не совершил бы подобного безобразия, но сейчас решил стерпеть это в качестве бесплатной рекламы.

На нем был новый черный костюм. Ну, не совсем черный. Почти. Но определенно не серый. Сен-Жюст обнаружил этот костюм в магазине в нескольких кварталах от дома Мэгги и приятно удивился, обнаружив, что некий изобретательный модельер осознал преимущество длинных пиджаков, более уместных для мужчины, нежели короткие, которые лишь до середины прикрывают зад, облаченный в прискорбно широкие или до смешного узкие брюки. Этот пиджак был не слишком приталенным, но вполне пристойным, длиной почти до колена, и напоминал его любимые сюртуки времен Регентства.

Рубашка была из превосходного хлопка, безупречно чистая, белая как снег, и Сен-Жюст не стал застегивать ее наглухо. Галстук он снял, поскольку считал, что современные галстуки чересчур легкомысленны, а его обычные шейные платки (повязанные каскадом, как он предпочитал) слишком вычурны для этого неофициального вечера. Так что он ограничился жилетом, черным с серебром, который Носокс, помогавший ему собраться, назвал «отпадным».

Он надел свои любимые ботинки, которые плотно обхватывали ногу, поэтому брюки не морщились внизу. Ботинки были начищены до блеска и с двухдюймовыми каблуками.

Угольно-черные волосы и загорелая кожа прекрасно оттеняли его синие глаза. Его тщательно причесали в любимом стиле Красавчика Бруммеля, так что волосы казались слегка взлохмаченными ветром. В руке он держал трость (в которой скрывалась шпага), с шеи на черной ленточке свисал монокль.

Он был высокий, худощавый, немного опасный, определенно великолепный и, будучи далеко не глупым, отлично это осознавал.

Возможно, в мире и существуют мужчины, которые лучше одеты, более учтивые, более привлекательные для женских глаз, возможно, даже более умные. Но Сен-Жюст был глубоко убежден, что ни один из них не появится этим вечером в бальном зале отеля «Мариотт».

— Ладно, ты офигенно классный. Только не вышагивай, словно павлин, — шепнула Мэгги, пока они предъявляли входные билеты женщине в дверях (при виде Сен-Жюста она разинула рот и вытаращила глаза), а затем получали карточки на дополнительный напиток.

— Прошу меня извинить, но я не вышагиваю, — возразил Сен-Жюст тоном, который она всегда описывала как «подчеркнуто вежливый, пробирающий до костей». — Время от времени я прогуливаюсь, но никогда не вышагиваю. Ты хочешь несправедливо обвинить меня в том, что я чванлив? Я уничтожен, мадам, просто уничтожен вашей жестокостью. Не будь я уверен, что мой наряд безупречен и тщательно выверен, я бы погрузился в глубокую печаль.

— Господи, надо было сделать тебя поскромнее, — проворчала Мэгги и первая проследовала в зал.

Стерлинг и Мари-Луиза (очередные расходы, поскольку ее тоже пришлось зарегистрировать на конференцию) вошли следом за Сен-Жюстом. Стерлинг надел желтый полосатый жилет, который Сен-Жюст безуспешно пытался убедить оставить в шкафу.

Он ужасно волновался и дважды укололся, после чего Мэгги сама пришпилила ему на лацкан бирку с именем.

— Мы не застрянем, — повторил он раз десять, когда они ждали лифт, и забыл про свои опасения, войдя в сверкающую стеклянную кабину. Кабина поехала вниз, и Стерлинг зачарованно смотрел, как стремительно приближается фойе. Теперь целой бригаде уборщиков в течение всех пяти дней придется оттирать следы Стерлинговых ладоней с прозрачных стен каждого лифта.

Неестественно спокойная Мари-Луиза опиралась на руку Стерлинга и озирала окрестности широко распахнутыми фиалковыми глазами. Одежда в стиле эпохи Регентства, которую выбрал для нее Сен-Жюст, очень ей шла. Девственно-белое струящееся платье с высокой талией украшали вышитые по кромке ирисы в тон ее глазам, вокруг изящной лебединой шеи была повязана тонкая фиолетовая лента. Карточка с именем крепилась на свисающем с плеча маленьком шелковом ридикюле, позаимствованном в шкафу Мэгги.

Очаровательная Мари-Луиза одновременно походила на юную Одри Хепберн и еще более юную Элизабет Тейлор (Сен-Жюст очень любил смотреть старые фильмы). Но когда виконт поинтересовался — всего лишь вскользь, — совершеннолетняя ли она, то в ответ услышал: «Черт побери, достаточно старая, чтобы пить, Вик, так что не лезь не в свое дело, ладно?»

Ну да, конечно, она ведь фотомодель. Разговаривать при этом необязательно.

На Мэгги было черное облегающее платье, из украшений — только серебряная цепочка длиной до пояса и шириной в дюйм, которую Сен-Жюст каким-то чудом не уволок для Мари-Луизы. Мелированные волосы замечательно уложены, новая красная губная помада, которую выбрал Сен-Жюст и тайком подсунул ей в косметичку, выглядела чудесно, и если Мэгги, не дай бог, улыбнется, то затмит любую женщину в зале.

— Ненавижу, — проскрежетала она, пока они обходили зал в поисках свободного столика. Участников было больше тысячи, и уровень шума уже достиг критического. — Подобные приемы — настоящий кошмар. Стульев и столов не хватает, еды — и того меньше. Я заплатила больше пяти сотен баксов за всех нас и получаю всего один дополнительный стакан вина? Что за ерунда! Просто дешевка.

— Дорогая, невероятно утомительно слушать, как ты постоянно твердишь, что не хочешь быть там, где уже находишься.

— Отвали, Алекс, — буркнула Мэгги и тут же обернулась, услышав, как ее позвали по имени. — Вирджиния! — закричала она, обнимая невысокую рыжую даму с большим круглым животом.

Сен-Жюсту пришлось подхватить их, чтобы они не рухнули на пол.

Подняв бровь, он наблюдал, как женщины обнимались, отстранялись, потом обнимались снова. Ну хоть кто-нибудь из этого ГиТЛЭРа нравится Мэгги.

— Мэгги, дорогая, как давно я тебя не видела! Глазам своим не верю! Я думала, что ты больше никогда не приедешь на конференцию.

— В общем, меня уговорили, — через плечо Вирджинии Мэгги бросила на Сен-Жюста испепеляющий взгляд. — Я тоже очень рада тебя видеть, Вирджиния. Ох, повеселимся. Кстати, может, тебе сесть?

Вирджиния обхватила руками свой огромный живот.

— Вот-вот лопну, да? Расслабься, Мэгги. У меня есть еще целый месяц. Ну, три недели.

— Не верится, что Джон позволил тебе поехать так далеко, — заметила Мэгги, пока Стерлинг, предупредительный, как всегда, приволок откуда-то стул.

— Ему тоже не верится, учитывая, что я оставила его с четырьмя вопящими малявками. Но я сказала ему, что это моя последняя попытка, — она взяла Мэгги за руки. — Я должна продать хоть что-то. Ты ведь поможешь мне, правда? Я привезла рукописи, три штуки. Я давно хотела попросить тебя, но решила, что сейчас самый подходящий момент. Разве ты откажешь беременной женщине? Можешь их прочесть и сказать свое мнение?