вообще, да, меня знают под таким именем. А кто ты? Ты не из Поганых…не из Порватов, часом? Хотя не похож вроде.

– Мелаем меня кличут, я из Язов. Мой отче… Инфляй, Старейшина. Слыхал о таком?! Ты не видел… не знаешь где он?

Солнце совсем уж нахально высунулось из огромных разрывов в пелене блеклых туч и осветило степь. Скиталец смотрел на Мелая с любопытством, он многое успел повидать, но упавшей тарелки никогда не видел, а тем более человека, лежавшего неподалёку. Живого.

– Так как ты оказался здесь, Мелай, сын Старейшины? – спросил Дебиря, не ответив на вопрос.

– Мы выехали на охоту. Порваты напали на нас, когда мы возвращались домой и всех связали, – смущённо отвечал Мелай, растирая грязь на лбу. – Они хотели казнить нас, но тут… появились эти тарелки и мы сумели сбежать.

– Что же это, доблестных нукеров смогла взять в плен горстка Поганых? – усмехнулся Дебиря.

– Их было втрое больше, а отче подал знак – не противиться им. Они застали нас врасплох, когда мы поднимались на холм. А тут ещё рухнула эта большая птица…

Старик серьёзно посмотрел на сына Старейшины.

– Где, говоришь, упала большая птица?

– Где-то там. Там большой курган был, кажется. – Мелай неопределенно указал куда-то влево.

Дебиря посмотрел вдаль, приложив руку ко лбу и, вздохнув, пошёл к поверженной тарелке. Мелай побрёл за ним.

Солнце светило ярко. Тучи, словно грязь были счищены с неба неведомой рукой и ошмётки их портили изначальную чистоту неба теперь только на горизонте. Мелай был мокрый насквозь, но холодно ему не было. Тем более что после утверждения владыки светил на небе в степи даже становилось душно. Болото, в которое превратилось все кругом, быстро начинало высыхать.

Старый скиталец и молодой нукер с любопытством рассматривали большое черное железное блюдце, немного исковерканное при падении. Тарелка была широкая. Мелай прикинул, что в поперечнике её уместилось бы два человека. В самой середине тарелки была какая-то эмблема, в которой он узнал знаки, похожие на те, что он видел на многих реликвиях Древних. Это показалось ему странным. А ещё он ясно разглядел выполненное барельефом надкусанное яблоко, точь-в-точь как на тех стальных пластинах на кошме юрты отчима. Он смутился, но говорить ничего не стал.

– И правда, похоже на то яблоко, что на броневых пластинах Великих, – прохрипел вдруг Дебиря, тюкая эмблему своим кривым посохом.

Мелай посмотрел на него с удивлением, он был точно уверен, что ничего не говорил вслух.

– Ты так и не сказал мне, видел ли ты отче Инфляя, – отгоняя коварные предположения, спросил Мелай, – или вообще кого из наших.

– Никого я не видел. Я здесь оказался чудом. Тарелки не заметили меня, пролетели мимо. Твои, наверное, смогли уйти, вот только куда… Куда теперь им идти? Возвращаться теперь уже, видать, некуда.

– Что это ты такое говоришь, безумный старик? – выпучив глаза, дрожащим голосом спросил Мелай.

– Меня почти все считают безумцем, – спокойно отвечал Дебиря, – но на то и расчёт. Подумай сам, сын Старейшины, куда же летели тарелки?

Мелай молчал. Его лицо было черно, глаза блестели от слёз. Как же он сразу не подумал! Лагерь. Община. Язы.

– Теперь не время печалиться, – Дебиря положил ему руку на плечо. – Сейчас, вместо того, чтоб горевать, нам надо идти к Бурханам за помощью.

Молодой нукер сверкнул глазами.

– И ты, что же, знаешь куда идти?

– Знаю. Идём со мной. Внемли мне и многое поймешь.

– А где же Бурханы? В Сверкающем городе? Он далеко?

– Далеко, но не очень-то.

– Так это не сказки?! Ты был в нём? Видел его?

– Имей терпение, нукер, – отвечал Дебиря, высматривая что-то в небе. – Дорога предстоит неблизкая, всё успеешь разузнать. А сейчас нам пора, нас ждут.

– Кто ждёт?

– Друзья ждут. Пойдём, – сказал старик и пошёл в направлении чуть севернее той стороны, куда совсем скоро сядет солнце.

Мелай ещё с минуту стоял и щурился, глядя в небо и пытаясь рассмотреть там тот знак, который дал понять Дебире, что их ждут какие-то друзья. Но ничего, кроме одиноко парящего маленького сокола в небе не было.

Несмотря на всю дряхлость и длинный посох, на который он беспрестанно опирался, шёл юродивый Дебиря довольно быстро.

– Во-первых, запомни, моё истинное имя – Энхир. Я вовсе не безумный бродяга, что живёт за счёт милостыни и рассказывает в Общинах всякий вздор. Ну, то есть, всё это такая маскировка, понял?

Мелай кивнул.

– А маскировка нужна для того, чтоб никто не заподозрил во мне посланца Службы Мирового Спасения.

Челюсть у молодого нукера отвисла, казалось, почти до земли. Ещё вчера все твердили ему, что вся эта Служба – просто россказни, а сейчас он видит живого её представителя. Впрочем, он тут же размыслил – а не очередная ли это басня сбрендившего нищего?! Ведь он совсем его не знает… Однако он вспомнил и о тарелках, кои тоже в один почти голос объявлялись вымышленными, но, как он сам убедился, оказались весьма настоящими.

– К тому же, Мелай, сын Старейшины, коли не веришь мне, – опять словно услышав его мысли, продолжал Дебиря, – взгляни-ка на эту штуку.

Он долго копался, снимая что-то с шеи, и вытащил, наконец, из-под дряхлой рыжей попоны, что была ему одеждой, маленький блестящий металлический треугольник на тонкой цепочке.

– Гляди, – сказал он и надавил на треугольник большим пальцем.

Последовавшая вспышка была совсем неяркой, но Мелай, всё же, отпрянул от старика, будто уворачиваясь от удара.

– Да не боись ты, лихой нукер! – посмеивался старик. – Смотри сюда.

Лихой нукер снова подошёл ближе и увидел ни что иное как чудо. Бывший Дебиря, который теперь Энхир, держал в руке большую, с бычью голову, голубую сферу из чистого света. Она переливалась и легонько мерцала, обдавая холодком таинственности и завораживая.

– Что это? – не отводя от сферы глаз, спросил Мелай.

– Это одна из простых вещей Бурханов, – буднично отвечал Энхир (Дебирей уже и не пахло). – С помощью этой штуки я общаюсь с ними.

– С самими Бурханами?

– С ними самыми.

Мелай выпученными рыбьими глазами оглядывал сферу, и муха, казалось, вот-вот да и залетит в его раскрытый рот.

– И о чём же ты с ними… как они… что они говорят?

– Они – почти ничего. Пойми, всё это очень тайно, любые вести, что они сообщат мне, могут услышать враги. Поганые, то есть Порваты по-вашему, или тарелки. Да мало ли у них шпионов?! Поэтому сами Бурханы только получают вести от меня.

– А что, эти Порваты… или Поганые, они правда служат тарелкам?

– Ты как с неба