– Что остановился? - окликнул его Богданов.- Не зевай, эксперт.

Один за другим люди поднялись в воздух, и Томах, стартовавший последним, весело прокричал:

Это в пору полнолунья

В ночь Иванову случилось -

Кавалькада чертовщины

Пронеслась тесниной Духов*.

Лагерь остался позади, приблизилась цепь скал, и в самом деле напоминавших руины. Вернигора резко спикировал к одной из них и встал на толстый ковер мха коричнево-красного цвета. Остальные опустились рядом, с любопытством оглядываясь, по сторонам.

Скала с "зеркалом" напоминала очертаниями диковинного зверя, сходство с вепрем она имела весьма отдаленное, но ощущение мрачной мощи, реальной угрозы от этого не проигрывало.

"Зеркало" представляло собой трехметровую плоскость, отполированную до такой степени, что она отражала свет не хуже настоящего металлического зеркала. Фигуры людей в. нем искажались самым причудливым образом, хотя поверхность "зеркала" на глаз казалась абсолютно ровной. Филипп поймал себя на мысли, что это "зеркало" весьма напоминает ему недавний розыгрыш с * Гейне Г. Рейнеке-лис. "динго" в рабочем кабинете института, розыгрыш, так и оставшийся неразгаданным.

– Вот такие пироги,- сказал Вернигора, разводя могучими руками; его двойник в "зеркале" тоже "развел руками, но вывернутыми в локтях.- Из физических параметров, отличающих это место от других, следует отметить слабую магнитную аномалию, да еще, пожалуй, микроволновой фон. Все материалы я вам выдам в лагере, Ну, посмотрели?

– А ведь отсюда открывается отличный вид на весь лагерь! - заявил, вдруг Томах со странной интонацией. Он был единственным, кто не подошел, сразу к "зеркалу", а сначала обошел площадку кругом.

– Может быть,- пожал плечами, начальник экспедиции.- Никогда об этом не задумывался.

Он подошел к Станиславу, приставил руку козырьком ко лбу.

– Гм, действительно… ну и что?

Томах оглянулся на Богданова.

– Не знаю… ничего определенного, просто показалось странным. Филипп, я помогу тебе с контрольными замерами. Какая нам понадобится аппаратура?

– Вся, что есть,- резонно заметил Филипп, толком еще не зная, что именно придется замерять.

– Снабдим, - заверил спутник Вернигоры.- Хотя мы сами тут обнюхали все до камешка.

– Кстати.- Вернигора поднял с площадки угловатый черный обломок камня.- Это знаменитая шемалианская горная порода псевдоникс. Смотрите.

Он с размаху ударил камнем о выступ скалы, и тот рассыпался фонтаном осколков.- Начальник экспедиции поднял несколько кусков и подал спасателям. В местах сколов обломки отливали фиолетовым и красным цветом, и каждый из них напоминал недоработанную скульптуру - удивительные фигурка людей, зверей, птиц, изделий рук человеческих.

– Что это? - спросил скептически Тектуманидзе, вертя в руках одну из фигур.- Как ты это делаешь? Фокус?

– Отнюдь. Это так называемая спонтанная асимметрия кристаллизации породы. Явление сверхредкое, если не единственное в своем роде. Но псевдоникс не последняя достопримечательность планеты, здесь много работы и для ксенобиологов, и ботаников, и зооморфологов. Нам повезло, что мы тут первые. Планета, как мне кажется, подпадает под статью эстетических ресурсов человечества, как зона отдыха. Но я еще не все показал. Ждите.

Вернигора повернулся к "зеркалу" и с ходу вошел в него, как в открытую дверь.

Филипп ожидал стеклянного удара и фейерверка осколков, но поверхность "зеркала" чуть помутнела, а потом восстановила зеркальный блеск, отражая мир перед собой. Вернигора исчез!

Потрясенные гости переглянулись. Филипп открыл рот, собираясь рассказать Томаху о своей встрече с подобным зеркалом в своем институте, но передумал.

– И что дальше? - спросил Тектуманидзе спустя минуту.

– Подождем,- сказал один из старожилов.- Он появится минут через десять-пятнадцать. Максимальная задержка выхода из "перевертыша" тридцать три минуты, минимальная - восемь, мы замеряли. Чем объясняется разброс, неизвестно.

– А что там происходит с входящим?

– Да ничегошеньки. Не успеваешь сообразить, как уже выходишь! То есть для входящего проходит буквально мгновение, а выходит он через полчаса, причем не задом, а так, будто его незаметно повернули на сто восемьдесят градусов.

Спокойная гладь "зеркала" вдруг пошла рябью, затуманилась, из нее вынырнула нога и рука идущего человека, потом весь Вернигора.

– Ну как?

– Потрясающе! - сказал Тектуманидзе.- Дверь в параллельное измерение, не иначе. Я даже не уверен, что оттуда вышел именно ты. Вдруг вы обменялись?

– С кем? - опешил начальник шемалианской экспедиции.

– Со своим двойником из зеркального мира. Представляешь последствия? Придется тебя подвергнуть изучению и обследованию, как и само "зеркало".

Вернигора рассмеялся.

– Шутишь.

– Ничуть,- жестко сказал Тектуманидзе. - Вероятность - существования "зеркальных миров" " после работ Баташова-Каэдо-Сайкса доказана наукой, так что смеяться рано. Ты мог бы и сам скумекать, где можно рисковать, а где нет. Я, конечно, не верю в подобный обмен, но я безопасник и обязан проверить любую возможность.

Вернигора посерьезнел.

– Пожалуй, ты прав, - я не учел всех последствий. Но ведь и мы не лыком шиты и прежде, чем уходить в "другие измерения", проверили все дистанционно. Что ж, будем исследовать феномен со всех сторон, в том числе и со стороны медицины и биологии. Я готов.

Через Тюлчаса, побродив по скалам, спасатели вернулись в лагерь, нагруженные ворохом впечатлений от "зеркальных перевертышей", и диковинных ландшафтов Шемали, размышляющие о ее поразительных особенностях. Филипп прикидывал, сообщить ли Томаху о встрече с "зеркалом" на Земле, но решил повременить, сначала изучив феномен "перевертыша", хотя его и поразила полная идентичность явлений. Он не придал значения серьезности того, о чем предупредил Тектуманидзе, такая мера ответственности была ему пока не по плечу,

Филипп продиктовал дежурному бортинженеру "Тиртханкара" список необходимой аппаратуры, крторой не оказалось у гостеприимных хозяев, ив ожидании ее прибытия решил еще немного побродить в окрестностях лагеря. Томах с Богдановым на антигравах отбыли в неизвестном направлении, а Тектуманидзе веряулся на корабль, так что новоиспеченный эксперт остался в одиночестве, предоставленный самому себе.

У лагеря он, к своему удивлению, встретил Аларику. Разговора не получилось: она явно хотела остаться одна, а Филипп так остро чувствовал ее желания, что вовремя остановил язык, готовый завести куда угодно. Во взгляде Аларики мелькнула благодарность, она оценила его сдержанность. Они разошлись в разные стороны, хотя Филиппу как никогда хотелось многое поведать и многое услышать в ответ. Дразнящая женственная красота Аларики, которую не портил даже черный костюм, превративший ее в лукавую ведьму из старинных сказаний, разбередила душу, и чтобы восстановить утраченное душевное равновесие, Филипп заставил тело работать физически - взобрался на вал древней морены, превращенный выветриванием в стену бастиона с башнями и бойницами. И обнаружил здесь еще одно "зеркало". Воровато оглянувшись, сунул руку в гладкую плоскость. Рука исчезла. Ни тепло, ни холодно. Филипп попытался выдернуть ее обратно - не тут-то было! Впечатление такое, что рука вмурована в монолит! Вперед - пожалуйста, а назад - легче отрезать. Потоптавшись у "зеркала", понимая, что выглядит со стороны смешно, он вынужден был пройти "перевертыш", и вышел обратно без всяких вторичных эффектов - кроме задержки во времени (на двадцать две минуты, как он узнал потом).