Большинству мужчин, не способных или не желавших жить и умереть в целомудрии, христианство предъявило в Европе другое требование – сохранять моногамию.

Многомужество и многоженство были раньше вполне обычными. Теперь утверждалась римская концепция одной брачной пары. Но от римской терпимости по отношению к разводу отказались. Новшество вводилось постепенно. Сначала разрешались один-два развода, но при императоре Константине развод для тех, кто женился с соблюдением христианской религиозной церемонии, стал практически невозможным.

Кстати, это вовсе не было обязательным даже в формально обращенных племенах. В течение первых четырехсот лет первого тысячелетия заключение брака священником не считалось главным условием легализации союза и родившихся от него детей.

Однако к VI в. все обращенные в христианство народы, кроме самых примитивных, признали религиозную церемонию необходимой.

Это означало, что ухаживание и брак переходят под контроль церкви, которая почти не скрывала своей неприязни к тому и другому.

Таким образом, супруги жили под дамокловым мечом чувства вины. Церковь всегда наблюдала и критиковала увиденное.

Грехом считалось соитие в дневные часы, перед ужином и после завтрака (этому правилу подсознательно следует большинство современных супружеских пар), нельзя было заниматься любовью на Страстной неделе, по постным дням, во время Великого поста, во время беременности и в течение определенного периода после родов, в ночь перед и в ночь после посещения церкви, за час до и через час после молитвы, пения псалмов, чтения Писания.

Некоторые священники вносили дополнения в эти правила, в том числе одно весьма странное, требовавшее сексуального воздержания три дня и три ночи после свадьбы. В итоге пара, решившая соблюдать все заповеди насчет сексуальных запретов и регулярного посещения церкви, вообще никогда не вступила бы в физическую близость.

В этом и состояла задуманная цель. Некоторым парам удавалось вести блаженную, по их мнению, жизнь: они вместе жили и спали, совсем не занимаясь любовью.

Теоретическое обоснование этого фантастического отношения к сексу, якобы благословленному брачным союзом, заключалось не только в глубоком убеждении в дьявольской природе секса, но и в вере, что Святой Дух в момент совокупления покидает человеческое тело и его хозяин на время остается животным.

Утверждали, что дух начинает слабеть, как только мысли обращаются к сексу, – отсюда заявления религиозных вождей вроде Иеронима о греховности предвкушения приближающегося сексуального наслаждения.

«Слишком пылко любящий свою жену – прелюбодей», – предупреждал он, добавляя, что отправляться в церковь или на молитву до возвращения духа – богохульство.

Петр из Ледесмо настаивал, что «каждый поцелуй, который муж дарит жене после брака, – смертный грех».

А епископ Клюнийский Одо изрекал: «Если мы не способны дотронуться до гнойника или до экскрементов даже кончиком пальца, как же можно обнять этот бурдюк, полный мерзости».

Церковь в ранний период оказывала всевозможное давление для распространения убеждения в греховности секса. «Видение Альберика», весьма популярного в XII в. пламенного и непреклонного проповедника, живописует часть ада с озером кипящего свинца, смолы, дегтя, поджидающего особую категорию грешников – женатых людей, которые в запрещенные дни и часы занимались любовью.

Адский пламень сулили участникам пасхальной службы, занимавшимся любовью накануне ночью. Родители, принесшие для крещения младенца, и супружеские пары, готовившиеся к причастию, также были обязаны соблюдать воздержание. Крайне греховным считалось появление в церкви в одежде, носившей хоть какие-нибудь следы занятий любовью.

Сексуальные преступления, ныне преследуемые гражданскими властями, ранняя церковь наказывала с ошеломляющей жестокостью. Сводней казнили, вливая в горло расплавленный свинец. Соблазнитель и жертва, безуспешно сопротивлявшаяся его домогательствам, приговаривались к смерти.

Неженатым парам запрещалось целоваться. За признание в сексуальном сновидении наказывали, заставляя читать псалмы на протяжении определенного времени, которое варьировалось в зависимости от подробностей сна.

Эротическое самовозбуждение служило предметом дотошного расследования. Учитывались способ, место и продолжительность, назначалось соответствующее наказание. Мирянин заслуживал его на сорок дней, священнослужитель на гораздо больший срок.

Гомосексуализм жестоко преследовался. Святой Василий утверждал, что этот грех подобен убийству, идолопоклонству и колдовству и, наряду с ними, должен караться смертью. Эльвирский собор запретил совершать над гомосексуалистами последние предсмертные ритуалы. Но, как ни странно, лесбиянки в тот период получали сравнительно незначительное наказание.

В VII в. по Кодексу Теодора за связь женщины с женщиной назначалось трехлетнее заключение. Это, может быть, объяснялось тем, что от женщин, в отличие от мужчин, и не ожидали высокоморального поведения.

Религиозные запреты на сексуальные отношения в средневековой Европе привели к непомерному множеству случаев адюльтера, замаскированного под конкубинат17. Последний был в Германии признанной практикой, а в Ютландии по закону сожительница, разделявшая с мужчиной постель в течение трех лет, обретала законный статус жены.

Священнослужители по всей Европе тайно или открыто практиковали конкубинат, несмотря на принятые против него законы. Епископ Зальцбурга в XVI в. разослал всем своим священникам письма, умоляя скрывать подобные отношения, чтобы о скандале знал один Бог, который в свое время при необходимости определит наказание.

Попытки церкви принудить своих служителей к безбрачию вызывали нескончаемый поток жалоб. Известно, что у Генриха III, епископа Льежского, было шестьдесят пять незаконнорожденных детей, а епископ Сенский в X в. «забавлялся в аббатстве Св. Петра, выгнав оттуда монахов и устроив в трапезной гарем из сожительниц, в клуатре же разместил своих гончих и соколов».

Конечно, привлекательность конкубината заключалась в возможности менять партнеров по собственному желанию. Не возникало никаких проблем с разводом, и, пока эта практика тайно допускалась, можно было не отказываться от промискуитета, избежав наказаний за блуд, адюльтер, развод и двоеженство.

Это позволяло вполне религиозным и законопослушным людям облегчать совесть. В конце концов, раз церковь не приветствовала пожизненный союз и настаивала на всемерном ограничении половой жизни, открыто запрещая любую форму сексуальных контактов, степень прегрешения становилась относительной.

Средневекового любовника вечно штрафовали «на грош», внушая опасение, как бы не оштрафовали на золотой, но несколько лишних монеток за сексуальное удовольствие с сожительницей можно было считать допустимым риском.