Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Можно вам позвонить? – напоследок спросил он.
– Можно, – так же просто ответила Аля. Этот парень ей нравился. И еще она помнила того мальчишку, который брел через поле с корзиной за грибами и чьего отца должны были посадить.
– Обязательно позвоните, – сказала она и продиктовала свой телефон.
Батенин вскочил в электричку, а приехавшая подруга спросила у нее:
– Кто это? Очень симпатичный.
– Сосед, – Але почему-то не хотелось распространяться о Батенине. Ей вдруг захотелось скрыть ото всех факт их встречи и разговора. Тайна была безобидной, как ей казалось, и очень приятной.
Батенин позвонил ей через три дня. Они оба были в Москве и встретились на Кузнецком Мосту.
– Вы не голодны? – спросил Батенин.
– Нет, вот шоколадку я бы съела, – отвечала Аля.
Еще через полчаса в руках у нее была плитка молочного шоколада, и они шли переулками в сторону Таганки.
– Я люблю ходить пешком, – сказала Аля.
– Я тоже, но иногда и на машине хорошо ездить. Особенно если живешь за городом.
– А в хорошем месте мы живем! – вдруг воскликнула Аля.
– Да, я люблю Знаменку. Друзья у меня там были хорошие.
– Были? – удивилась Аля.
– Многие разъехались.
– А я бы никуда не уехала оттуда. Там столько всего было…
– Да, я знаю. И помню.
– Вы о маме моей? И о той истории?
– Да. Я всегда боялся, что мы не сможем даже разговаривать друг с другом.
– Папа мой так думает. И он так и не забыл это все. А я не могу так жить, надо уметь забывать какие-то вещи.
– Я его понимаю. И не знаю, как бы поступил на его месте. Может, точно так же.
– Зря. Маму не вернешь и прошлое не изменишь. А вот будущее можно испортить.
Батенин помолчал. Он подумал, что они правильно сделали, что сразу заговорили о той истории. Батенин очень боялся, что Аля придерживается отцовских взглядов и не пожелает с ним общаться, но Аля повела себя дружелюбно и даже заинтересованно. Аля же боялась, что Сергей будет испытывать неловкость и смущаться – вина отца неизбежно легла на всю семью. Но Сергей удивил ее простотой – он дал понять, что сожалеет и понимает всю серьезность происходящего, но отделяет себя от отца. Эта позиция понравилась Але. Все, кто по-прежнему выражал сочувствие, вызывали раздражение и неловкость – человек не может вечно помнить траур. Об этом она прямо сказала Сергею.
– Мы с папой так долго учились жить заново, и так тяжело это нам далось, что возвращаться не хочется. Но это не значит, что мы все забыли. Мы просто устали об этом думать.
И с этого момента Аля и Сергей общались так, как общаются тысячи молодых людей, почувствовавших интерес друг к другу.
Первая их прогулка на Таганку была пробой сил, притиркой, деликатным узнаванием друг друга. Они внимательно слушали, осторожно делились мнениями, боясь резкими характеристиками создать напряжение. Эта первая прогулка-свидание оставила у обоих прекрасное ощущение родства. А когда наступил момент прощаться, оба рассмеялись – они жили рядом, были соседями, но приходилось делать вид, что даже толком незнакомы. Оба понимали, что реакция родителей может испортить все, что только начиналось.
И с этой поры в их жизни появилась тайна – сладкая, радостная и становившаяся все более тревожной по мере того, как оба понимали, что это вовсе не дружба соседей и даже не влюбленность, а любовь.
В Знаменке они вели себя по-прежнему – не виделись, не встречались. Сергей иногда украдкой следил за Кочиным в окно, но деревья на обоих участках разрослись, и естественная изгородь закрыла оба дома.
Они перезванивались. Были разработаны «коды» и условные знаки – при отце Аля называла Сергея Мариной. Марина – приятельница, с которой Аля ходила на занятия английского, и наверняка ей не раз икалось. Они часто вместе ездили в Москву. Сергей занимал два места, Аля предусмотрительно садилась в другой вагон и только на следующей остановке пересаживалась к Батенину. Для Али это было самое лучшее время – они были вместе целых сорок минут, пока электричка бежала к вокзалу. В течение дня они пересекались на час-полтора. У обоих была горячая пора. Сергей собирался предложить свою курсовую на гранд международного метеорологического общества. Аля посещала подготовительные курсы.
Олег Петрович заметил перемены в дочери, но не очень удивился. «Конечно, девочка заканчивает школу, готовится поступать в институт, нервничает. Вот поэтому и в Москву так часто ездит – консультации там всякие…» – думал Кочин. Он планировал подарить Але машину и в то же время боялся, как она будет водить, и вслух пока ничего ей не обещал.
Сергей в доме все больше отмалчивался, никого не посвящал в свои дела, но мать заметила, что он, и без того очень аккуратный, стал тщательно бриться и одеваться. Собственно, Людмилу Батенину это не удивило – Сергею часто звонили девушки, она слышала, как он беззаботно болтает с ними по вечерам. Но что-то ей подсказывало, что в этот раз все серьезнее.
В один из дней за ужином он сказал:
– Я буду машину покупать.
– Деньги у тебя есть? – ехидно поинтересовался отец. Их отношения так и не наладились. Впрочем, сдержанный Сергей никогда не провоцировал ссоры, помня о брате. Мишка вырос, превратился в тихого молодого человека. Учиться он пошел в училище, где готовили переплетчиков книг. Эта профессия была перспективной в смысле денег и близкой к творчеству, и предполагала спокойный образ жизни. Все это как нельзя лучше подходило Мише. Именно Сергей нашел это учебное заведение, сам съездил туда и переговорил с администрацией, объяснив ситуацию. Результатом стало поступление и весьма успешная учеба. Мишка боготворил брата и тоже заметил перемены.
– Ты влюбился, – радостно сказал он ему.
Сергей растерялся от такой наблюдательности младшего брата.
– Можно сказать и так. Просто об этом не кричат. И вообще говорят скупо.
– Почему? – спросил младший брат, которому было уже восемнадцать лет. Этот вопрос выдавал его с головой – Мишка, несмотря на все занятия со специалистами и врачами, в эмоциональном развитии все же отставал.
Сергей терпеливо пояснил:
– Все, что касается отношений с другими людьми, – это не только твоя тайна. Это еще и тайна другого человека. Понимаешь?
Мишка задумался.
Сергей улыбнулся и стал расспрашивать брата о делах в училище. Он поддерживал нехитрый разговор и думал о том, что тайна отношений с Алей – это самая хорошая тайна, какая была. Еще он думал о том, что машина ему совершенно необходима. Хотя и понимал, что это будет очень сложный период – кредит он возьмет на работе, где он работал со второго курса, и все силы его пойдут на отдачу этого займа. «Как же ухаживать за девушкой, если надо будет расплачиваться за машину?» – думал он, но почему-то не волновался. Влюбленность в Алю придала ему столько сил и уверенности в себе, что он знал, что справится с задачей.