Все знают: этот поход не только веселое приключение, но и проверка сложившихся хитросплетений. Пришло время развязке. Другого момента не будет. Ведь многие после этого похода больше не увидятся. Кто-то остается в школе, а кому-то придется поступать в техникумы и ПТУ. Вовочке, например, уже забронировано место в училище, где учат на автослесаря. Поэтому все необычайно взбудоражены и замысловато переглядываются.

Что из всего этого получится?

Пришли на место, разбили лагерь. Пообедали, погоняли мяч. Стемнело.

Вовочка с Паскеем стали разводить костер, а Надежда приказала всем собирать хворост.

Кузя многозначительно поманил меня кивком, и мы отошли в сторону.

— Хочешь посмотреть, что у меня есть? — заговорщицки спросил он.

— Ну?

Я ожидал увидеть толстую кубинскую сигару или на худой конец пачку «Мальборо», но Кузя задрал на животе свитер, и я увидел у него за поясом необычной формы иностранную бутылку с фирменной закручивающейся пробкой.

— Ух, блин, веселуха!

Я невольно огляделся. Кузя поспешил опустить свитер.

— Шотландское виски. У фазера спиздил из бара! — гордо сообщил он.

— А если узнает?

— Не узнает. Я налью в бутылку чая и поставлю на место. Андестенд?

— А если захочет выпить?

— Не захочет. Он вообще не пьет — у него язва. Он эти бутылки коллекционирует.

Я почесал затылок. Свои две бутылки пива, которые еще минуту назад казались мне бесценным сокровищем, теперь я готов был просто подарить Вовочке.

— Какой план? — поинтересовался я.

— Как какой? Выпить!

— Вдвоем? А может, кого-нибудь угостим?

— Кого? — Кузя насупился. — Этих, что ли? Он покосился на Вовочку и его друзей.

— Да нет, зачем они нам сдались. Тем более что у них свои расклады. По моим разведданным, у Фомы водка, у Паскея бормота, у Вовочки «Шипр». Надо девчонок угостить. Только тех, кто не заложит.

У Кузи загорелись глаза. Я понял, что он не мог об этом и мечтать.

Мы долго взвешивали кандидатуры. На самом деле мы ничего не обсуждали, а только друг друга морочили. Все было заранее ясно.

— Ладно, пригласим Танюшу и Светку! Переговоры беру на себя, — решительно подытожил я.

Кузя вроде бы обрадовался, но поправил пальцем очки — это свидетельсвовало о том, что он весьма разволновался.

— Чревато! — выдавило он, покусывая губу.

— Да брось! Кто не рискует, тот не пьет шампанского! Мой довод показался Кузе достаточно веским.

Костер с треском разгорался. Посыпались искры. Вовочка взял гитару и ударил по струнам.

— «Девять граммов в сердце, постой, погоди. Не везет мне в смерти…»

Класс подхватил…

— А вот еще… — Вовочка заглянул в свой потрепанный блокнот. — «Гоп-стоп, я подошел из-за угла…» Или вот: «Таганка, все ночи, полные огня…»

Языки пламени пожирали густую, как кисель, черноту.

Вскоре Надежда, устав от заунывной тюремной лирики, стала позевывать и вдруг решила прилечь на полчасика. Ее с радостью проводили до палатки и даже поделились одеялами.

— Так, пацаны! — Фома деловито принял на себя командование. — Кто-то должен идти за хворостом. А то костер потухнет.

Он сразу посмотрел на Кузю. Тот аж съежился под его взглядом.

— А с ним пойдет…

И Фома, поискав глазами, остановил взгляд на Антоне, который от перспективы прогулки по ночному лесу едва не расплакался.

— Я пойду! — поднялся я и поймал на себе благодарный взгляд Антона.

Я завел Кузю глубоко в лес, насчитав ровно пятьсот шагов, и остановился на маленькой опушке. Слабый свет фонарика едва высвечивал окружающие крючковатые формы.

— Что-то здесь стрёмно! — огляделся владелец благородного напитка.

— Фигня. Зато сейчас девчонки придут!

— Ты уверен, что они придут?

— Сто пятьдесят пять процентов по Форингейту. Ты встречал хотя бы одного, как ты говоришь, пипла, который отказался бы дринькнуть на халяву шотландского пойла?

— Нет.

— Ну вот и я о том же…

Ждали долго.

Послышался хруст веток. К нам кто-то приближался. Мы затаились.

— Мальчики! — позвал несмелый голос. — Саша!

— Мы здесь!

На поляне показались девушки: Света и Танюша. У меня заколотилось сердце, а Кузя от радости вообще оцепенел.

— Уф, чуть не заблудились! — обрадованно выдохнула Света.

— Ты сказал пройти пятьсот шагов, а мы уже шестьсот прошли! — пожаловалась Танюша. — Думали, что уже не найдем вас!

— Что ж, с нас причитается! Кузя, доставай!

Помимо виски в карманах у Кузи оказались: пластмассовый раскладной стаканчик, лимон и перочинный ножик. Еще шоколадные конфеты. Все предусмотрел, капиталист чертов.

Девчонки сделали по осторожному глоточку. Их щеки сразу загорелись.

Сегодняшний день.

Настроение гнусное. Сначала призрак хрупкой девушки-хромоножки из моего далекого прошлого, потом эта безумная собака и ее не менее безумная хозяйка.

Напиться, что ли, с горя?

Нет уж, с меня хватит!

Стемнело окончательно. Грязь под ногами. Ветер хлещет в лицо.

Я выхожу к дороге, которая ведет к метро, и долго плетусь вдоль нее, рассматривая прохожих, попадающихся навстречу. Все они озабочены какими-то мелочами, бегут в своем направлении, едва ли меня замечая.

Мимо остервенело проносятся автомобили, выбившиеся из сил в патологических московских пробках, и свет их фар больно бьет в глаза.

Куда вы все спешите? В чем смысл вашей бесполезной суеты?!

Мне грустно, одиноко, задумчиво. А еще тошно, будто съел червяка, причем какого-нибудь опарыша.

У меня сейчас такое ощущение, что я из какого-то другого мира и что к этим озабоченным людям и к этим автомобилям имею лишь косвенное отношение. Просто два параллельных мира случайно соприкоснулись. Однако все это лишь видимость контакта, иллюзия. Мы ЧУЖИЕ, конечно в космическом понятии этого слова, мы находимся в разных измерениях, и ничто не сможет нас соединить в одной реальности…

Над головой повис мрачный туман с паутиной красных прожилок. Совсем низко. Кажется, мой мирок закован в это угнетающее пространство разбитого асфальта, холодного бетона и свинцового тумана. И ничего другого больше в жизни нет. Будто это декорации сцены, где я играю долгую нудную пьесу, а за их пределами промозглое ничто.