— Если этот выродок мне руку переломил!

— Как это? — не поняла я.

— Да вот так! Уже с месяц будет, а может, и побольше, аккурат как первый выброс после зимы случился, ну все на берег помчались. Ведь, проше пани, у нас как? Кто первый — тот и огребет самое лучшее Я уже потянулся, говорю вам, кусище под сто граммов будет, я потом взвесил, так этот су... так этот сзади налетел, своей сеткой размахнулся и хватил меня по руке! Да я уже в кулак янтарик зажал, не выпустил Не успел я его своей сеткой огреть, только смолой ему морду испаскудил, ну тот и отвалил. Руку, однако, мне переломил.

Рассказывая, рыбак помогал себе выразительными жестами, так что я отчетливо представила всю картину.

Но, оказывается, рыбак еще не закончил.

— Я себе поклялся — не спущу гниде, вот только рука заживет Ну да кто-то другой с ним разделался .

— Как это? — опять некультурно поинтересовалась я.

— Да пусть пани сама посмотрит! — кивнул рыбак в ту сторону, где собрался народ. — Надо полагать, теперь из Лесничувки приедут кому положено, а мне там делать нечего.

И поспешил дальше, желая решительно отмежеваться от толпы; я же, глянув вперед, заметила людей в форме, и ноги сами понесли, чтобы посмотреть, что случилось И тут мне навстречу вышел Драгоценный.

— Не стоит тебе туда идти, — сказал он. — Зрелище не из приятных.

— А что случилось?

— Утонул рыбак. Тоже ловил янтарь Видимо, на рассвете отправился и волна накрыла его.

Приходилось уже слышать о таких случаях. Если человек с ног до головы упрятан в комбинезон и волна собьет его, самому на ноги не встать. Больше всего воздуха скапливается именно в сапогах, так что бедняга барахтается в воде вниз головой, ноги торчат, а встать он не может Вот почему соблюдается железное правило — не отправляться на промысел янтаря в одиночку, обязательно с напарником. Или просто не уходить далеко от других, чтобы они тебя видели и в случае необходимости пришли на помощь. Наверняка этот утопленник правила не соблюдал.

— А кто утонул? Мы его знаем?

— Тот самый скупердяй из дома, что крыт черепицей. Ну тот, что собирался спать на своих денежках.

— А-а . У которого жена — страх посмотреть?

— Да, тот самый. Примчался на мотоцикле, должно быть еще до рассвета. Не понимаю зачем, все равно ничего не видать.

— Раз скупердяй, от жадности. Хотел быть первым, решил на пляже дожидаться восходя солнца.

— Похоже на то. За ним уже приехали. Наверняка замеченные мною люди в мундирах были пограничниками. Только у них есть телефон, позвонили в Лесничувку, и вот теперь с той стороны мчался джип. Лишь такой машине под силу преодолеть дюны и пески. Ну разве что еще танку. Мотоциклы не в счет, на мотоцикле труп не перевезешь.

— Знаешь что, неохота возвращаться пешком, — заявила я. — До Лесничувки рукой подать, пошли туда, доедем на автобусе.

— Не уверен, что стоит, море стихает на глазах, — вежливо возразил Драгоценный. — Впрочем, поступай как сочтешь нужным.

Автобус не был пределом моих мечтаний, просто хотелось проинспектировать часть пляжа до Лесничувки. Ведь все эти люди мчались поглазеть на труп, вряд ли они тщательно разгребали мусор — для меня оставались шансы.

Я не горела желанием рассматривать утопленника и поспешила пройти мимо, как раз когда его запихивали в джип. Действительно, перед нами пока никого не было, но вскоре нас обогнал сначала джип, а потом один за другим аж три мотоцикла. На одном из них несся Вальдемар.

Прогулялись, вообще-то, без толку. Думаю, нет необходимости говорить, что и обратно возвращались не на автобусе. В те времена, когда я была еще довольно молода, что значили несколько километров, хотя преодолевать их приходилось с наклонами и приседаниями? Море и в самом деле село, но обмануло наши ожидания, не принеся желанного урожая.

Сенсация гремела по всей округе несколько дней, в основном ограничиваясь сплетнями и вымыслами. Жена-страхолюдина, точнее, теперь вдова-страхолюдина молчала, как воды в рот набрала, только с самого начала, при известии о гибели мужа, у нее вырвалось, что их обокрали. Кража произошла именно в то время, как покойный муж в море тонул. Вроде бы на официальном допросе женщина дала показания: из дому они с мужем вышли вместе, он поехал на мотоцикле на ловлю янтаря, а она отправилась в порт помочь штопать разорванные штормом сети. Она как раз трудилась с остальными рыбачками, когда ей сообщили о несчастье. Дом в это время оставался пустым, вот вор и воспользовался.

Что украли — никто не знал, но все полагали — деньги, на которых покойник имел привычку спать. Вдова молчала как рыба. А потом поползли другие слухи. Вроде бы покойник денежки припрятал, даже жене не сказал где, теперь она не может их найти, так что не уверена, украли или нет, а если и украли, то все или часть Может, ничего и не крали, кому тут красть? Воров-профессионалов в этих краях не водится, люди здесь даже дома не запирают, хотя у некоторых имеется очень неплохой янтарь. Ну и еще много чего болтали.

Половину всех этих любопытных сведений мне сообщил Идеальный. Была у него такая черта характера: любил все знать. Остальное рассказали знакомые, а все, вместе взятое, приводило к весьма интересным выводам.

Очень неплохо был информирован и Вальдемар.

Уже в те годы он стал довольно заметной в округе личностью, его считали одним из лучших рыбаков и самым удачливым из сборщиков янтаря. Перекупщики Вальдемара одолевали все чаще и все настырнее, уговаривая продать добычу. Скупщикам рыбы уговаривать не приходилось, ведь даже самая распрекрасная селедка не годится на то, чтобы ее долго хранить, самого отличного лосося не станешь прижимать к груди, поэтому улов Вальдемар обычно продавал без уговоров.

Вскоре после случая с утопленником я вернулась домой одна. Мы договорились с Драгоценным, что отправляемся на сбор янтаря в разные стороны, а если случайно и столкнемся на пляже, не станем гулять вместе, каждый пусть гуляет сам по себе. И встретимся не на берегу, где придется неизвестно сколько ждать, а просто каждый вернется домой как получится. Ну я и вернулась, когда уже стало смеркаться.

Выйдя из леска, я двинулась к дому. У ворот сарая, в котором Вальдемар держал лодки и сети, стоял его мотоцикл. В этот день я не очень устала, ногами не шаркала, к тому же на них, ногах, были резиновые сапоги, так что к сараю я подошла бесшумно. И наверное, в сгущающихся сумерках в своей серой куртке была не очень заметна. Скрываться я не собиралась, просто так получилось, что незаметна и неслышна.

Над мотоциклом Вальдемара нагнулся какой-то тип с ножом в руке. Сразу вспомнились рассказы о войне между соперниками по сбору янтаря.

— Эй! — громко окликнула я. — Что пан тут делает?

Окликнула не так уж грозно, и слова не очень строгие, но воздействие их превзошло все ожидания. Незнакомец подскочил словно ужаленный, на лице панический ужас, в руке крепко зажат нож. И как кинется на меня! Точнее, мимо. И в мгновение ока скрылся в леске. Несколько озадаченная, я вошла в дом.