А если бы и подумала, то решила бы про себя, что ей суждено вылупиться шелкопрядом — серым и невзрачным насекомым, от которого эстетического удовольствия никакого, зато пользы — целое море!

Участь шелкопряда тяжела и почетна. Когда другим бабочкам нужно только порхать и резвиться, чтобы доставить человеческому глазу радость, шелкопряду приходится трудиться и трудиться, чтобы оправдать свое существование.

Потом она читала Тессе «Хроники Нарнии». Начали первую часть — «Племянник чародея». Тесса слушала с большим вниманием. Эрни слушал без внимания, его интересовали истории попроще, желательно — про игрушки. Но ему просто нравилось, что с ними кто-то сидит в уютном свете ночника и читает мелодичным, проникновенным голосом добрую в общем-то историю, поэтому он тихонечко засыпал, укрытый одеялом по самый нос.

— Тебе понравился Ник? — ни с того ни с сего спросила Тесса.

Джейн поняла, что все ее внимание было не более чем искусной игрой — или вниманием к собственным мыслям.

— А почему ты спрашиваешь?

Тесса вздохнула:

— Потому, что ты ему понравилась.

— Я тебе уже говорила, что у тебя очень бурное воображение?

— Да, и что я очень наблюдательная.

— Но в этом случае — воображение. И не вали с больной головы на здоровую. Это тебе Ник понравился.

Тесса вспыхнула, как вспыхивает в небе «бомба с вишнями» — красный фейерверк.

— Это не важно, — с достоинством произнесла она. — Я еще маленькая. И пока я подрасту, он станет совсем старым. Так что я лучше поищу себе жениха помоложе. — Она снова шумно вздохнула. — А вот ты или мама запросто могли бы выйти за него замуж. Если постараться хорошенько, конечно.

Господи! И откуда в голове невинного дитяти такие по-взрослому грамотные мысли?! С ума сойти! Куда же подевалась в двадцать первом веке детская невинность?

Однако и в двадцать первом веке устами младенца по-прежнему глаголила истина.

— Тесса, по-моему, ты очень шустро взялась рассуждать на взрослые темы, которые тебя, строго говоря, не касаются.

— А ты не говори строго. К тому же я все-таки… — Она наморщила лоб, припоминая что-то. — Вот! Заинтересованное лицо!

— Великолепно! А теперь, заинтересованное лицо, ты в чем заинтересовано больше: спать или еще послушать сказку?

— Сказку!!!

Джейн бросила взгляд на Эрни — Эрни уже вовсю сопел. И она вполголоса прочитала Тессе еще две страницы.

— А теперь, принцесса, спать!

— Я фея, ты опять забыла?

— Нет, у нас вроде бы был разговор…

— Все опять изменилось. — Тесса поудобнее устроилась на подушке и перехватила плюшевого медвежонка, который где-то на жизненном пути потерял глаз и едва не лишился левого уха, но от этого нисколько не потерял в рейтинге игрушек Тессы. — А ты хитренькая, Дженни! — добавила она, когда Джейн уже погасила лампу и поцеловала в лобик не по годам смышленую племянницу.

— Это еще почему? — почти обиделась Джейн. Чем-чем, а хитростью она никогда не отличалась.

— Потому, что ты так и не сказала, что тебе понравился Ник! — выдохнула Тесса и спряталась под одеяло с головой — испугалась, что разгневанная тетушка ее сейчас защекочет до смерти.

Но Джейн и не думала никого щекотать. Она хотела только поскорее унести ноги и не светить при этом в темноте своими пылающими щеками!

На следующее утро Джейн проснулась разбитой. Настолько разбитой, что в зеркало даже смотреть не хотелось — боязно было. Джейн позволила себе поваляться несколько минуточек, чтобы напотягиваться всласть, — но от потягиваний почему-то не становилось слаще, да и вообще потягиваться не хотелось, получалось как-то искусственно. Как будто она репетирует роль без всякого таланта к игре. Было тревожно и как-то неприятно, причем не только в голове, а во всем теле. Наверное, так чувствовала себя Золушка после бала. Грустно осознавать реальность, грустно…

Впрочем, она никакая не Золушка, и бала у нее тем более не было. Был семейный обед с одним гостем, который произвел на нее сильное впечатление, да, это так, не меньше, но и не больше.

А сегодня будний день, потому что договор с хозяином у нее был только на воскресенье, и ей пора вставать, приводить в порядок свое страждущее тело, кормить его завтраком и тащить в магазин!

— Джейн!!!

Да, все как всегда. О дне вчерашнем можно просто, например, забыть.

— Джейн, соня садовая, ты проснулась?!

Я люблю свою сестру. Я люблю свою сестру!!!

Какая-то маленькая, настырная, нескромная, неугомонная, непотребная и много-еще-не-какая часть сознания подбросила ей совсем уж неподходящую мысль, которую и озвучить-то нельзя: а кого я люблю больше — Ника или сестру?

Слава богу, Джейн не нужно было произносить это вслух. Она скорее подавилась бы собственным языком, чем превратила эти нелепые образы слов в настоящие слова, она ни за что не решилась бы повторить их даже про себя…

Н-нет. Тут она ошиблась. Мысленный диалог — штука трудно управляемая. Без специального навыка можно даже не браться.

Джейн подумала, что проще будет не отгонять от себя дурацкую мыслишку, а вызвать ее на честный бой.

Я гораздо, гораздо, прямо несравнимо больше люблю свою сестру, чем какого-то едва знакомого парня по имени Ник!

Эта мысль чем-то уязвила ее и окрасила день в светлые оттенки черного, то есть, проще выражаясь, в натуральный серый цвет. Джейн сделалось совсем тоскливо, она выбралась из-под тонкого, но на удивление тяжелого одеяла и поплелась в ванную за водными процедурами, которые, как известно, лечат душу и тело.

За завтраком Джейн не могла удержаться — то и дело поглядывала на необычно оживленную сестру.

— У тебя сегодня вдохновение? — поинтересовалась она.

— Именно! — ответствовала Британи, подливая себе в чашку кофе из кофейника.

— Много важных дел?

— Угу.

— И интересных?

— Без сомнения!

— Или это как-то связано с Ником Андерсом?

За столом повисла звенящая, как воздух после удара ложечкой о фарфоровую чашку, тишина.

— С чего это ты взяла?

— Я просто спрашиваю.

— А это имеет значение?

— Нет, конечно.

— Значит, ты завела привычку болтать о пустяках? За тобой такого не водилось.

— Ладно тебе, я просто интересуюсь жизнью сестры… — Джейн совсем стушевалась.

Судя по напору, точнее отпору Британи, дело действительно завязано на Нике Андерсе. Что и требовалось доказать. Вздох.

— Вот-вот, только не забывай, что я твоя старшая, причем значительно старшая сестра, а потому у нас с тобой… иерархия и субординация.