Раз они все померли, то и груз им, надо полагать, без надобности. За меня не переживай, как говаривали мои бывшие коллеги: «Мёртвые не кусаются!» На, вот, тебе бинокль, чтобы не скучно сидеть было. Посмотри пока, что вокруг интересного. Доложишь потом. А, да. Не доложишь. И ладно, так посмотри. В познавательных целях. Глазами сюда, а вот этим колёсиком под себя настроишь. Всё, пошёл я…

Ингвар, замотав лицо футболкой, ныряет в смрадную темноту трюма, а мальчик, покрутив в руках бинокль, приставляет его к глазам и начинает увлечённо разглядывать противоположный берег реки. До него несколько сотен метров, но бинокль хороший, и можно увидеть во всех неприглядных подробностях картину разрушенной речной инфраструктуры: упавшие береговые причалы, обвалившиеся пролёты огромного моста, раздробленный бетон набережной, сложившиеся, как карточные домики, панельные здания прибрежной застройки. Постепенно он так увлекается, что, когда его спутник возвращается из трюма, паренёк продолжает увлечённо пялиться в бинокль.

— Да, пацан, — говорит Ингвар мрачно и несколько раз сплёвывает в воду, безуспешно пытаясь избавиться от привкуса гнилого мяса во рту, — этот груз нам бы ничем не помог. Не кривись, я в курсе, что воняю как лопата грабителя могил. Нагреем воды, постараюсь отмыться, а пока просто не нюхай. Знаешь, что они везли на этом корыте? Не знаешь, откуда тебе знать. Людей они везли, пацан. Полный трюм. Человек триста, не меньше. И, судя по условиям перевозки, вряд ли это был туристический круиз. Похоже, не так уж у вас всё было розово и пушисто, как показывал мне телевизор. Ты знал об этом, пацан? Вряд ли. О таком обычно не знает никто, кроме непосредственных участников. Когда баржу выкинуло на берег, одни погибли сразу, а другие — от травм позже, но этим ещё повезло. Остальные умирали в железном ящике от голода и жажды, пока их не настиг агрорадиус. Сил, чтобы рвать друг друга в клочья, у них оставалось к тому времени немного, но они старались как могли. Поверь, пацан, тебе повезло, что ты этого не видел. Ладно, апокалипсис есть апокалипсис, никто и не обещал, что будет легко. Брёвен не нашли, но всё же мы в прибылях — кувалда и бинокль. Как тебе прибор? Что ты меня за рукав тянешь? Смотреть? Куда смотреть? Да покажи ты точнее, берег большой! Пальцем ткни, что ли… Хрен я пойму, куда ты тычешь… Туда? И что там? О… Блин… Слушай, пацан, а ты молодец. Я бы не факт, что заметил. Выглядит перспективно, ты прав. Катерочек маленький, но с каютой. И на вид скорее целый, чем нет. Во всяком случае, с этого борта. Если с другого нет, к примеру, дыры размером с овцу, то нам и плот никакой не нужен. Сидит носом на мели, но это вам не баржа, мы его спокойно стащим. Ну, как «мы»? Я стащу, а ты будешь стоять рядом и испытывать чувство неловкости за свою слабосильность. Шучу, шучу, не заводи себе комплексов. Просто ты плохо питался последнее время. Наберёшь вес, накачаешь мышцу, будешь силач. Вот, например, гребля очень способствует формированию атлетической фигуры, баба-с-веслом не даст соврать. Видишь, у него там вёсла вдоль планшира закреплены? Это твой будущий спортзал, пацан. Тренажёр всего один, зато свежего воздуха сколько угодно и виды хорошие. В общем, держи пальцы крестиком, чтобы это корыто оказалось плавпригодным. Сэкономим кучу сил, а главное — времени. Что-то мне подсказывает, что его у нас не так чтобы много.

Глава 5. Страж моста

— Всё ещё пахнет? — Ингвар наклонился к сидящему на койке мальчику. — Да, вижу, вижу, не морщи нос. Самый въедливый запах. Половину мыла уже извёл. По этой причине, пацан, сегодня мы за катером не пойдём. Пусть штаны высохнут сначала. Скакать по руинам моста в простыне — слишком романтично для моего возраста. Да и дело к вечеру. Пока переберёмся через реку, уже темнеть начнёт, как мы катер осматривать будем? И как потом по темноте пойдём обратно? От моста хрен да ни хрена осталось. Навернусь сослепу, буду потом мостовым привидением, благо простыня уже есть. Так что пойдём-ка пока порубаем кашки. Сегодня комплимент от шеф-повара — вкус тибитаки. Жаль, на упаковках картинок нет, хотел бы я посмотреть на эту тибитаку. Как может выглядеть то, что на вкус как огурцы с малиновым вареньем? Пошли, тибитакнем по мисочке и чайком заполируем. Интересно, вкусы для этих концентратов кто-то специально придумывал? Или тибитаку и в натуральном виде едят? В тюряге мне ничего такого не давали, слава богу, иначе это было бы жестокое обращение с заключёнными. Макароны давали. Суп. Кашу. Обычную, с маслом, без всяких тибитак. Просто, но сытно, грех жаловаться. Если бы оттуда можно было в любой момент свалить, многие охотно посидели бы месяцок-другой. А что? Тихо, спокойно, кормят и работать не надо. Это мне всю жизнь неймётся, а многим лишь бы не трогали. Опять же спортзал. Сколько раздолбаев себя заставить не могут, даже деньги заплатят за абонемент и всё равно ленятся. А тут хошь не хошь, а качаешься. Держишь форму. Посидишь полгодика и выйдешь огурцом — сытый, спортивный и нервы подлечил. И культурно, опять же, разовьёшься. Я не рассказывал? Там же и творческая программа обязательная была. На выбор — рисовать, музицировать или вышивать крестиком. Всё-таки странное у вас общество было, пацан. У нас бы рукавицы шить усадили, чтобы польза, норму поставили, а за невыполнение плана оставляли бы без жратвы. А тут — творческое саморазвитие, понимаешь. На ухо мне в детстве медведь наступил, вышивание — для девочек, так что пришлось рисовать. Не без тайной мысли, впрочем. Был у меня один знакомец, из наёмников, так он рисунками всякие чудеса творил. Имел к тому талант особый. Вот и мне в голову встряло — научусь рисовать так, чтобы изобразить на стене дверь, открыть её и свалить ко всем чертям. Глупо? Да, глупо, пацан. Но когда других шансов нет, и не за такую соломинку схватишься. Устроена эта живопись была, к сожалению, казённым образом. Никаких, понимаешь, обнажённых натурщиц, только кувшины, горшки, гипсовые фрукты и бюст какого-то носатого мужика с таким выражением хари, как будто он пачку тибитаки насухую слопал и теперь вторую неделю просраться не может. К каждому уроку расписано на трёх листах: штриховать отсюда туда, тень кладётся так, а блик этак. В целом толково написано,