Через два дня они встретятся, и он наконец узнает причину ее странного поведения. Сегодня, после разговора с Эмили, в душе Скотта зашевелилась странная жалость к ней, точно его любовница была обиженным ребенком. Он помнил все, ничего не забывая, знал, какова эта женщина, но сегодня ему показалось, что все вернулось назад. Был один момент, когда он едва не попросил у нее простить его. Но все же память о давней обиде пересилила жалость.

«Не забывай, кто она и как с тобой поступила двенадцать лет назад», – напомнил он себе.

Да, он не должен ничего забывать. Должен помнить о том проклятом апрельском дне, когда все его жизненные планы рухнули. Конечно, он не сломался, не пал духом. Он сделал отличную карьеру на телевидении, его имя у всех на устах. Он богат, успешен, популярен. Да и в их соперничестве с Эмили чаша весов явно склоняется в его сторону. Вряд ли ей удастся настроить общественное мнение в пользу этой Кейт Уитт и ее алчных родственников. Он был почти уверен в своей победе над Эмили. Но горькое чувство в душе не исчезало.

Когда они с ней встретятся, он постарается опять взять над ней верх. Он увезет ее в тот самый маленький отель под Дортмутом, где они провели свой последний день. Тогда, двенадцать лет назад… Это станет для нее еще одним напоминанием об их ушедшем счастье, об умершей любви. Даже не умершей – убитой. Убитой именно ею, Эмили Шихи, Эмилкой Штиховой.

Но в глубине души Скотт чувствовал, хотя и не желал сам себе признаваться в этом, что он все еще надеется вернуть прошлое.

На следующее утро, едва выйдя из дома, Скотт поспешил купить номер журнала со статьей Эмили. Его рабочий день начался с чтения этой статьи. Наскоро пробежав по строчкам, Скотт слегка усмехнулся. Теперь он был совершенно спокоен. Аргументация Эмили представлялась ему чрезмерно эмоциональной и слишком слабой, для того чтобы изменить общественное мнение в пользу Кейт Уитт и ее семьи. А доводы о связи Хэриета с международной сетью торговцев детской порнографией были попросту вздорными. «Это несерьезно, киска, – заметил Скотт про себя. – Раньше ты подбирала аргументы повесомее».

Дочитав статью до конца, он сразу же перезвонил Хэриету. Тот подошел немедля, точно давно уже ждал его звонка.

– Вы уже все знаете? – Хэриет был так взволнован происходящим, что даже забыл поздороваться. – Вы прочитали статью мисс Шихи?

– Успокойтесь, Дэвид. Нервничать не стоит. Я читал ее статью. Там нет ничего, что могло бы хоть сколько-нибудь навредить вашей репутации. Аргументы строятся на сплошных домыслах и эмоциях. Ничего серьезного.

– Много бы я дал, если бы все было так, – вздохнул Хэриет. – Мне она показалась весьма агрессивной особой. Бросалась на меня словно бультерьер.

– Можете мне поверить, в ней нет ничего от бультерьера, – засмеялся Скотт. – Она принадлежит к совсем другой породе, куда менее опасной.

– Наверное, я кажусь вам смешным, но меня этот скандал очень сильно задел. Понимаете, человек с моей репутацией и в моем возрасте… и вдруг – обвинение в совращении девочки пятнадцати лет. Да еще такой… нечистоплотной. Бог знает, чем это может кончиться, – сокрушенно произнес Хэриет.

– Успокойтесь, скандал, скорее всего, на этом исчерпается. До суда дело не дойдет. Кстати, о вашей мнимой жертве. Вы знаете, что на самом деле ей уже исполнилось шестнадцать?

– Как, значит, и в этом они лгали? Что за семейка! – возмутился Хэриет. – Так она и не малолетняя?

– Да, по закону она уже достигла «возраста согласия». Но все это ерунда: ведь вы же говорите, между вами ничего не было, – заметил Скотт.

– Вы мне не верите?! – снова заволновался режиссер. – Но я говорю истинную правду. Конечно, она снималась у меня и, скрывать не буду, казалась мне очаровательной девчушкой. Но, клянусь, кроме поцелуев в щечку, между нами ничего не было! Никакого секса!

– Я вам верю. Стоит взглянуть на эту семейку Уиттов, как все сразу становится ясно как день. Это типичнейшие шантажисты и вымогатели. Пользуясь недавней шумихой вокруг разоблачения педофилов в самых высоких сферах, они решили половить рыбку в мутной воде и выбрали вас своей мишенью, – успокоил его Скотт.

– Так, говорите, мне не о чем беспокоиться? – снова спросил режиссер.

– Совершенно не о чем. Будьте здоровы!

Скотт положил трубку. Кажется, ему удалось успокоить Хэриета. Интересно, что сейчас поделывает Эмили? У него появилось желание немедленно позвонить ей, но он тут же отказался от своего замысла. В таком нервном, взвинченном состоянии она способна опять наговорить ему кучу оскорблений, а он, в свою очередь, сам сорвется. Нет, звонить ей сейчас явно преждевременно.

Для Эмили этот день прошел словно в тумане. Она не могла понять: искренне ли поздравляют ее сотрудники и сам Мартин Хинкс, или это всего лишь вежливость с их стороны. Но в душе она чувствовала: ей не удастся склонить общественность на сторону Кейт Уитт и ее родителей. Ее новая статья не стала таким же триумфом, как прошлая.

Однако держалась Эмили на диво спокойно. Возможно, она слишком много нервничала и переживала все предыдущие дни, так что сегодня на переживания у нее просто не осталось душевных сил.

Но вечером, когда Эмили пришла домой, тревога вновь охватила ее. Она пообещала Скотту встретиться с ним послезавтра. Уже послезавтра! Она не хотела этого, противилась этой встрече. После того как Скотт унизил ее перед коллегами и публикой в студии, заляпав своей спермой ее юбку, Эмили не желала иметь с ним ничего общего. Их договор, на который она так легкомысленно согласилась, теперь представлялся ей страшной казнью, какой-то Голгофой. Если Скотт попробует прикоснуться к ней, ее стошнит от омерзения.

Однако она обещала встретиться, и обязана сдержать свое слово. Возможно, эта встреча наконец поставит точку в их мучительных отношениях. Она выскажет ему в лицо все, что думает о нем и всех прочих мужчинах. И после этого он оставит ее навсегда в покое, а она тоже навсегда забудет о нем. Но где-то в глубине подсознания Эмили ощущала: забыть о Скотте она не сможет никогда, что бы ни произошло в ее жизни.

Следующий день стал для Эмили настоящим испытанием. К ней на работу позвонил отец Кейт, Крейг Уитт, и говорил с ней так, словно она обманула его ожидания во всем. Они так надеялись на ее защиту! В его голосе звучало заученное выражение оскорбленной добродетели.

– Но я сделала все, что могла, чтобы вам помочь, – неловко оправдывалась Эмили.

– Пожалуйста, не надо извинений. Мы все отлично поняли. Значит, это правда, – буркнул мистер Уитт.

– Что – правда? Я вас не понимаю, – сконфузилась Эмили.

– То, что вы – любовница этого Грирсона. И вы состоите с ним в сговоре, чтобы выгородить мерзавца Хэриета! – кипятился Крейг Уитт. – Надо было обратиться к другому человеку!

– Вас неправильно проинформировали, мистер Уитт, – пыталась лепетать она в свое оправдание. – Я и мистер Грирсон… между нами ничего нет.

– Как же, рассказывайте сказки! – цинично заметил Уитт. – Стоило увидеть, какими глазами вы на него смотрели тогда…