поцеловать ей руку или помахать рукой, рискуя выбить кому-нибудь глаз. Неопределенного возраста певицы со счастливыми лицами и хриплыми голосами надрывно кричали, приплясывая под бой латинских барабанов. Сами музыканты уже не могли соображать и автоматически отбивали ритм, закатив глаза или уставившись в одну точку.

Пробившись в нужном направлении, девушка восхищенно вскинула голову. Энтони сделал то же самое.

Посреди комнаты стояла огромная статуя скелета. Та самая, в плаще, с крестом и косой. И надпись у костлявых ног — «Senor la Muerte ». У парня невольно начал дергаться глаз, на мгновение он оторопел от подобного зрелища. Пустые глазницы глядели на него из-под самого потолка, выставив ухмыляющуюся костлявую челюсть в жутком свете черных и красных свечей.

Но он быстро пришел в себя. Сеньорита вырвала из его рук пакет, пристально осмотрела его содержимое, и одобрительно кивнув положила его к подножию статуи — каплю в море сигар, бутылок, гор сладостей и неизвестных Энтони блюд и цветов. В горячке царящего вокруг безумия он даже не заметил, как спало с его глаз покрывало дополненной реальности. Никаких статусов в социальных сетях, мелькающих перед носом, никаких видео- и аудио-дорожек, скользящих поверх сознания. Окружающее его сумасшествие было абсолютно реальным и не нуждалось ни в каких виртуальных украшениях и дополнениях. Само действо едва помещалось в сознание Энтони. Он уже уверился в собственной неадекватности, и тут в нем проснулся старый инстинкт — бежать!

— Как вам наш маленький праздник? — донеслось до него сзади.

Это был тот самый мужчина, что подал Энтони визитку. Все так же скупо улыбаясь, он пристально посмотрел ему в глаза и протянул руку.

— Мигель.

— Энтони. — Рука Мигеля оказалась сухой и жесткой, совсем не похожей на руки жителя Земли. Словно он занимался ручным трудом: пахал в полях, или, может быть, чинил механизмы, не прибегая к помощи дронов. Кем мог быть этот улыбчивый человек? Почему так не вовремя отключился проклятый нейроинтерфейс? — Очень… мило. Спасибо за приглашение.

— Не стоит, — усмехнулся креол и перевел взгляд на девушку, как-то незаметно успевшую взять Энтони за руку. — Спасибо, что привела нашего нового друга, Валери. Интуиция тебя не подвела.

— Спасибо, Папа, — ответила сеньорита. Все же она говорила по-английски, подумал Энтони. (Женщины-женщины, полны вы тайн и недомолвок, чертовы актрисы!).

— Будь добра, оставь нас на пару минут. Молодой человек наверняка желает узнать, что же, собственно, здесь происходит.

Красавица Валери упорхнула прочь, лишь прошелестели полы юбки. Но смуглянка не ушла просто так — задорный взгляд прочно запечатлелся в памяти Энтони, хоть самой девушки уже и след простыл.

Толпа смеялась и плясала. Табачный дым резал глаза. Пустые глазницы наблюдают из-под красного фарфорового капюшона с видом понимающим и важным, но нашему герою все кажется, будто двухметровый зловредный мертвец смеется над ним.

— В какого бога ты веришь, Энтони? — сказал Мигель.

— Я реалист, — ответил Энтони. — Мне, как любому человеку из толпы, нужны доказательства, если кто-то требует от меня веры.

— Очень правильная позиция! — Усы креола расплылись в улыбке. — Давай немного выпьем.

Энтони ощутил в руке широкий бокал, полный терпкого янтарного питья. Мигель же насмешливо прихлебывал из кружки апельсиновый сок.

— Не стесняйся, Энтони, все мы здесь братья. Выпей, выкури сигару — в моем доме сегодня праздник!

— Благодарю, лучше сигарету. — Парень недоверчиво вдохнул аромат напитка и сделал микроскопический глоток. Не похоже на яд. Достал сигарету и, попросив взглядом разрешения хозяина дома, прикурил от свечи. — И с какой же стороны мы братья, Мигель?

— С общечеловеческой, разумеется. Род людской живет под одним небом, ходит на двух ногах и думает головой, следовательно, все мы одной крови, я так считаю.

— Не могу согласиться.

— И не надо, я тебя прекрасно понимаю. В наше время кровное родство или соседская дружба мало что значат. Но люди с радостью объединяются вокруг идеи. Нечто такого, что понятно и приятно многим… — Мигель ненадолго замолчал, но столь же невозмутимо продолжил. — Знаешь, я с детства очень любил читать. Самые разные книги, начиная с Библии и заканчивая всем, чего старая церковь не приемлет.

Энтони непонимающе посмотрел на креола, вытирающего усы.

— История, биология, много чего. Особенно мне нравилась механика, спасибо моему отцу за это. Но есть еще одна наука, которой могут овладеть очень немногие. С ее помощью я помогаю тем, кто нуждается в чудесах, кто отчаялся в вере, устал от жизни. Хвала Создателю, что в моей общине сохранилась такая замечательная традиция, как служение Сеньору ла Муэрте.

— Больше смахивает на агрессивную секту, Мигель, — сказал Энтони, кинув взгляд на статую скелета. — Вы точно уверены, что стоило меня сюда приглашать?

— Определенно, Энтони, не сомневайся. — Мигель нисколько не смутился. — Да, я представляю, как это выглядит со стороны, но тебе нечего бояться. Мы не стремимся вытягивать из людей деньги или переводить кого-либо в другую веру.

— А что же вы делаете? Поклоняетесь мертвым?

— Почти. Проще всего будет назвать это колдовством.

Энтони не сводил глаз с улыбающегося креола. Воющий интернациональный вертеп начал давить на него, прижимать к полу, а молчаливый скелет ухмылялся все шире и шире. Он поставил почти не тронутый бокал на пол и раздавил окурок в пепельнице. В форме черепа.

— Это высокая честь, Мигель, но мне это не нужно. Я лучше пойду.

— Зачем тебе уходить? Ты уже принес подношение нашему благодетелю, останься и дождись начала. После ты сам все поймешь.

— Нет, — сказал Энтони, но тут вновь прибежала Валери, раскрасневшаяся и улыбчивая.

— Папа Брухери, все готово.

— Замечательно, дорогая. Веди гостей сюда. Энтони, ты еще не передумал?

— Он не передумает, — усмехнулась девушка с такой уверенностью в голосе, что у парня похолодело в груди.

— Откуда ты знаешь? — спросил он.

— Колдовство.

По-детски невинное лицо Валери сияло от радости, но в словах ее звенела сталь. Энтони вновь и вновь проклинал нахлынувшее на него безумие. Теперь его точно не выпустят. Ни здоровым, ни, возможно, даже живым.

Девушка отвела его в сторону, вцепившись ему в руку. Гости пьяной гурьбой перемещались в комнату со статуей Сеньора ла Муэрте, набиваясь практически до отказа. Растворившись в толпе на некоторое время, Мигель, он же Папа Брухери, вынырнул в пространство между толпой и статуей, затянутый в красную атласную мантию. Запахло зверем.

Вслед за Мигелем прошел юноша в черном балахоне, ведя за собой на поводке блеющего козленка. Где они умудрились его взять, удивительно отвлеченно подумал Энтони. Это не кусок натурального бифштекса заказать, это живой зверь. Где его держать? Как ухаживать? Как вообще легально увести его с фермы?

За ним медленно, порхая