веру в то, что никакой нечисти нет. Но потом я услышал его снова и понял, что ошибся.

– Надо быть аккуратнее с подобного рода суждениями.

Я резко обернулся и увидел напротив себя сидящего на камне человека. Точнее, это мне сначала показалось, что передо мной человек.

Чудовищный страх в одну секунду овладел мной и никак не желал отпускать.

– Кто вы? – этот вопрос я буквально выдавил из себя, потому что язык стал заплетаться, и поджилки затряслись как в сорокоградусный мороз.

Мой собеседник был одет в грязный, дырявый балахон. Лица его я разглядеть не мог – его скрывал капюшон. Кисти рук были какого-то неестественного серо-фиолетового цвета (мне хотелось верить, что это всего лишь игра света), а пальцы худыми и оканчивались длинными заостренными ногтями. Но даже не это меня так испугало. В том месте, где я ожидал увидеть ноги… ничего не было. Пусто. И на сей раз игрой света это уже вряд ли объяснишь.

– Разве так важно знать, кто я? – удивился мой собеседник, и по его голосу я не мог понять, кто может скрываться за этим рваньем – мужчина или женщина.

Существо встало с камня и глаза подтвердили мне, что минуту назад они мне не лгали. Ног действительно не было видно. Теперь Оно направилось в мою сторону, медленно, словно плыло по воздуху. Я попятился, ежесекундно бросая взгляд позади себя, чтобы ни на что не напороться, но и в то же время зорко следил за действиями существа.

– Знание о том, кто я, не принесет тебе никакой пользы, – растягивая слова, прошипело Оно, – ибо скоро… ты умрешь!

Вытянув вперед руку, Оно с невероятной скоростью метнулось ко мне. Я бросился бежать, хотя нутром чуял, что спастись мне не удастся. Деревья мелькали перед моим взором, я мчался что было мочи. Мне все казалось, что прямо сейчас, в этот миг, существо схватит меня, но я все продолжал бежать. Почувствовав, что силы мои на исходе, я пошел на риск и обернулся в надежде, что Оно отстало от меня. И действительно, сзади никого не было. Я остановился, чтобы перевести дух.

В следующую секунду существо в балахоне появилось прямо передо мной, и его руки обхватили мою голову. Последнее, что я видел перед тем, как потерять сознание от сильной боли – перекошенное, покрытое струпьями лицо с пустыми глазницами.

Сознание понемногу стало возвращаться ко мне. Первое, о чем я подумал – я не умер. Следом я почувствовал, что нахожусь в вертикальном, а не в ожидаемом горизонтальном положении.

Где я вообще? Как же сложно открыть глаза, будто на веки привесили пудовые гири.

Неожиданно у меня зачесался нос. Я хотел было сделать привычное движение, но тут же понял, что не чувствую своих рук. И ног тоже. Плюс ко всему шею как-то неприятно щипало, будто она была обожжена, и что-то очень неприятно давило на виски.

– Проснись, Виктор.

О нет, только не это. Опять этот голос.

– Виктор, открой глаза.

Теперь мне совсем не хотелось этого делать, но я повиновался. Веки на удивление легко открылись. Поначалу картинка была мутной, как в тумане, но постепенно зрение возвращалось.

Оно. Оно стояло напротив меня и скалило свои гнилые зубы. Теперь капюшон был откинут, и я мог четко видеть эту ужасающую физиономию. Я попытался отвести взгляд, но понял, что не могу – мою голову что-то удерживало. Сомкнуть веки тоже не получалось.

– Что тебе нужно от меня? – хотел закричать я, не столько от отчаяния, сколько от злобы, но почему-то из глотки не вырвалось ни звука.

Вместо ответа, безглазый ушел из поля моего зрения и через некоторое время вернулся, катя перед собой большое зеркало на колесиках, которое остановил напротив меня. Когда я в него посмотрел, то чуть не потерял сознание. Кроме моей головы, которую удерживала свисающая с потолка конструкция, в зеркале ничего не отражалось. Моя голова! Была отделена! От тела! И при этом я был жив!

Я потерял дар речи и лишь с вновь нахлынувшим и ежесекундно нарастающим страхом смотрел на отражение в зеркале. Безглазый, по-видимому, наслаждаясь моей реакцией, улыбался все шире и шире.

– Поздравляю, – сказал он, – ты единственный, кто выжил в моем эксперименте. Предыдущие подопытные не смогли перенести ампутацию. Как я могу судить, ты находишься в добром здравии, пускай и без своей большей части. Что ж, тогда предлагаю немедля приступить к следующей стадии моего эксперимента. Очень надеюсь, что ты переживешь и ее.

Безглазый показал на стоящую в дальнем углу комнаты клетку. В ней лежало обезглавленное тело. Когда я понял, кому оно принадлежит, я хотел заорать что было мочи, но не было ни сил, ни возможности. Ошибки быть не могло – потрепанные штаны телесного цвета, с коричневой заплаткой на правом колене и массивный перстень на безымянном пальце левой руки. Тело моего брата.

– Ну что ж, приступим!

– Виктор, Виктор, вставай. Срочно.

Я вскочил с кровати. Руки, ноги, все на месте. Я шлепнул себя ладонью по лицу. Нет, не мерещится.

– Алан, ты живой?

– Живой, конечно, что за дурацкие вопросы у тебя?

Значит это сон, всего лишь плохой сон.

– А, не обращай внимания, Алан… Просто кошмар приснился.

На радостях я даже обнял брата и в тот момент мне был даже не противен запах перегара, которым насквозь пропиталась его куртка.

– Ты чего это? – недоуменно спросил Алан, освобождаясь от объятий. – Тут это… Дрова закончились. Сходи, а?

Я огляделся. В комнате царил мрак и только в щелочку между двумя занавесками проникал лунный свет.

– Сдурел? Ночь на дворе.

– Ну, Виктор… Холодно же…

– Да иди ты к черту! Если так надо, иди сам. Я спать. И только попробуй меня еще раз разбудить без повода – рыло начищу.

И Алан, насупившись, ушел в свою комнату. А я? Я лег обратно в постель и долго еще улыбался. Наверняка братец от меня такого не ожидал.

Уж не знаю, может мне такое поведение выйдет боком, но в одном точно уверен – ночью в лес я больше ни за что не пойду.

Последний поезд или Кошмар из прошлого

– Саш, ну честно, мы бы с радостью остались, но скоро метро закрывается. Да и устали мы очень, – с этими словами Аня подтолкнула меня к выходу.

Уходить мне совсем не хотелось, на столе еще столько вкусных салатиков и закусок осталось. Но моя ненаглядная права – не успеем в метро до закрытия, будем часа два добираться