Кроме нас, есть еще люди с другими способностями или это не люди, а потомки других древних существ, смешавших свою кровь с человеческой. Роговцевы — витмаки. С ударением на последней гласной. В момент ярости или магической активности их зрачки сужаются, как у змеи — становятся вертикальными. Мало кто видел, но это достоверно известно. Это потомки рептилий, что жили на земле до людей.

Когда-то над полюсом висела не Большая Медведица, а созвездие Змееносца. Это была эра змеелюдей. Потом в результате космической катастрофы резко сместился полюс, вышел из берегов Ледовитый океан. Его воды хлынули в Сибирь, снесли все и остановились, заполнив собой Аральскую низменность, Каспий. Это была катастрофа и смена цивилизации, главенствующей на планете. Остатки того народа смешались с другими. Не думаю, что изначально это были настоящие змеи. Просто тогда поклонялись богу Триглаву, имели специфические способности, в том числе — странные глаза. Что они умеют сейчас — знают только они. Мы что-то знаем, о чем-то догадываемся. Лесавочка в женах для них тоже была бы счастьем — дети, все, что родились бы в этом браке, унаследовали бы способности отца, умножив и усилив их. Такими детьми дорожат вдвойне, стремятся иметь их много. Так что сравнение с инкубатором, конечно, грубое и неприятное, но… Маманя, а нас семеро — это не из той же серии?

— Поговори мне… От любимого мужа хочется много детей.

— Настенька, ты со временем вспомнишь, что случилось между вами. Я уверен, что замешан Роман. Упустить тебя он не мог, даже если сразу не понял, что ты слишком большая ценность. Но он не знал или не верил еще одной легенде о лешинках. Их невозможно не полюбить, слишком сильно в них женское начало, слишком они притягательны для тех, кто чувствует больше, чем простые люди. Ты не маленькая уже, побывала замужем, так что буду говорить прямо — наслаждению, которое дает мужчине эта женщина, подарив свою любовь, нет равных. Ею нельзя насытится, невозможно променять на другую, разлюбить. Рядом с ней, как у теплого костра в холод, она, как глоток воды в пустыне — становится необходимой.

Он напугал, а может и оскорбил тебя так, что чуть не убил. Избалованный, развращенный деньгами, не умеющий любить урод. Моральный урод. Он не доберется до тебя больше, не бойся.

— В детях ничего не будет моего, совсем?

— А что в тебе такого есть? А-а, ты о внешности? Почему? Могут быть похожи и на тебя. Но особых способностей-то у тебя нет. Так что это передастся только от отца.

— Почему он сказал, что я заявила на него права? — я вспомнила все, вспомнила… Оцепенела от этого, глаза распахнулись.

Доктор встал, потянулся к своему чемоданчику. Меня успокаивали, суетились. Кто-то подхватил на руки, отнес в спальню, опустил на постель. Я услышала голос доктора:

— Расслабься, отпусти мышцы. Дай сделать укол. Прекрати истерику! Ты в безопасности.

— Не ори на нее! Какая истерика, она молчит.

— Лучше бы орала. Сейчас может начаться одышка, а то и судороги. Дай мне сделать укол, Настя. Расслабь мышцы на секунду. Да твою ж!

Он, размахнувшись, ударил меня по щеке, заглянул в глаза и уже легче хлопнул по другой.

— Отошли все. Ничего страшного вообще-то. Абсолютно. Самый заурядный истерический приступ. Просто это лучше прекратить сразу. Этого урода не подпускать к ней. Ее не расспрашивать. Хватит на сегодня. Вот так. Сейчас поспишь. Вообще-то хорошо, что вспомнила. И знай, что такие вещи нужно выговорить. Необходимо обсуждать, нельзя держать в себе. Именно в этом и заключается работа психолога. Завтра расскажешь, нам нужно знать. Но только если захочешь сама. Пошли, мужики, выпьем. Волнительно это все даже для меня. А уж Луша… ты как? — отдалялся от меня голос доктора, голоса других…

Братья приехали погостить на два полных дня. Один закончился для меня с моей паникой после возвращения памяти. А на второй меня старались всячески успокоить и развлечь. Вручали подарки, купленные ими самими или их женами. В основном это была одежда и обувь. Красивый и легонький полушубок, шапочки с шарфами и варежками, теплые лыжные костюмы и сами лыжи с ботинками и уже прилаженными креплениями — становись и иди. Легкие крепкие лыжные палки из углепластика — это просто мечта, что такое было. Я мерила все с радостью, прошлась даже на лыжах за братом, прокладывающим лыжню по еще не утоптанному, пушистому снегу. Укрытые толстыми белоснежными шапками, спрятанные от мороза деревья и кустарники проплывали мимо нас. В заснеженном зимнем лесу было чисто и свежо, ясно и морозно. Удобная теплая куртка, пуховые варежки — у меня никогда не было настолько дорогих и качественных вещей.

Я познакомилась со всеми братьями ближе, уверилась в их хорошем ко мне отношении. Вместе с этим пришло относительное спокойствие, уверенность в том, что это все правда и у меня сейчас точно есть куча защитников, готовых размазать моих обидчиков тонким слоем, если что.

Поэтому я сама вызвалась рассказать все, что вспомнила. Братья выслушали и задумались.

— Ну, урод… Настя, забудь. Это в прошлом.

— Все, как и предполагали. Хотя ты должна знать, что он запросто мог заставить тебя делать то, что ему нужно, но не стал. Это тоже их особенность — способность к внушению, наподобие гипноза, как у змей. Помнишь бандерлогов и Каа? В каждой сказке есть только доля сказки, Настя.

— Все же — почему он посчитал, что я претендую на него?

— Кто ж его знает, что у него там и как провернулось? Это тоже из старины, из прошлого — лесавки могли озолотить свою семью. Такая девушка могла претендовать на самого красивого и богатого жениха. В старину за нее готовы были платить любой выкуп. Львович привык все мерить деньгами. Очевидно, что-то зная о нас, решил, что ты ищешь выгоду в его лице. Сам-то, небось, привык покупать все — друзей, женщин, все блага жизни. А заявила… раньше, когда-то давно, лесавочка, выйдя из глухого леса, когда достигала брачного возраста, искала себе пару — жениха. У нее было право выбора — любой из свободных наших готов был стать ей мужем. На кого укажет — тот и ее. Понятно, что знакомились, узнавали друг друга какое-то время. А он считает, что во всех отношениях вне конкуренции здесь и раз уж ты пришла в своем истинном облике, не скрываясь, то объектом твоего внимания и целью мог быть только он. Да еще на платье их знак, символ — змей. А сам с бабой, то есть — очередной пассией. А отец — с ультиматумом. Мужика можно и понять, в принципе. Вообще быстро все сопоставил и среагировал, не дурак. Просто судил по себе.

— Никто и не говорит, что дурак. Сволочь редкостная — это да.

На этом обсуждение личности Романа Львовича и закончилось. А мне наобещали кучу женихов. У каждого имелся на примете отличный парень из лесовиков. Я отказалась со смешком, попросив перерыв и передышку. На том и порешили. Потом спросила я:

— А Лука? За что его и кто? Выяснили уже?

Народ посмурнел. Но мне нужно было знать, и я ждала ответа.

— Черные лесорубы, Настя. Не пускал он их. Много способов есть. Защищал лес свой, за него и погиб.