Но сразу же поквитаться не удалось.

Вызрела тогда между русскими князьями очередная смута. Суздальский великокняжеский престол стал спорным, и Калита, борясь за право взойти на него, решился возглавить русско-монгольскую рать, двинутую Узбеком на Тверь за уничтожение ее горожанами ханского гарнизона. За эту и другие оказанные хану услуги Иван Данилович и был им утвержден в 1328 году на престол великого князя суздальского. Но столицу княжества он сделал в своем наследном городе — Москве. Вскоре и княжество стало называться Московским. Потому-то именно Москва и сделалась на последующие двести с лишним лет главным соперником Новгорода в борьбе за владение Уралом.

Вот тогда-то и появилась у Калиты возможность посчитаться с Новым городом. Но, осознавая могущество своего соперника, князь московский решил действовать тонко. Он начал сокрушение Новгорода с разгрома его союзников.

В 1329 году, исполняя, кстати, прямое поручение Узбека, князь двинул свои войска на Тверь, природного союзника Новгорода, и разгромил ее.

Окрепнув, освоившись в делах, в 1333 году Калита снарядил войско уже и на Новгород. Теперь у него, кстати, появился и новый резон обидеться на этот город. Ведь Иван Данилович часто ездил в Орду, тратился на дорогие подарки хану, его влиятельным советникам. Это в немалой степени способствовало тому, что в правление Калиты ордынские полчища почти не громили русские земли. Но если выигрывали все русские люди, то почему тратиться на эти подарки должен лишь один князь московский? Особенно Ивана Даниловича возмущало, что с ним не хочет делиться «закамским серебром» Господин Великий Новгород, Как полагают многие, именно прижимистость новгородцев в дележе прибылей от заволоцкой торговли и заставляла Калиту несколько раз водить свои полки на них.

Кстати о «серебре закамском». И сейчас многие историки полагают, что под этим названием Иван Калита требовал только привезенные из дальних краев в уральские пределы серебряные изделия. Нет, значительная часть серебра на Урале была местного происхождения, считали многие известные ученые еще и в XIX веке. Так, профессор Аспелин, определяя принадлежность серебряного блюда из известного Рождественского клада, найденного крестьянином Ипполитом Ужеговым в 1854 году в Соликамском уезде, назвал его местным изделием. А на блюде том была даже чеканка в подражание изделиям персидских умельцев — всадник с соколом и собаками, гоняющийся за лисицей. Но что представляется самым убедительным, — в том кладе лежал еще и слиток серебра без всяких следов его обработки. И довольно крупный — около ста граммов. И это отнюдь не единичная такая находка. В 1889 году, например, при вспашке огорода удача улыбнулась жительнице села Пыскор Чердынского уезда. Она лемехом вывернула на дно глубокой борозды несколько драгоценных изделий, которые исследователи также отнесли к местным. В их числе две серебряные подвески, серебряный браслет и, главное, четыре серебряных колпачка со вставками из хорошо отполированных кусочков малахита. Малахит, по всему видать, уральский. Во многих областях пермского Приуралья найдены характерные серебряные фигурки всадников, и их многие ученые относят местному производству. Все это вполне объяснимо. Мы уже обсуждали вопрос о развитости местной металлургии. Неплохо здесь поставлено было дело и с обработкой металлов. Так что наряду с обилием на Урале действительно персидских изделий, работ арабских, византийских мастеров, немало поделок из серебра местного производства произведено и здешними мастерами. А серебра было в ту пору на Урале действительно много. Так что Калита знал, за что борется.

Спор с Новгородом за владычество над Пермью, Печорой, Югрой продолжили и внук Калиты Дмитрий Донской, и сын Дмитрия…

Но вот что еще интересно. За уральские земли дрались московские и новгородские рати. А как вели себя в этих обстоятельствах жители тех мест? Сами тогдашние обитатели уральских земель отнюдь не были этакими овечками, ожидающими заклания. Они никогда не прекращали сопротивляться всем грабителям, приходящим к ним за данью. Так, югорские воины наголову разгромили сильное трехтысячное новгородское войско, направленное в их земли в 1445 году на сбор очередной дани. Кстати, как раз в тот год пермяки разгромили банду варягов, налетевших их пограбить со стороны океана.

Но, кажется, 1445 год был последним годом, когда новгородцы решились на крупный поход в уральские земли. Да и вообще близился закат вольного города. Уже народился погубитель его вольности (именно так, по преданию, сказала одна вещунья в 1440 году, когда родился будущий великий князь московский Иван III, Васильевич I).

Так мы подходим к временам, с которых и начали рассказ в этом очерке.

Иван III, великий князь московский, которого Н. М. Карамзин поклонно именует монархом Российским, славным «…победами и завоеваниями от пределов Литвы и Новагорода до Сибири…», взошел на московский великокняжеский престол в 1462 году. От роду тогда ему было 22 года. Наверное, он и просто уже следуя традиции поведения московских владетелей, ввязался бы в спор за уральские богатства. Но, думается, еще и случай ускорил его действия в этом направлении.

Житель суздальского города Устюга, непоседа и авантюрист Василий Скряба, решился на свой страх и риск прогуляться — в лучших традициях варягов и ушкуйников — за югорскими мехами. Набрал ватагу гулевых людей и отправился на Урал. Видцо, под очень счастливой звездой родился этот человек. Ему удалось достаточно скрытно провести свою ватагу до Уральского хребта, перевалить через него и со всей страстью необузданной жадности наброситься на имущество тамошних обитателей. Добычу урвал он богатую. И то ли чтобы оправдаться перед князем своим, то ли чтобы похвалиться своей удачей, но к трофеям он присоединил еще и двух местных князей. Их тоже вместе с частью награбленного в удачливом походе Скряба бросил к ногам своего великого князя. Так воочию Иван III был ознакомлен с богатствами дальнего края. Довольный, он щедро наградил Василия и отпустил князей югорских, заручившись их заверениями платить ему дань.

Хоть теперь московский государь и мог ожидать поступления югорского меха и «закамского серебра», только он четко осознавал и другое — так уральский вопрос окончательно не решить. Свои права на Северный Урал ни за что не хотели отдавать новгородцы, а в Южный крепко вцепились казанские татары. И любому, возжаждавшему уральских сокровищ, чтобы без опаски можно было пользоваться ими, для начала необходимо было сокрушить обоих этих могучих соперников. Но Иван III, Васильевич I, уже осознавал силу свою и порешил, что ему достанет и войск, и ума сладить с обоими противниками. Но четко он знал: действовать надо тонко и бить врагов поодиночке.

Судьба определила ему направление первого удара — Казань… А получилось так. Еще полные сладостных воспоминаний о былом своем могуществе, ханы казанские решили послать войско захватить московский город Вятку. Город этот тогда контролировал караванную торговую дорогу на богатую Югру — ныне уж Ивановых данников. Это было откровенным вызовом, и Иван его принял. В 1468–1469 годах несколькими удачными ударами (первый из них был нанесен через Пермь Великую вниз по Каме) войска московского государя наголову разгромили казанские полки и даже в ходе одной из битв овладели Казанью. Хан смирился перед московским могуществом…