- Понял, пап, - зевнул Васька. - И даже понятно - зачем... Нас ищут, но найти хотят так тихо и ловко, чтобы никто не знал о наших... особенностях. И о родстве.

- Интересно, где сегодня ночевала мама? - проговорил Иван Иванович.

- Тебе жалко маму? - спокойно осведомился Васька. - Ведь всё это из-за неё, между прочим.

- Да. Мне её жалко. Я ведь ещё и люблю её, к твоему сведению.

- Зачем? - спросил Васька.

Иван Иванович не ответил. Он выключил телевизор, уложил вещи в сумку и пошёл в разведку - осмотреть окрестности. Он не хотел задерживаться на этой даче, весьма, кстати, уютной и теплой. Его угнетал статус разыскиваемого беглеца, но остановить свой бег он уже не мог. Телевидение всё разъяснило ему вполне доходчиво.

Мария провела ночь на Красной площади, в сверхъестественных беседах с сибирскими историками, а под утро они пригласили её поспать в арендуемой ими комнатке близ метро "Кропоткинская". Мария согласилась, побоявшись признаться, что не хочет спать вовсе.

Это было что-то новенькое. Раньше она очень любила покемарить. В любой обстановке она прежде всего изыскивала возможность прикорнуть минут на пять - десять. Это превосходно освежало душу и тело, и её фирменное, вечно радостное и ровное настроение, которому она была обязана большей половиной своей карьеры, - оно тоже было продуктом её чудесного умения спать. Даже с открытыми глазами. Даже на важных заседаниях и научных симпозиумах. И никто ничего не замечал. Один лишь Иван Иванович Ужов знал про это удобное умение жены краткосрочно отключаться по собственному желанию и легко возвращаться в бодрствование неуличённой.

Втроем двинулись к "Кропоткинской". Сибиряки, утомлённые ночной прогулкой, приумолкли, а Мария получила возможность поразмышлять над новой информацией, которая была столь оглушительна, что на время затмила горестные думы об оставленных домочадцах.

Ленин с аудиокассеты был презабавнейший тип. Он знал, например, когда должна рассыпаться Земля. Он сообщил, что человек, со своей неуёмной жаждой власти над себе подобными и, естественно, над природой, уже тысячи раз мог погибельно расковырять родную планету, но есть космические сущности, не позволяющие этого. И что помощь от незримых, но сильных и мудрых учителей идёт к землянам ежесекундно. И что есть также вполне зримые, во плоти, светлые учителя, живущие среди людей с одной главнейшей задачей: направлять безумство человеков на созидание и сохранение. В то время как человеки всё спорят: есть ли Бог...

Последнее - про Бога - Мария додумала сама. Ленин мыслил другими категориями. Но как ни верти, всё равно получалось так: люди живут, не ведая, что творят, а чуткие неземные руководители зачем-то их регулярно спасают. Наверное, сама Земля всё ещё очень нужна космическому сообществу. Да, кстати, а на Земле именно Россия есть главная страна, которая и спасёт человечество, сообщил покойный вождь.

Там было ещё много интригующего, однако Марию пока особенно заинтересовали рассказанные Лениным сюжеты про Россию, революцию, Крупскую, Горького и других. Всё не по учебнику, всё иначе. Будто кто-то лет сто держал над страной мощные витражи-светофильтры, а потом убрал, открылась иная географическая карта, и новый мир пока неописуем.

Ох ты, родимая сторонка. Любимая и ненаглядная. Мария на время даже забыла, что в столице её любимой страны в данный момент идёт интенсивная охота на неё лично, её мужа и сына.

Пришли в комнатку. Оказалось, ещё живы громадные коммуналки с велосипедами в коридоре, общими ванными, ароматами кухни с двумя плитами, на вечно рабочем пространстве которых днём и ночью соединяются летучие фракции пяти-шести борщей и старого белья, кипящего в бочках из толстого алюминия прошлого века.

"Здесь не меньше семи комнат", - подумала Мария, тщетно пытаясь пересчитать двери. За каждым поворотом коридора открывались всё новые горы барахла - и двери, двери. Почему подумала, что не меньше семи? Сама себе она ответила фразой, невозможной ранее: "Я слышу не менее семи тонов утренней тишины..." Так изысканно выражаться мог, будучи в хорошем расположении духа, только Иван Иванович. Теперь, лишенная поддержки мужа, Мария начала пользоваться его богатствами заочно.

Осматриваясь, она чувствовала на себе взгляды обоих сибиряков, с легкой улыбкой оценивавших контраст между интерьером общего жилища и внешностью Марии.

- Давайте, может, вашу сумку? - Женщина протянула руку, но Мария безотчётно уклонилась от помощи, будто сросшись в одно целое со всеми своими новыми вещами.

Кроме того, она заметила громадного рыжего кота, дремавшего на кованом сундуке, и вспомнила о Петровиче, а крысик, в свою очередь, шевельнулся в сумочке. Мария покрепче прижала её к себе.

Женщина удивлённо посмотрела на мужчину; тот покачал головой. Он давно ощутил необычность их встречи на площади, уловил странное поле, окружавшее Марию. И хотя он никогда не метил в экстрасенсы, первичный вывод всё же сделал: дама непростая, обстоятельства у неё редкостные. Нуждается в экстренной помощи.

Ввиду раннего часа в коридоре было безлюдно. Из живых обитателей пока предстал только вышеупомянутый рыжий кот, не проявивший любознательности. Лишь ушками да кончиком хвоста что-то пробормотал и уснул покрепче.

Открывая комнату, мужчина спохватился:

- Я - Николай, а моя супруга - Галина.

- О Господи, - рассмеялась Мария, - а ведь всю ночь проговорили!.. Очень приятно, я - Маша.

- Здесь одна кровать, одна раскладушка и одно большущее кресло, весьма продавленное жизнью. Что предпочтёте? - спросила Галина.

- Конечно, кресло. Я умею спать сидя, стоя, даже лёжа, но это не обязательно, - разъяснила Мария.

Галина, не споря о гостеприимстве, кивнула, разобрала кровать, сбегала в ванную и через пять минут уже мирно спала. Её муж посмотрел в окно, словно проверяя - на месте ли Храм Христа Спасителя, потом посмотрел на Марию, обустраивающуюся в недрах кресла, подумал-подумал и решился:

- Извините, Маша, я не вправе любопытствовать сейчас, когда мы так своеобразно познакомились и сразу стали разговаривать о вещах необычных...

- Но вы чувствуете, что мне нужна помощь, да? - спокойно подхватила Мария.

- Даже элементарная логика подсказывает... Но и ещё что-то, не знаю как выразить.

- Спасибо, Николай. Логика в моём случае действительно может лишь подсказывать. Давайте чуток поспим, а я подумаю, как рассказать вам мою историю. - И она даже зевнула для убедительности, хотя сна по-прежнему не было ни в одном глазу.

- Хорошо, - согласился Николай, пристроился возле жены и закрыл глаза.

Мария тоже закрыла глаза, но спать было невозможно. Она никогда не ощущала такой свежести, бодрости, силы в теле - и такого смятения в душе. Она не чувствовала никакой усталости! Ни одно из потрясающих событий прошедшего дня не потрясло, скажем так, её физического тела. Оно словно законсервировалось на распрекрасном градусе и давлении. Прислушиваясь к своим внутренностям, Мария обнаружила, что они полностью подчиняются её командам: сердцу - биться ровно, желудку - молчать о голоде. Словом, всем подразделениям приказ - отдохнуть, омолодиться и быть как новенькие.