Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тот тип был ее начальником, и он не мог потерпеть, что его бросили. Мало того, что он выставил Виржини за дверь,– он создал ей такую репутацию, что она не могла найти работу. В течение полугода он продолжал ожесточенно преследовать ее. Каждый раз, как она собиралась подписать проект, он приходил вслед за ней, все отменял и брал дело себе. Вот она и уехала из Тулузы.
– Чтобы осесть в Сарлате? – удивился Максим.
– По ее словам, мы находимся в такой забытой Богом дыре, что ее бывший не найдет ее здесь. Кроме того, архитекторов между Каором и Перигё не так уж много – конкуренция невелика. Наконец она нашла контракт через частное лицо: перестройка большого дома недалеко от Бейнака. А чтобы не растратить свои последние сбережения, она решила купить дом поблизости.
– Для той хибары, что выбрала Виржини, в самом деле надо быть архитектором, боюсь, она скоро рухнет,– насмешливо улыбнулся Максим.
– Ни на что другое с ее средствами она не могла рассчитывать.
Виктора взволновал рассказ молодой женщины, но не только из-за ее красоты. Подспудно он чувствовал, что Виржини Клозель обладала необходимой для борьбы энергией, чтобы начать все заново, даже при том, что она была одинока, без денег, без кого бы то ни было, к кому она могла обратиться за помощью.
– Я вижу, ты хорошо осведомлен, запомнил даже мелкие детали...
– О, Макс!
– Займись, займись этой продажей и пригласи ее как-нибудь на обед.
Виктор пожал плечами, удивившись настойчивости брата. В самом деле, он уже очень давно не был наедине с женщиной, если точно, то с того вечера, когда Лора три месяца назад сообщила ему, что она любовница Нильса, и объявила о своем намерении уйти. Не о простом намерении, впрочем, а о бесповоротном решении, причем немедленно. Виктору показалось тогда, что потолок падает ему на голову, не считая захлестнувшей с головы до ног волны гнева. Из всего того, что она говорила в тот вечер, он запомнил только одну фразу: «Я люблю его». Лора была влюблена в Нильса, в его разболтанную фигуру, потерянный вид, своеобразное чувство юмора. Была влюблена до такой степени, что страдание Виктора ее едва касалось. Признание в этой связи смертельно ранило его, и с тех пор он чувствовал себя неспособным доверять любой женщине.
– Я принимаю твое предложение! – обратился к нему Максим, выводя из задумчивости.– Я отдаю тебе Виржини Клозель, но ты займешься Жаном Вильнёвом.
Через разделявший их стол Виктор протянул открытую ладонь.
– Сделка состоялась,– обрадованно сказал он.
* * *
Бланш никак не могла избежать встречи с Жаном Вильнёвом, когда столкнулась с ним нос к носу на углу улицы Консулов. Она почти налетела на него и, отвернувшись, хотела проскочить мимо, однако он грубо схватил ее за руку.
– Мы что же, больше не знакомы? По крайней мере, поздоровайся со мной! Я приехал сюда не для того, чтобы делать тебе неприятности...
Волосы с проседью, грузный, неприметный, в своем облике он не имел ничего отталкивающего, однако она задрожала от отвращения.
– Каждый идет по очереди, и моя наступила очень нескоро,– напомнил он с ледяной иронией.– Ты-то своей сразу воспользовалась.
Невыносимые образы, пришедшие из далекого прошлого, захватили Бланш, и она чуть не пустилась бежать. Жан, должно быть, догадался об этом, и сильнее сжал ее руку.
– Надеюсь, твои сыновья будут на высоте, и у нас не возникнет никаких проблем,– добавил он ей в самое ухо.
Почувствовав на себе его дыхание, Бланш попыталась высвободиться. Неужели он ей угрожал? Собрав всю волю в кулак, она четко произнесла:
– Отпусти меня, Жан!
Тридцать лет назад она сказала ему то-же самое, тем же умоляющим тоном, но он не отпустил ее.
Двое прохожих приближались к ним по узкому тротуару, и она поспешила громко заговорить:
– Я в самом деле очень сожалею о твоем дяде...
Он дождался, пока пара удалилась, и хитренько засмеялся.
– А я нет!
Он отпустил ее и отодвинулся на шаг.
– Все это не сделает нас молодыми, а? Давай беги!
Конечно, ему от нее не надо было ничего. Ничего больше, кроме молчания. Она поспешила уйти, потрясенная до глубины души.
День угасал. С диктофоном в руке Виктор продолжал инспекцию, начатую час назад. Метрах в десяти от голубятни он внимательно рассматривал крышу, увитую плющом.
– Прочистка водосточных желобов...
Сухой щелчок возвестил, что пленка закончилась, и он перевернул кассету. Счет кровельщика его разорит, а к нему еще счет от садовой фирмы. К сожалению, буйная растительность захватила кровлю и фасады. Даже каменные плитки аллеи, ступени перед дверью и цоколь здания были покрыты мхом. Виктор уже составил график работ на предстоящие год-два, прекрасно зная, что не терпит отлагательств. Ремонт водосточных желобов относился к числу срочных дел, поэтому он закончил запись фразы, прежде чем убрал диктофон в карман. Рок станет финансовой бездной, мысль о которой уже сейчас вызывала у него головную боль. Накануне он заказал самодвижущуюся газонокосилку, машинки для стрижки кустарника и формирования живых изгородей и высокую стремянку, а также основной инвентарь, включая вилы и грабли, так как все найденное им на чердаке заржавело или пришло в негодность. Септик был вычищен, но слесарь объявил, что потребуется вырыть новую сточную канаву для слива из стиральной и посудомоечной машин. Программа работ приобретала устрашающие размеры.
Изможденный, он пошел к дому. Надвигалась ночь, и все дела придется отложить до утра. Когда они жили на вилле, именно Лора занималась стрижкой газонов и обрезала розовые кусты в их маленьком садике, но здесь почти три гектара. Когда парк хоть немного будет приведен в порядок, ему одному не справиться с уходом. Отец забросил Рок, обескураженный мыслью о том, что воспользоваться им не сможет никогда, а то, что он называл «ежегодными ремонтными работами», выглядело смехотворно.
Виктор остановился посреди просторной прихожей и огляделся. Разумеется, дом стоил тех средств, которые он в него вкладывал. Однако, если ему предстоит жить одному, разумно ли тратить столько энергии и денег? Пока он проводил основное время на кухне и в спальне, почти никогда не заглядывая в гостиную или в кабинет на первом этаже, где он предполагал работать над принесенными накануне документами. На самом же деле, стоило ему войти туда, как он начинал наводить порядок и выявлять неполадки.
Он вспомнил, что Максим подарил ему энциклопедию домашнего мастера с детальными рисунками на каждой странице, которую он едва открыл.
Время от времени, когда он злился, соединяя электрические провода или смазывая дверные петли, он думал о Виржини Клозель, у которой, по всей видимости, возникали те-же трудности и которая не имела средств, чтобы облегчить себе жизнь. Должен ли он протянуть ей руку помощи? Это будет хороший повод снова увидеть ее, отвлекающее средство от одиночества.