Райан оказался прав. На прогоне спектакля Уоррен хмурился, чесал в затылке и, увидев конечный результат, тут же начал все переделывать как одержимый. Большинство актеров восприняли изменения философски, хотя, как Керри заметила, Райан, внимательно выслушивавший каждую новую идею, часто переиначивал все на свой лад, а иногда полностью игнорировал замечания режиссера. Его политика заставила девушку улыбнуться. Он охотно следовал всем указаниям в том случае, если они совпадали с его собственным мнением, но все остальное пропускал мимо ушей. Его Антоний не будет Антонием Уоррена — остроумный, мудрый, настоящий мужчина, бесконечно трагичный в своей гибели.

Отношение Паулы к замечаниям было совершенно другим. Когда она не соглашалась с режиссером, разгоралась дискуссия — актриса, не считаясь со временем, оспаривала детали постановки до победного конца. Уоррен постепенно терял терпение, стал делать язвительные замечания, и вскоре исчезли все надежды на мирное разрешение конфликта, а они с Паулой начали метать громы и молнии друг в друга.

— Нет, нет, нет! — завопил Уоррен в середине третьей сцены. — Не «Тебя зовет законная жена — так отправляйся», а «Тебя зовет законная жена? Так отправляйся!». Она задает вопрос и сама же отвечает, прежде чем он успевает заговорить. Почему вы не можете сказать это именно так?!

— Потому что это не так! — прозвучал резкий ответ со сцены. — Она констатирует факт: Фульвия требует, что Антоний вернулся, и тут же отпускает его.

Уоррен всплеснул руками, как бы призывая небеса засвидетельствовать, какой он несет крест, вздохнул и попытался изменить свою тактику:

— Паула, дорогая, вы устали, я устал, все устали. Может быть, если мы немного отдохнем…

— Я совершенно не устала, — заявила Паула. — Но если кому-нибудь требуется отдых… — Усмехнувшись, она повернулась к Райану: — У тебя найдется сигарета для меня, дорогой?

Керри направилась за кулисы, где собрались не занятые в сцене артисты, когда Райан протянул Пауле свой золотой портсигар. Уоррен прав, подумала девушка. Даже не принимая во внимание пунктуацию, данную в тексте, более естественно для Клеопатры произнести эту фразу так, как он говорит, это более соответствует ее изменчивой натуре. И Райан первым признал бы значимость момента, если бы это имело отношение к его Антонию.

У нее сильно разболелась голова, и она переменила свое решение присоединиться к обсуждению инцидента. Она миновала группу спорящих актеров, прислонилась к стене и попыталась расслабиться. Весь день ее мучила головная боль, а у нее, как назло, не было с собой таблеток. В первый раз ей захотелось, чтобы репетиция поскорее закончилась.

Чья-то рука приподняла ее подбородок, и глаза девушки широко открылись: Райан внимательно разглядывал ее лицо. Затем он отступил на шаг и засунул руки в карманы своих рыжевато-коричневых брюк.

— Почему вы так близко к сердцу принимаете все, что говорит Уоррен? — спросил он. — У вас уже должен был накопиться опыт общения с режиссерами, вы должны были научиться противостоять им, не разваливаясь при этом на мелкие кусочки.

— Как Паула? — не смогла удержаться Керри.

Он ухмыльнулся:

— Нет, не как Паула. Будь вы сегодня на ее месте, от вас осталась бы кучка пепла. Все, что я хотел сказать, — это чтобы вы проще к этому относились и мотали на ус. Уоррен нетерпелив, он настоящий деспот, но знает Шекспира как свои пять пальцев.

— Да, я заметила. — Керри выглянула из-за плеча Райана и посмотрела на сцену: Паула как раз шагнула к рампе, чтобы продолжить спор с режиссером. — А кто, по-вашему, прав в этом случае?

— С художественной точки зрения, я бы сказал, Уоррен. Однако Паула играет свою роль, и, если она чувствует, что Клеопатра должна говорить именно с такой интонацией, значит, к ее мнению стоит прислушаться. Когда страсти накаляются, актер становится стержнем, вокруг которого вертится колесо. — Решив, что тема исчерпана, он спросил: — Я слышал, вы и Лиз собираетесь сегодня пойти к мальчику-мажору на вечеринку?

— Да, — ответила Керри, гадая, сочла ли нужным Лиз упомянуть, что Адриан тоже приглашен. — Почему вы так его называете?

— Отчасти потому, что никак не могу запомнить его имя, а еще потому, что он манерный, избалованный маменькин сынок. Мне кажется, это совсем не то, что вам подходит.

— Я представления не имею, как там все происходит.

— Громко — во всех смыслах этого слова. Я случайно зашел к Лиз во время его последней вечеринки, шум был устрашающий, не говоря уж о том, что творилось на лестнице. Судя по тому, как вы сейчас выглядите, вам было бы лучше сразу же лечь в постель, когда придете домой.

Керри была склонна согласиться с ним. Только вечеринки ей сейчас и не хватало.

— Если вы имеете в виду отсутствие румянца на моем лице, — сказала она, пытаясь превратить все в шутку, — то всему виной грим.

— Вздор. — Он вынул руки из карманов, подтянул брючину и поставил ногу на небольшую коробку, стоявшую рядом с Керри. — Я видел румянец на ваших щечках не меньше дюжины раз. — Затем, с интересом посмотрев на нее, Райан добавил: — Кстати, он появляется и сейчас.

Керри прикусила губу, зная, что он говорит правду и что она не может ничего с собой поделать под его насмешливым, испытующим взглядом.

— Вам нравится приводить других в смущение, не так ли? — спросила девушка.

— Да, особенно когда видишь такие впечатляющие результаты. Возможно, это звучит банально, но ваша кожа напоминает мне персик, который выглядит одинаково замечательно и ранним утром, и поздним вечером. Вам повезло — некоторые женщины тратят уйму денег в салонах красоты, пытаясь достигнуть такого эффекта. — Он склонил голову, наблюдая за выражением лица девушки, его глаза смеялись. — Ну а теперь не вздумайте сказать мне, что вы не любите комплименты. Тогда я окончательно удостоверюсь, что вы ни на кого не похожи.

— По-моему, перерыв закончился, — поспешно сказала Керри, заметив с облегчением, что группа людей за кулисами начала редеть.

— Прекрасно. Как раз вовремя, — усмехнулся он. — И вы этому рады?

— Конечно, — ответила девушка, и Райан одобрительно кивнул.

— Вот это характер! — Он взял ее за локоть и слегка прижал к себе. — Ну что ж, прошу на сцену.

Чувствуя спиной любопытные взгляды, Керри с неохотой пошла за ним. И вот они уже на сцене, и Паула повернулась к ним лицом, ее красивые глаза сузились, когда она увидела, что рука Райана лежит на плече Керри.

— Мы готовы, Уоррен, — объявил Райан, не взглянув на актрису. — Откуда начать?

— Начни со слов: «Закончим споры, выслушай меня», — бросил режиссер, направляясь на свое место в восьмом ряду.

Очевидно, между Паулой и Уорреном Трентом был достигнут компромисс. Актриса придерживалась своей интерпретации в общих чертах, но в деталях следовала советам режиссера. Слушая диалог Антония и Клеопатры, Керри могла только восхищаться эмоциональному накалу, который превратил жалобы покинутой женщины в гнев царицы Египта. Еще немного, и Паула переиграла бы Райана в этой сцене, ведь его текст сводился к отрывистым коротким репликам. Но его талант не позволил доминировать над ним. В суровых чертах его лица проглядывало обаяние, стройное, мускулистое тело было как натянутая струна. Молчание красноречивее слов, если на сцене стоит настоящий мастер.