Я оделся, взял все необходимые документы и вещи и собирался выйти из дома, чтобы не дай Бог не встретится с отцом, который обещался быть в Москве первым же рейсом. Хотел уехать пораньше, как позвонили в дверь. На пороге стоял Карим с бледным и осунувшимся лицом.

— Саша, — его голос вибрировал от напряжения. Он, видимо, тоже примчался в Москву следом за мной. — Ты куда? — он кивнул в сторону сумки в моих руках.

— Расчленил этого мерзавца и теперь везу его останки на мусорку, — лицо Карима сделалось ещё бледнее, но он понял, что я имел в виду. — И с тобой я тоже не хочу говорить. Уверен, ты давно в курсе его похождений и прикрывал их не раз. Скажу даже больше, после похорон матери ни тебя, ни его в своей жизни я больше видеть не хочу.

— Саша…

— Я тороплюсь. У меня по плану встреча со следователем, а потом с Наташей. Если хочешь помочь и усыпить свою совесть, займись похоронами. Не уверен, что у отца это получится успеть.

— Саша…

— Ненавижу! — крепко сцепил челюсти и процедил сквозь зубы.

Столько лет они все вместе дружили! Последние лишь года Карим как-то отдалился от нашей семьи и отца. Но сейчас мне было так тяжело и больно в груди, я презирал обоих. Отца за предательство и ложь, а Карима за то, что он пытался выгородить отца. И нашёл его, наверное, этой ночью через ту потаскуху.

— Ты только глупостей не наделай на эмоциях… — крикнул мне вслед Карим.

Но куда уж было больше? Да и не было у меня столько сил. Я был раздавлен и убит, мне хотелось, как маленькому мальчику, забиться в тёмный угол и сидеть там, пока не почувствую себя лучше, а должен был нести на своих плечах груз ответственности за все, что случилось и, в том числе, поднять на ноги сестру. Ей, в отличие от меня, было в несколько раз хуже. Мысли о Наташке и то, что я остался у неё единственный преданный и близкий человек, держали меня на плаву. Если бы не сестра и её плачевно состояние, то я бы точно насовершал чего-то такого, о чем впоследствии бы пожалел, но точно не раскаялся.

Тася

Не знаю, сколько времени я сидела в машине. Приехала в своё любимое место за городом к реке и смотрела, как медленно поднимается солнце из-за деревьев. Но внезапно налетела тёмная туча, и на лобовое стекло опустились первые капли дождя. Телефон периодически подавал признаки жизни, мама писала сообщения и интересовалась, все ли у меня в порядке, почему я так задерживаюсь на работе. Обычно я возвращалась около часа ночи, ну максимум двух. Сейчас же часы показывали начало шестого утра, а я не хотела двигаться с места. На коже ощущала его запах, а пальцы… Поднесла их к лицу и втянула в себя воздух, мне казалось, они до сих пор хранили аромат его кожи и помнили приятные ощущения, когда я вцеплялась ими в широкие мужские плечи. Ещё вчера я настраивалась на этот шаг и мечтала о том, как буду чувствовать себя грязной и низкой после всего этого, а на деле… ничего подобного и близко я сейчас не ощущала. Ночь, проведённая в мужских объятиях, мне очень понравилась, а деньги, которые находились в бардачке моей машины, отчего-то радости не приносили и тяжелым камнем лежали теперь на сердце. Между ног болело, и сами ноги по-прежнему сводило от слабости, а воображение постоянно подкидывало картинки с мужским образом, его взглядом и тихим вкрадчивым голосом.

Представила, что на его месте мог бы быть кто-то другой, и волна неприятной дрожи прокатилась по телу. Наверное, это спонтанное решение согласиться на интимную связь ради денег было самым тяжёлым в моей жизни и в то же время самым приятным. Вспомнила ту острую первую боль, когда он проник в меня, и его хватку, словно меня опоясали стальным и раскаленным жгутом, как сопротивлялась, а он не отпускал меня и крепко держал… Наверное, это к лучшему, что я больше его никогда не увижу. А со временем я забуду о нем и об этой ночи. Встречу другого человека. И главное, что уже совсем скоро Лизе сделают операцию. Я потянулась к бардачку и достала деньги, пересчитала их и какое-то время сидела, пребывая в шоковом состоянии. Денег было больше, чем сто тысяч. Почти в три раза. Мне даже хватит средств, чтобы поступить в какой-нибудь институт и снять жилье на первое время…

Только радости почему-то я не испытывала? И даже облегчения…

Вернулась домой, не чувствуя ничего, кроме усталости и ощущения, что испита до дна. Своими же мыслями и испита. А мужчина, имени даже которого не знала, наверное, уже уехал из города и забыл обо мне. И я собиралась поступить так же. Ничего не буду о нем узнавать. Я была уверена, что с ним мы больше никогда не встретимся, а как все решится с операцией, и Лиза пойдёт на поправку, уеду из этого города. Затеряюсь в Москве и начну новую жизнь.

Зашла в дом, держа в руках деньги. Мать выскочила мне навстречу, услышав, как машина остановилась у дома.

— Господи, Тасенька, я уже думала обращаться в полицию. Я тебе столько раз звонила и писала, ты… — она осеклась, увидев пустое выражение на моем лице и заметив пачку денег в моих руках, сжала губы в тонкую линию.

Часть суммы осталась лежать в бардачке. Я пока ещё не решила, что мне делать дальше. Для начала сдам все экзамены и получу диплом. Дождусь маму и Лизу из Москвы. И там уже буду принимать окончательные решения.

— Тася… — мама прикрыла ладонью рот, и слезы градом покатились из ее глаз. — Что ты натворила…

Мама по характеру была очень мягким человеком и никогда не поднимала на меня руки. И сейчас я была уверена не поднимет, хотя я будь на её месте, как следует вправила бы своей дочери мозги за такой поступок. Даже если он был во благо. Но зато мама и без рукоприкладства умела одним словом и взглядом наказать так, что мало не покажется. Только я и так чувствовала себя отвратительно в прямом и переносном смысле этого слова, а когда видела этот ее взгляд, не осуждающий, нет, а такой жалостливый, будто она себя проклинала в эту минуту… ещё хуже становилось.

— Если ты не перестанешь так на меня смотреть я… я уйду из дома. Мне и так плохо, — тихо сказала я, выдерживая ее взгляд. Ее подбородок дрожал, и она не сводила с меня безумных глаз. — Здесь недостающая сумма, мама. И я бы будь у меня возможность отмотать время назад и что-либо изменить — ничего не меняла.

Положила деньги на тумбочку и пошла в свою комнату. Нет, в ванную не хотела идти и открывать купальный сезон в реке я тоже не стала, хотелось ещё хоть на чуть-чуть оставить на себе мужской запах и все те горячие прикосновения. Наверное, все сложилось вполне удачно. Оставалось дать отпор Ильнуру и швырнуть его ребятам те деньги, что он должен был мне дать. Он все равно мне ничего не посмеет сделать. Я выполнила условия нашей сделки!

Мама стояла в дверях моей комнаты, пока я раздевалась и складывала одежду на стул. Делала вид, что не замечаю её и той боли, что исказило её лицо. Я очень сильная и переживу это все. И осуждение, и сплетни, и глупые, пустые пересуды моего решения и поступка.

— Ты понимаешь, что тебе теперь житья здесь не дадут и повесят ярмо проститутки?! — шёпотом спросила она, смотря на меня все тем же потрясенным взглядом.