— Не надо Андрей, я не могу. Пожалуйста, уйди, я не могу, — в моём голосе мольба.

Если он оттолкнёт, всё будет намного легче.

Ладонь прижала меня к его телу. Сердце моё стучит одновременно с его сердцем.

Я закрыла глаза, хочу увидеть что-то, чтобы остановится, не дать себе, не позволить.

Пытаюсь вспомнить Тимура, но не получается. Ничего нет. Только Волков и я. И что-то ещё, едва уловимое, но очень важное. Важнее всего остального.

Он приник лицом к волосам, вдыхает, сжимает ладонью талию. Проводит по груди. А я превращаюсь в податливую глину и от этого хочется кричать, но совсем не хочется выбираться из этого состояния. Себе не принадлежу.

— Лиза, ты нужна мне, — говорит тихо упрямо.

— Зачем? — выдыхаю.

Нужно бежать, нельзя позволить себе сделать то что хочется. Нельзя позволить ему сломать мой привычный уклад.

Уже сломал.

Оттолкнуть, ударить если потребуется. А я не умею.

— Я не знаю зачем, не могу сказать, — шепчет и прижимается губами к виску.

И я бессильна, что-либо ответить. Я нужна ему, нужна.

А он, получается, нужен мне. Просто необходим. Моё тело требует его, касаний, его слов. Дыхания. Сильного тела рядом. Чувствую его, кожей, сердцем. Мыслями чувствую.

— Андрей, это плохо, неправильно, — пусть оттолкнёт, и я уйду.

Но он не отталкивает, обнимает. Ладонь его скользит по моему телу, стягивает одежду. И я сильнее прижимаюсь спиной к его груди, дышу неровно, жарко.

Мне уже всё равно. Плевать на всё что знаю. Забыла. Мне нужно только это. Сейчас, так близко рядом с ним я поняла, что было — пустое. Неважное. Страдания — не счёт. Есть только касание… притяжение ощутимое нами.

Ладонь проникает под пояс джинс, и я закрываю глаза от собственного бессилия.

Он целует шею, подбородок, тянется к губам. Я позволяю повернуть себя, обхватить и прижаться.

Что я делаю?

Внезапно просыпается совесть, начинаю упираться.

— Нет, пусти, — кручу головой избегая его губ.

Понимаю на последней секунде, если позволю себе расслабиться, назад дороги не будет. Жизнь изменится и потечёт по совсем другому руслу. Всё измениться. Всё.

Он замер глядя мне в глаза, и я замерла. Пару секунд мы смотрели друг на друга, решая, менять нашу жизнь или нет.

Решили одновременно — менять!

Он требовательно склонился надо мной и губы наши столкнулись в поцелуе.

***

Забыл, как это — целовать женщину.

Губы Лизы не дали шансов остановится. Не оставили выбора, чтобы отступить.

Я впивался, мял ее сочные губы своими, вжимал в себя её тело, не обращая внимания на боль в плече.

Мой жадный рот врезался в рот Лизы. Язык безумствовал. Сорвало.

Да, терпение кончилось.

Подозреваю, что набросился бы на любую девушку. То ли лекарства добавили смелости и отчаяния, то ли я до такой степени изголодался, что уже не умею держать себя в руках.

Разум сопротивляется, а тело требует.

Разум кричит — вспомни прошлое, а тело отвечает — хочу настоящего.

Хочу эту маленькую стройную, голубоглазую и упрямую.

Собственными руками ломаю её жизнь, прямо сейчас. Знаю точно, что ломаю.

В венах безумие, оно действует и обрекает меня на движения резкие, грубые. В испуге Лиза смотрит, но молча подчиняется. Тяну с неё футболку, и Лиза сама высвобождается, стягиваю джинсы и она помогает.

Рука вторая почти не движется. Одной рукой я сжимаю стройное тело и заставляю упасть на кровать.

Боже, что со мной происходит.

Обнаженная девушка прямо подо мной. Вижу её желание. Трепещет от волнения грудь. Не могу не воспользоваться, не держу себя в руках, придавливаю телом. Накрываю. Не вижу ничего кроме неё. Не помню ничего.

Хватаю, укладываю, кривлюсь от боли, но остановится не могу. В который раз обхватываю губами её губы, оторваться даже не пробую.

А она прогибается, вся её поза просит. Желает. Ждёт.

Корчась от боли в плече стягиваю джинсы, даже не снимаю, только стягиваю. Член мой уже между ног Лизы. Не жду, больше ничего не надо. Жажда сильнее меня. Я просто не в состоянии больше терпеть. Хочу трахнуть. Накипело желание. Вызрело, рвёт изнутри.

Тело обдаёт, словно кипяток обжигает кожу, натягиваются и вспыхивают внутри вены. Лиза обхватила меня, она зовёт. Безмолвно зовёт. И я беспощадно врываюсь в её тело.

Вздох замирает. Дрожание припухших от поцелуя губ и безумие во взгляде.

Возьму её и укрою собой.

Хватаюсь за неё как за последнее, что я увижу в этой жизни.

Превозмогаю боль и трахаю безумно, зло.

Сдавливаю собственный стон. От боли или от перемешанного с болью, давно забытого, удовольствия.

Жар в теле невыносимый, кажется сейчас огнём вспыхну, но я не останавливаюсь, чтобы отдохнуть. Сжимаю горячими губами тёмно-розовый сосок, прижимаюсь к нему отчаянно.

Вбиваюсь между ног, почти рычу. Человеком себя не чувствую.

Зверем. Лютым, беспощадным.

Она стонет, вздрагивает и жмётся.

Волосы в безумном порыве дергаются, взлетают и падают на подушку. В те моменты, когда Лиза приподнимает голову навстречу моим губам, я обхватываю ладонью, вдавливаюсь в её лицо лбом, щекой или губами, как получится. Прижимаюсь подбородком, карябаю щёки.

Хватаюсь зубами за её плечи, в желании сожрать, разодрать на куски её тёплое податливое тело.

Обхватываю, прижимаю и надрывно выдыхаю:

— О боже, Сашенька…

***

Я замерла. Он остановился.

Соскочил с меня и с шумом упал на пол.

Лежу раздавленная. Пытаюсь осознать, что сейчас произошло. И не могу.

Только что было так хорошо, безумно, страстно. Вот только я таяла в его руках, чувствовала их мощь и силу, и обезоруживающее желание. А теперь, как будто окатили холодной водой. Ледяной даже.

Он назвал меня — Сашенька.

О боже.

— Прости, — услышала сухой полушепот.

Андрей поднялся. Слышу, выходит, на ходу натягивая джинсы.

А что делать мне?

Натянула плед, зарылась, замотала тело колючей тканью. Спрятала лицо. И смотрю в пустоту. Не могу закрыть глаза, чтобы не видеть темноты.

Внезапно до меня дошло, всё что сейчас было — обманчиво. Ничего настоящего.

Только природа, ошибочно решившая нас столкнуть.