— Я не склонный к Силе, — продолжал меж тем «вождь» (так окрестил его Рус), — поэтому не могу понять, каким богам вы служите — не примите это за неуважение, — его «телохранители» при этих словах презрительно скривились. Они явно не жаловали любых жрецов. — Но позвольте узнать одно: не встречали ли вы воинских подразделений этрусков?

— О, юный вождь! — нараспев, подражая самым фанатичным жрецам, — заговорил Рус, — мы имеем честь служить Богине Гее, идем с юной жрицей в славный город Кушинар и имеем намерение нести местным жителям свет веры в Величайшую! — И прозаично добавил, — Говорят, этруски не преследуют жрецов традиционных Богов, в коих веруют в просвещенных странах.

Гелинию коробило от вранья мужа. Выдать себя за жрецов, причем подтвердив это словами — великая наглость.

«Хвала Величайшей, хоть не поклялся! Но она и на эту ложь она может обидеться… Прости его, Величайшая! Ну, такой уж у него характер, прости ради нашей любви, ты же помогала нам!», — боялась, молилась, но ни один мускул не дрогнул не её лице. Кстати, она до сих пор не знала, что её муж «играл роль Бога», думала, что во время «Ссоры Богов» Гея всё устроила сама и бескорыстно подарила ей супруга — из-за их большой любви.

А Рус продолжал разглагольствовать:

— Два месяца мы в пути, с тех пор, как варвары пошли на варварские земли… простите, уважаемые, не хотел вас обидеть, — и с достоинством, но уважительно поклонился молодому, — как зовут твой род, который ты волею Богов возглавил в столь юном возрасте?

Молодой порывался было ответить, но его остановил опытный воин:

— Ты так и не ответил, жрец, — по-гелински он говорил с чудовищным акцентом и глаза его злобно сверкали, — видел этрусские разъезды? Как далеко, где?

— И почему вы подозрительно чистые, — прохрипел второй воин, с еще большим акцентом, — будто только что из купальни! И на плащи посмотри, — сказал, обращаясь к «вождю», — они как новенькие! Не шли они два месяца…

— А где ваши дорожные котомки? — подозрительность, наконец, обуяла и самого вождя и он, зыркнув исподлобья, поднял левую руку, правой взявшись за рукоять сабли. Градус опасности резко подскочил и Русу «подсветились» восемь целей, по четыре с обеих сторон дороги — лучники вышли из-за деревьев.

«Ловко прятались!», — восхитился новоявленный жрец Величайшей Геи.

— Не горячитесь, славные воины! — воскликнул Рус, воздев руки, — Величайшая дала нам Силу чиститься и умываться! Смотрите, недоверчивые язычники! Я медленно опускаю посох, клянусь Геей, это просто структура «очищения» — она не навредит вам!

Во время опускания посоха, он быстро (в экстремальных ситуациях его мысли летали со скоростью молнии) собрал в астрале пылесос из нитей Силы: вентилятор, шланг, фильтр, аккумулятор. «Заработает, куда он денется!», — уверил себя и вытолкнул это произведение в реальный мир, направив на второго телохранителя. Он показался менее нервным.

Не поверить клятве Богиней не могли жители любой страны. Ни вождь, ни его телохранители исключением не оказались. Молодой воин так и застыл, не дав отмашку лучникам и с удивлением взирал, как из его старшего кузена вылетела практически вековая пыль и исчезла. Тот тоже замер, отрыв рот. Его всклоченные волосы и борода смотрелись весьма потешно, а одежда и лицо буквально сверкали чистотой. Только молодому вождю, ставшему таковым буквально полдекады назад, после того, как лично закрыл глаза умершему от страшных ран отцу, было не до смеха. Странный жрец обратился к нему:

— А ты, вождь, не желаешь почиститься? — на навершии его посоха продолжала светиться небольшая тускло-желтая совершенно неопасная на вид структура.

Но молодому не дали ответить, его закрыл собой второй кузен и гаркнул на незнакомом Русу наречии:

— Тарик, ты как, в порядке?!

Брат ответил с небольшой заминкой:

— Вроде… да… да я две декады таким чистым не был! Да, в порядке. Отлично себя чувствую! — и добавил после небольшой паузы, — жрецы почем зря не клянутся…

— Меня, жрец, почисти… — и Фарик, первый телохранитель, задохнулся от налетевшего ветра. Нет, не ветра. Структура тянула пыль и грязь неизвестно как, а воздух, будто прилипнув, шел за мельчайшими частицами.

Опомнившись, старший брат остановил «умывание»:

— Хватит, жрец! — крикнул он по-гелински, сверкая, как начищенный казан, — вождя не надо, он и так чистый. Служитель Геи в знак согласия слегка склонил голову и его посох перестал светиться.

— Но я хочу! — возмутился вождь и… опустил руку.

Следующие действия пролетели так быстро, что Аграник, волею Предков ставший главой небольшого рода Пангирров, с трудом вспоминал последовательность тех событий.

Стрелы пролетели над жрецами, которые за доли мгновенья до выстрелов упали на землю. Потом они каким-то образом очутились между ним и кузенами, причем он готов был поклясться, что жрица, тащимая служителем Геи путем обнимания за талию, буквально летела по воздуху. Далее все пятеро взмыли вверх на идеально круглом пятачке дороги размером не больше двух шагов. В следующее мгновенье Аграник уже опасно балансировал на самом краю этого островка, поддерживаемый жрецом за ворот. Сами же служители культа окутались единой светло желтой пленкой, которую горячий Фарик, опасно шатаясь на обрыве скалы, а островок оказался верхушкой каменного столба высотой не менее двадцати локтей, упрямо пытался пробить кинжалом. Бесполезно. Более того, пленка словно вросла в землю, и скинуть жрецов не представлялось возможным. А вот они-то как раз запросто могли свались своих противников.

— Эй, варвары! — кричал жрец, — если хотите видеть вашего вождя живым — выходите все! Обещаю, мы не тронем ни его, ни его… старших товарищей, если вы не станете трогать нас! — лучники не стреляли, боясь задеть своих, да и желтую пленку, «пыльную стену», видели все.

«Молодец, Гелиния, сама сообразила! Главное вовремя, хвалю! И Силу льешь помалу, сколько надо. Растешь, девочка…», — с гордостью думал Рус, ожидая ответа. Странно, но страха он не испытывал. Ни за себя, ни за супругу.

— И вас не тронем, обещаю! Только если первыми нападете. Этот выстрел я вам прощаю! — продолжил увещевать Рус и вдруг обратился у самому вождю, — а ты чего молчишь! Мы на вас нападали?! Нет! Ты первый начал! Обратись к своим воинам, — и при этом улыбнулся.

От этой улыбки, точнее звериного оскала засосало под ложечкой и Аграник вышел из ступора. Глянул на жреца еще раз — улыбка показалась самой обычной, умиротворяющей. Посмотрел на опасно шатающихся кузенов, которых удерживала жрица (капюшон спал, волосы расплелись, и она оказалась красивой голубоглазой девушкой) и решился:

— Всем лучникам выйти на дорогу! — никто не выходил, — это мой приказ! — закричал, разозлившись ни на шутку, — только тем, кто имеет луки, — при этом победно покосился на служителя богини. Орал по-гелински специально для него, чтобы понимал, мол, без обмана и все равно догадался поступить по-своему: не всем приказывал выйти, а только лучникам! Жрец согласно, даже вроде как ободряюще кивнул, — выходите с оружием и кладите на землю, ни вас, ни меня не тронут, жрец обещал — это практически клятва!