И все же основной задачей боевых пловцов Роты особого назначения было проведение разведывательно-диверсионных операций. Они проводили разведку подводных и береговых минных полей, боносетевых заграждений, минировали и подрывали пирсы, дамбы, мосты и корабли противника, захватывали небольшие острова, осуществляли налеты на важные объекты противника, проникали для изъятия секретных документов, карт, кодовых таблиц и оборудования на потопленные корабли и подводные лодки, вели разведку наземных объектов в прибрежной зоне и глубоком тылу неприятеля.

С сентября 1942 года разведывательный отдел штаба КБФ за счет пополнения и расширения штатов становится мощным органом добывания разведывательных сведений для нужд флота. В состав разведотдела была также возвращена и дешифровально-разведывательная служба, которая с осени 1941 года находилась в структуре Народного комиссариата внутренних дел (НКвд) Ленинградской области.

Еще в сентябре 1941 года почти на траверзе Петергофа (ныне Петродворец) затонуло небольшое транспортное судно «Барта». Но так, что из воды продолжал торчать нос. На второй год в носу этого парохода водолазы-разведчики устроили наблюдательный пост. По ночам они пробирались под водой в носовую часть и сутки наблюдали в просверленные дыры. Немцам было совершенно невдомек, что за ними следят из воды. Как-то в ноябре 1942 года разведчики заметили, что они стали активно, в три смены, работать на пристани. Доложили начальству.

В ответ командир РОН получил от заместителя начальника разведотдела по агентурной разведке приказ разведать, в чем дело. А заодно выяснить, на месте ли главная статуя знаменитых фонтанов «самсон, раздирающий пасть льва», которая находилась рядом с Большим дворцом в Петергофе, расположенном на берегу Финского залива в сорока километрах западнее Ленинграда. А то ходили слухи, что немцы распилили «самсона» и отправили в Германию.

Для выполнения этого задания глубокой ночью в занятый немецкими войсками Петергоф с залива из-под воды были высажены две пары водолазов-разведчиков. Где вплавь, а где и ползком по дну обмелевшего Морского канала Петергофа они смогли дойти до Большого каскада. Пробираться было трудно: дно канала оказалось перегорожено старыми кроватями и другим железным хламом. иногда немцы пускали автоматные очереди в воду — приходилось пережидать на дне.

«Самсона», так же как и других знаменитых скульптур, на месте не оказалось. Попутно разведчики выяснили, что в военной гавани Нижнего парка немцы строят новую большую деревянную пристань и устанавливают зенитные орудия, а в глубине парка обнаружили большой склад морских мин. Противник планировал основательно заминировать фарватер между Ленинградом и Кронштадтом (остров Котлин) и тем самым отрезать остров-крепость, а заодно и Приморский плацдарм от основных сил.

Рота особого назначения получила новый приказ: «По готовности пристань взорвать!» с неофициальным добавлением: «А как это сделать, сами голову ломайте. Пусть Прохвати-лов покажет, что его водолазы умеют».

Офицерам и матросам — разведдиверсантам роты очень захотелось взорвать пристань вместе с ее строителями и охраной, ведь подобных заданий им еще не приходилось выполнять. Но чем? Задача осложнялась отсутствием специальных подводных взрывных устройств. А много обычной взрывчатки 2–3 водолаза взять с собой не смогут. Прохватилову подсказал один знакомый минер:

— достань мину, которую против кораблей ставят, и отбуксируй под водой к пристани. Она так шарахнет, что и камней не останется.

Для выполнения задания диверсанты решили применить две большие морские якорные мины «образца 1908/39 гг.», имеющие по 115 кг тротила. Умельцы роты сняли с мин якоря и другое ненужное оборудование, а затем довели их плавучесть до нулевой. Новые, специальные, впервые полученные взрыватели были тщательно изучены и подготовлены к работе. После этого группа водолазов-разведчиков приступила к тренировкам по буксировке мин под водой, а также к погрузке и разгрузке их со шлюпки. Старшим группы подводных диверсантов был назначен главный старшина Александр Николаевич Корольков. интенсивные тренировки изматывали. Особенно тяжело было тянуть мины, которые благодаря размерам и шаровидной форме создавали большое сопротивление воды. По инициативе водолазов операцию назвали «Бурлаки». В честь бурлаков — наемных рабочих, передвигавших в XVI–XIX веках речные суда вручную с помощью бечевы и весел, что требовало большой физической выносливости.

Наконец командир РОН отдал приказ к действию. Два бронекатера под командованием Вадима Чудова, взяв на буксир малый быстроходный катер и шлюпку, на которой находились старший группы, три легководолаза, четыре гребца и подготовленные мины, ночью вышли из Ленинграда и взяли курс на Петергофскую пристань. За два с половиной километра от берега бронекатера застопорили ход. Далее малый катер, в котором находился Прохватилов, руководивший всей операцией, отбуксировал шлюпку еще на один километр, после чего гребцы повели ее к берегу. При появлении очертаний пристани шлюпка остановилась. До нее оставалось менее двух кабельтовых. Дальше грести было опасно. Раз они видели пристань и людей, то и немцы могли их приметить.

Разведчики замерили глубину: ушло восемь метров линя. Чтобы легче было возвращаться назад и не плутать, Корольков на носу шлюпки закрепил катушку с телефонным проводом. Потом осторожно притопил мины, взял сумку со взрывателями и спустился с водолазами — краснофлотцами Михаилом Звенцовым и Александром Спиридоновым — на дно. Двинулись к цели. А там тьма — хоть глаз выколи! водолазы привязались друг к дружке, чтоб не потеряться в пути, и начали разматывать телефонный провод.

Главный старшина Корольков шел впереди. В левой руке он держал петлю кабеля, а в правой — компас. Спиридонов со Звенцовым шагали за ним и тащили на буксире мины. Те плыли чуть выше их и будто бы не сопротивлялись. Но это только казалось. От пота бойцы стали мокрыми. На тренировках такое расстояние они проходили за 15–18 минут, а тут и 25 не хватило. Корольков забеспокоился: «Правильно ли идем? Железа в минах много. Может, компас врет?» дал сигнал остановиться. Сунул направляющий провод переднему водолазу, а сам, пустив в кислородный мешок воздуху, потихоньку всплыл.

Пристань увидел рядом. Она высилась метрах в восьми. Ни часового, ни саперов не было. Они сменялись, заступать должны были ночники. Боевой пловец выпустил из мешка воздух и спустился на дно к своим.

Втроем они затащили мины под пристань и привязали к сваям. Корольков осторожно вытащил чеку из взрывателя и прилепил его к правой мине, потом то же самое проделал с другой. Взрыв должен был прогреметь в 9 часов утра.

Тут вспыхнул прожектор. Под водой стало светлей. По настилу застучали кувалды. Мешкать нельзя. Водолазы-разведчики осторожно слезли с наваленных на дно канала камней и, держась за провод, ушли на глубину.

Гребцы сразу почувствовали, что водолазы возвращаются, и стали наматывать провод на катушку. Минут через пятнадцать разведчики оказались около шлюпки. Казалось, легче было возвращаться, а все равно запыхались. Видно, кислород в баллонах кончался, да и волнение силы отняло. Самостоятельно вскарабкаться на борт шлюпки не могли. Ничего, гребцы помогли. Хотя на это ушло немало времени.