долину легко можно было пересечь за два дня, но теперь вода с плавающими на поверхности обломками заполняла ее полностью.

Пауоу нарушил молчание.

– Это Атлатль виноват, – заявил он. – Наше племя наказали за то, что он нарушил правила.

Пауоу расположился ближе к корням дерева, примерно на его середине, а Тахи сидела рядом с ним на самом конце ствола, у широкого основания. На другом конце, ближе к верхушке, забившись под навес из ветвей, безуспешно пытался усесться и спрятаться среди мокрых листьев Тигренок. Нутау с непроницаемым видом сидел, свесив ноги по сторонам и схватившись за ветви, чтобы удерживать равновесие.

Атлатль был настолько подавлен, что не смог даже возразить Пауоу. Вавацеки больше нет, детей – тоже. Их унесло этой ледяной водой, которая теперь заполнила всю долину снизу доверху.

– Пауоу, – сказал Атлатль, – если из всего племени остались только мы, нам нужно держаться вместе, чтобы выжить.

Тот лишь фыркнул в ответ, а Нутау промолчал.

Атлатль вспомнил предание о Боге-Черепахе. Как же ему удалось разорвать узы и сотворить такие разрушения?

Пока они дрейфовали, течение воды замедлилось. Их дерево поплыло вспять, поперек огромного озера, которое продолжало расширяться. Атлатль увидел, что течение закручивается, относя их к скалистым склонам, некогда самым высоким в долине. Они были так близко, что, казалось, до них можно добросить камень. Теперь там образовался остров размером не больше их стойбища. Раньше это были вершины холмов. Некоторые из них оказались плоскими и покрытыми травой, и на них сидели сотни птиц.

Одна птица подлетела к их дереву и села на ветку.

Тигренок мгновенно привстал на задние лапы и попытался поймать ее. Птица с криком улетела прочь.

Вдруг дерево поплыло быстрее. Казалось, что земля стала вздыматься вверх, но Атлатль понял, что на самом деле это дерево начало опускаться вместе с уровнем воды. А вода наконец стала уходить из долины.

Дерево коснулось земли и зацепилось верхней частью за уступ. Вода опускалась все ниже, и оно стало принимать вертикальное положение, так как его основание оставалось в воде, а крона опиралась о склон холма.

Тигренок спрыгнул на уступ и принялся карабкаться вверх по мокрой скале.

– Если вода начала опускаться, – заметил Нутау, – то можно и нам слезать с дерева. Атлатль, ты ближе, поэтому прыгай первым. Потом спущусь я.

Нутау воткнул копье перед собой в землю.

Атлатль вскарабкался по стволу так же, как это сделал Тигренок. Он оттолкнулся от крайних веток, прыгнул и, разбрызгивая воду, стал продвигаться по мелководью, пока не добрался до высокого уступа скалы.

Ступив на твердую почву, юноша оглянулся на дерево. Нутау уже взобрался на уступ, и Атлатль ждал, что Пауоу пойдет следующим.

Вместо этого Пауоу остановился на самой верхушке, где ветка опиралась на уступ и не давала дереву уплыть вниз по течению. Он держал ветку обеими руками и упирался ногами в выступ на скале, стоя спиной к Тахи, которая ползла вверх по стволу к уступу.

– Пауоу! – закричала Тахи.

– Я держу изо всех сил! – крикнул Пауоу в ответ. – Тахи, скорее иди к ним!

Пауоу свел челюсти от напряжения, но Атлатлю показалось, что он так сильно напрягся не для того, чтобы удержать дерево, а, наоборот, чтобы оттолкнуть его.

С суши Атлатль потянулся к веткам и успел схватиться за одну из них. Тут течение стало увлекать за собой ствол, и юноша начал погружаться в воду. Он почувствовал, как сильная рука отца удержала его, схватив за предплечье. Они превратились в живую цепь. Нутау твердо стоял на земле и держал Атлатля, который, не выпуская ветку из рук, пытался не дать потоку унести дерево.

– Помоги нам! – закричал Пауоу. – Не отпускай нас!

Атлатль застонал от усилия.

– Тахи! – крикнул Пауоу. – Он отталкивает нас! Он хочет, чтобы мы погибли!

Течение было слишком сильным. Без помощи Пауоу Атлатль справиться не мог: он почувствовал, как концы веток выскользнули из его пальцев, и течение оторвало дерево от уступа.

Атлатль и Пауоу смотрели друг на друга, когда дерево снова стало разворачивать потоком.

Пауоу торжествующе усмехнулся.

– Мы доберемся до Собрания, я тебе это обещаю, – кричал он, пока расстояние между ними увеличивалось. – Из-за тебя случилось это наводнение! Ты должен уйти в изгнание и бежать прочь отсюда!

Глава восемнадцатая

Когда Атлатль вместе с Тигренком поднялся на плоскую вершину новообразованного острова, он увидел там еще больше птиц всех размеров, которые сидели на траве и ютились небольшими группками в ветвях низкорослых деревьев.

Стало ясно, что из всех живых существ, оказавшихся на пути наводнения, птицам легче всего удалось спастись от стремительно поднимавшейся воды. Они странно притихли, словно тоже были ошеломлены произошедшим. Нутау будет рад: по крайней мере, они смогут охотиться на птиц.

У Атлатля все еще была с собой метательная палка, и камней вокруг имелось очень много. Возможно, теперь-то его отец увидит преимущества нового оружия.

Атлатль оставил Тигренка и пошел обратно к каменистому уступу, на который они с Нутау спрыгнули с дерева. Вода опустилась ниже уступа, на котором он стоял, и можно было увидеть холмы, которые она еще недавно полностью покрывала. Обломки деревьев покачивались в мутной воде, кружась в смертоносном потоке. Атлатль не смог бы за ними угнаться, даже если бы захотел.

Дерево с Пауоу и Тахи выглядело крошечной точкой, плывущей туда, где поток уже с меньшей силой падал за нижний край долины. Атлатлю оставалось только надеяться, что, когда течение наконец отнесет туда Пауоу и Тахи, они выживут в наводнении.

Нутау стоял неподалеку и сверху оглядывал долину. Атлатль собрался было подойти к нему, как вдруг его внимание привлекло движение чудовищной огромной черной тени в небе справа.

На мгновение юноша застыл в изумлении. Затем тень захлопала крыльями, и Атлатль понял, что это птица.

Он никогда не видел столь огромных птиц. Размах ее крыльев казался больше, чем расстояние от хобота до хвоста мамонта.

Птица подлетела ближе, сделав несколько взмахов гигантскими крыльями.

Это могло быть только одно существо. С тех пор как Атлатль был ребенком, никто из племени не видел эту птицу, и некоторые считали ее всего лишь вымыслом.

Громовая птица. Неужели наводнение заставило ее подняться в небо?

– Нутау! – крикнул Атлатль.

Его отец должен был это увидеть! Но тот не обернулся. По его напряженной спине и плечам было видно, что Нутау одолевает гнев.

Громовая птица пролетела прямо над головой. Ее оперение было столь насыщенного черного цвета, что отливало пурпурным. Атлатль мог отчетливо разглядеть огромный загнутый вниз клюв, когти размером с палец взрослого человека и длинные, острые перья на концах крыльев, приподнятые вверх, чтобы ловить встречный ветер.

– Нутау!

Видимо, тот не слышал Атлатля из-за шума воды.

Отец все еще не обращал на него никакого внимания.

Атлатль смотрел, как Громовая птица полетела к ближайшим холмам. И только тогда Нутау наконец обернулся. Несколько мгновений он смотрел на сына.

– Нутау, – сказал Атлатль. – Тебе стоило на это посмотреть. Это была Громовая птица. Она…

Атлатль махнул в ее сторону, но теперь Громовая птица была слишком далеко и казалась всего-навсего маленьким пятнышком в небе.

Нутау взглянул в ту сторону.

– Даже сейчас ты лжешь, – произнес он.

Нутау снова отвернулся и продолжил смотреть на долину.

– Это правда! – возразил Атлатль. – Правда…

И замолчал.

Чувство вины давило на Атлатля, и он вдруг подумал, что появление Громовой птицы не имеет никакого значения. Он сам был виноват в том, что отец избегал его. Атлатль выжил только из-за своего себялюбия. Именно по этой причине он держал при себе Тигренка и пренебрег приговором об изгнании.

В этом наводнении должен был погибнуть Атлатль, но вместо этого потопом смыло все племя.

Его утешала единственная мысль: благодаря себялюбию Атлатля спаслись Пауоу, Тахи и Нутау.

Если Пауоу и Тахи выживут, то успеют попасть на Собрание и смогут присоединиться к одному из других племен.

А что же