Феликс с трудом очнулся от воспоминаний-сравнений. И вовремя, поскольку Огонек, почувствовавший слабину узды, остановился на перекрестке, предоставив хозяину право выбрать направление. Ройс дернул поводья, сворачивая на длинную, карабкающуюся вверх по склону Королевской горы, дорогу.

Подымаясь мало-помалу вверх, следуя извивам широкой, мощеной крупными камнями дороги, он выехал на небольшую площадь, замыкаювшуюся с трех сторон домами, развернул коня и огляделся. С высоты холма можно было увидеть большую часть города и даже часть порта, в глубине которого густой рожью колосились корабельные мачты, а за ними бескрайней синевой раскинулась морская гладь, изредка прокрапленная точками кораблей. Ройс перевел взгляд в сторону и увидел шпили Собора Святого Света.

Он развернул коня и, поднявшись еще выше по холму, выехал на просторную площадь, прилагающую к стенам королевского замка. Немного правее на площадь выходила еще одна улочка, которая, как решил Феликс, вела к боковым, не главным воротам: по ней доставляли припасы, необходимые для снабжения замка, и вывозили мусор и нечистоты. В подтверждение его догадки мимо Ройса прогрохотала телега, нагруженная бочонками и ящиками, за которыми тянулся шлейф дразнящих ароматов колбас и сыров.

Он направился к главным воротам, громадные створки которых были гостеприимно распахнуты. Правда, скучающие возле ворот стражники явно следили за тем, чтобы непрошеные гости не побеспокоили королевскую особу.

– Кто таков? – не меняя позы, поинтересовался стражник в раззолоченной кольчуге и алом плаще, лениво опершись о копье.

– Феликс Ройс, барон Лерна, Северная марка, – Феликс остановил коня в нескольких шагах от стражника. – Желаю получить аудиенцию у его королевского высочества.

– Аудиенцию, значит, – стражник задумчиво смерил взглядом Ройса, как будто от него зависело, получит ли он ту самую аудиенцию. После недолгого раздумья, вздохнув, стражник махнул рукой куда-то в сторону ворот.

– Проезжайте, значит, внутрь, ваша милость, там оставите коня и, значит, в малую канцелярию зайдете, там вам, значит, все и расскажут.

Стражник явно ожидал, что провинциальный барон начнет расспрашивать его о тайнах и перипетиях королевской жизни, однако Феликс, лишь кивнув, встряхнул поводьями и Огонек, недовольно прядя ушами, зацокал копытами под арочным сводом ворот.

Спрашивать Ройс ничего не собирался, поскольку бывал во дворце еще в той, довоенной жизни, и считал, что вряд ли неведомые строители, восстанавливающие город, изменили дворец до неузнаваемости. Когда сумрачную прохладу арочного свода сменили солнечные лучи, заливающие обширное пространство, открывшееся взгляду, он решил, что не ошибся… ну, возможно, самую малость.

Говоря начистоту, Ройс не ожидал, что изменения будут настолько велики. И касались они, как можно было убедиться, прежде всего, оборонительных укреплений дворца. Хотя, какого дворца? Его взгляду открылась настоящая цитадель, состоящая из нескольких укрепленных каменными поясами стен оборонительных колец, возведенных явно знающими толк в фортификации мастерами. Феликсу вспомнился довоенный дворец, обнесенный одной-единственной стеной, ни разу серьезно не обновлявшейся со времен постройки. Да и зачем, если город надежно, как были уверены все в королевстве, хранили городские стены и башни, ни разу, до вторжения мрунов, не знавшие равного себе противника.

Сразу за стеной старого дворца начинались разнообразные строения, уходящие вверх к разбитому выше парку, в зелени которого скрывались изящные контуры дворцовых покоев королевского семейства и их приближенных. Феликс знал, что после того как туймены Кулхана Одноглазого ворвались в город, остатки королевской гвардии, защищавшие дворец, продержались на дворцовой стене едва-едва, чтобы юного принца Стефана, сына короля Кейроса, успели вывезти из города.

Сейчас же стена, которую только что проехал Ройс, была одна из четырех, обвивающих массивный утес, вокруг которого, со времен основания Мирра, строились дворцовые строения. При этом, она была, пожалуй, вдвое, а то и втрое толще старой, так что по верху могли свободно разъехаться две телеги, запряженные волами. Феликс вспомнил рассказы о толщине стен Бирки, пиратской столицы Голодных островов: по слухам, ее стены были так широки, что внутри них размещались конюшни и казармы наемных отрядов пиратских баронов. Ворота, как он успел заметить еще с площади, были защищены двумя донжонами, выпирающими вперед, словно клыки дикого вепря, угрожающие всякому, кто посягнет на их хозяина.

Широкая полоса перед воротами, не меньше пятидесяти шагов, была свободна от всяких построек, так что зажигательным стрелам или кувшинам с зажигательной смесью, в случае осады, будет нелегко найти пищу для огня. Приблизительно в одном полете стрелы от открытой полосы возвышался второй пояс укреплений, выглядевший не менее внушительно первого, а дальше, вверх по склону, виднелись третья и четвертая стена, за которой, по-видимому, и располагался королевский дворец.

Короче говоря, после восстановления дворец превратился в настоящую цитадель, крепость, которой вполне по силам устоять даже в случае падения городских стен. Особенно, если эту цитадель защищают умелые руки и верные мечи.

Открытое пространство по левую руку от Феликса, судя по всему, использовали в качестве тренировочного плаца Алые, как в просторечии прозывали королевскую гвардию. К такому выводу мог придти даже и не знакомый с военным ремеслом. Как раз в это время на плацу можно было увидеть группки воинов, разбитые на пары и тройки, яростно атакующие или защищающиеся – до Феликса доносился глухой стук учебных, затупленных мечей, изредка прерывающийся звонким звуком, подтверждающим, что чей-то клинок достиг цели.

По правую руку виднелось нечто, напоминающее импровизированную конюшню под открытым небом – прямо в землю были вкопаны столбы, возле многих из которых переминались с ноги на ногу скакуны самых разных статей и масти. Возле некоторых маялись пажи и слуги, исполняющие сейчас роль конюхов.

Пространство между открытой полосой и второй стеной занимали несколько строений, в одном из которых без труда угадывалась казарма, а вон то изящное двухэтажное здание, на взгляд Феликса, вполне могло быть той самой малой королевской канцелярией, о которой говорил стражник. Людская суета вокруг здания подтверждала его предположение.

– С дороги! – сзади Ройса что-то завизжало, загремело, над ухом прозвучал сухой щелчок, от которого он машинально пригнулся, а Огонек, вздрогнув всем телом, прянул в сторону.

Мимо него прогрохотала карета, запряженная четверкой серых лошадей. На облучке восседал краснолицый верзила, с надменным и одновременно ехидным выражением лица, размахивающий кнутом: именно им кучер издал тот щелкающий звук, испугавший Огонька. Окна кареты были зашторены, так что разглядеть, кто находится внутри, не удалось. Лишь на дверце промелькнул герб владельца: черный грифон, украшенный графской короной, на лазурном фоне, обрамленном крепостными зубцами.

Судя по тому, что карета без остановки прогрохотала через ворота второй крепостной стены, стража которых поспешила убраться с пути коней, ее владелец был человеком весьма знатным и проделывал этот путь неоднократно.