Что снится ему – жены? Вряд ли. Иногда он со слезами на глазах уверял, что скучает по ним: «Но я пленен тобой, мой демон, и не могу уйти».

Его член слабо розовел, до отказа наполненный кровью. Ни слова не говоря, Лилит оседлала Ибрагима и погрузила его в себя. Последний раз.

Мышцы по краям его лица напряглись, и в тусклом свете оно казалось вытянувшимся. Ибрагим как-то сказал, что ему не нравится, когда она так ведет себя. Женщине не подобает столь дерзко обходиться с мужчинами. Так что иногда Лилит представляла себя плененной им и связанной так крепко, что не могла пошевельнуться. Неужели такое возможно – наслаждаться иллюзией беспомощности в руках человеческого существа? Мысли о том, как мужские руки причиняют ей боль, а она не в силах им противостоять, или о том, как пенис человеческого самца суетливо, резкими толчками входит в ее плоть, всегда забавляли Лилит.

На его глаза навернулись слезы. Лилит соскользнула с него и легла рядом. Он скорчил гримасу, растянув губы, и вздохнул.

– Я должен помолиться.

Лилит пыталась остановить его, положив руку ему на грудь.

– Не сейчас.

– Нет, сейчас. Уже поздно. Если остальные увидят, что я не молюсь...

– Ты же ни во что подобное не веришь.

– Но я не могу так рисковать, чтобы обо мне думали как о нечестивом. Ты не можешь себе представить, что они со мной сделают! Они уже обратили внимание, что я молюсь всего лишь один раз в день. Если я не пойду молиться, то они убьют нас обоих, я это чувствую.

– Кто твой бог? Амон-Ра?

Его слегка затуманившиеся глаза с любопытством посмотрели на нее. Но он ничего не ответил.

У людей есть их драгоценная «вера», которая не основана ни на каких фактах. Разве они не замечают молчание своих богов? Хотя Ибрагим заметил и молится только для отвода глаз.

– Мне тоже надо помолиться? – спросила она. – Они будут плохо о нас думать, если я этого не сделаю?

– Какая разница, молится женщина или нет?

Она нашла финик и положила ему в рот. Когда он взял его губами, глаза у него закрылись.

– Я вижу тебя звездой на небесах, – Ибрагим помотал головой, не открывая глаз. – Откуда ты взялась? Ты пришла из пустыни. Неужели демоны действительно существуют? Поэтому-то ты и забрала меня у семьи...

Лилит приникла губами к его шее. Он что-то пробормотал, наверное молитву своему молчаливому Богу. Когда ее язык проник сквозь его кожу, Ибрагим тихо, удивленно вскрикнул. Она сжала мощные мышцы, окружавшие ее живот, затем расслабила их, и ее глотка раскрылась с гидравлической легкостью, всасывая поток крови из его вен. Аштар[3]назвала его «движением среди всех движений».

Он издал длинный булькающий звук, смесь удивления и страха, его язык начал бессвязно шевелиться во рту, пятки застучали по влажной простыне. Прекрасно. Маленький съедобный человечек.

Послышался шорох. Внезапное прибытие другого человеческого существа не обеспокоило ее, несмотря на то что момент был совершенно неподходящим для этого. Лилит положила руку на запястье Ибрагима – никакого пульса. Очень хорошо, он не сможет поднять тревогу. Она встала, накинула свой великолепный плащ и слегка приоткрыла полог.

Мальчики принесли обед, баранину с рисом.

– Мой хозяин не хочет, чтобы его беспокоили, – проворковала Лилит в приоткрытую щель. – Все в руках Аллаха.

– Все в руках Аллаха, – повторил старший из мальчиков.

Она закрыла полог и занялась останками, издававшими тяжелый мускусный запах. Кожа так плотно прижалась к костям, что даже блестела; кстати, у Ибрагима оказалась прекрасная, чистая спина, Лилит достала разделочный нож из мешочка, привязанного к плащу, где он обычно и хранился, и отрезала большой кусок кожи, несколькими ударами умело отделив его от фасций, затем, свернув, положила во внутренний карман плаща. Потом можно будет сделать что-нибудь нужное, например сандалии. Заметив в брюшной полости влагу, она перевернула тело и языком проникла в полость.

Теперь тело стало жестким и хрустящим. Лилит начала с ног, она ломала останки и растирала их между пальцами в пыль, рассыпая ее по простыне. Через несколько минут от Ибрагима осталась только кучка порошка, похожего на кофе, его любимый напиток. Поплотнее завернувшись в плащ, чтобы защититься от ночного холода, она вышла наружу и направилась к ближайшему костру.

Здесь, в оазисе, было довольно много бедняков. Из-под куч тряпья, которые валялись то тут, то там у костров, за Лилит постоянно наблюдали внимательные глаза, что, разумеется, не было для нее тайной. Ибрагим говорил, что ее считают здесь джинном. Они не слишком далеки от истины.

Властительница подошла к костру, рядом с которым на углях дымился кофейник, и высыпала в пламя порошок. Ибрагим весело засверкал взлетевшими к небу искорками, раскаленные докрасна частички его останков закружились в дыму. Вот так он и ушел, любитель поэзии, обладатель розового члена и золотисто-коричневой кожи.

Теперь, когда жизнь Ибрагима разливалась по ее телу, она чувствовала себя великолепно.

Одного взгляда на звезды было достаточно, чтобы Лилит определила свое точное местонахождение – сорок королевских миль юго-восточнее Гизы. В том направлении небо сияло так, словно там пылал непрекращающийся закат. Она не могла представить себе, что это сияние исходит от человеческого гнезда, но, очевидно, это и был Каир. Если так, то он, наверное, стал самым великим городом на Земле, а это значит, что Египет вернул себе прежнюю значимость.

Лилит быстро вернулась в палатку и начала готовиться к путешествию, закрыв свое сердце от мыслей о том, какие неприятности могут встретиться ей по дороге или что ее ждет в конце пути. Особое беспокойство вызывало исчезновение ее слуг. Во всем происходящем таилась некая угроза. Она отправится выяснять это по ту сторону гор, где лежит Каир.

Сорок миль хотя и долгий, но вполне возможный переход. Однако повозка Ибрагима домчит ее туда за несколько минут. Он это сам говорил, когда они ехали по черной восковой дороге на восток. Если человек может управлять этой штуковиной, Властительница определенно справится с этим в несколько раз лучше, она ведь наблюдала за теми движениями, которые делал Ибрагим, когда они ехали. Пошарив в карманах брюк, валявшихся в углу, Лилит нашла ключи.

Когда она пересекала пыльную полянку, то услышала, как детский голос прошептал:

– Джинн идет к своей машине.

Эта хитроумная «машина» несколько пугала ее. Тем не менее Лилит начала неумело возиться с замком, и он забрякал. Вокруг нее по оазису задвигались тени, кто-то начал звать Ибрагима. Внезапно дверца машины открылась. Лилит села на водительское место, нашла «замочную скважину» и вставила в нее ключ.