Мари зевнула. Так долго, как сегодня, он никогда еще не заставлял себя ждать. Она уже начала переживать и больше всего боялась, что Луиза Лавальер узнает об их встречах, потому что понимала, что тогда ее незамедлительно вышлют из Версаля. Лавальер по-прежнему имела огромное влияние при дворе, поэтому, когда король задерживался, Мари предполагала худшее.

Ее мысли прервал шорох. Почти неслышно открылась дверь. Ожидание закончилось. Мари услышала стук каблуков по паркету, и ее сердце непроизвольно забилось быстрее.

Она представила, как король смотрит на нее с другого конца комнаты, изнывая от желания. Как он идет к ней, сбрасывая на ходу одежду…

Мари улыбнулась. Она уже физически ощущала его присутствие, но не смела заговорить. Это тоже было частью игры.

В эту минуту Мари почувствовала легкое прикосновение его пальцев на своей спине. Сначала он просто гладил ее кожу, а потом начал слегка массировать. Молодая женщина окончательно расслабилась и погрузилась в приятную негу.

Эти ощущения были для нее внове. Впрочем, королю подобное поведение тоже было не свойственно.

Мари почти задремала. Ей казалось, что она вновь очутилась в Тру-сюр-Лэнн в один из погожих и редких летних дней, когда у нее появлялось время полежать в цветущем поле и вдохнуть аромат луговых цветов. Но сейчас почему-то из всех ароматов она чувствовала только запах фиалки. В такие минуты девушка всегда мечтала о будущем, о том, как покинет родной дом ради красивой светлой жизни, хотя в тот момент ей очень захотелось снова оказаться в родных краях, увидеть мать, отца, сестер, братьев и сказать, что, несмотря ни на что, она безумно всех их любит.

В реальность ее вернули поцелуи, которыми он начал покрывать все ее тело. Девушка постанывала от удовольствия. Ей хотелось, чтобы это длилось вечно. Никогда прежде ей не было так хорошо. Наконец ласки достигли кульминации, и она оказалась на вершине блаженства.

Потом Мари почувствовала, что он отделился от нее, но была слишком утомлена, чтобы пошевелиться. Он положил что-то у ее головы. «Украшение, как всегда», — подумала девушка. Ее веки сомкнулись, и она погрузилась в глубокий сон.

Король подошел к двери salondesangesи осторожно открыл ее. Он не любил, да и не хотел так долго заставлять ждать свою нежную Мари, но в последние дни ему стало все труднее выкраивать время для встреч. Каждый день прибывали новые гости, и все ожидали его аудиенции.

Людовик оглядел комнату. Мари, как обычно, лежала нагая на кровати. Она спала. На губах девушки застыла блаженная улыбка.

Король внимательно присмотрелся и увидел, что постель смята. Он застыл в недоумении. Кто-то явно хотел запять его место в сердце Мари. Он нахмурился, раздумывая, кто способен на такую наглость — бросить вызов самому королю.

Взгляд Людовика упал на фиалковую пастилку рядом с головой Мари. Ситуация прояснилась — нужно будет серьезно поговорить с герцогом де Марьяссом о выборе свиты.

Король удалился, по дороге размышляя о случившемся. Пожалуй, впервые он действительно не знал, что делать.

Мари, зевая, потянулась и сняла с глаз ленту Солнечный свет, падавший сквозь высокие окна, слепил ее, и она заморгала. Потом девушка вспомнила, где она и почему оказалась в salondesanges.

При мыслях о пережитом на ее губах появилась ленивая улыбка. Она не могла припомнить, чтобы когда-либо ее встречи с королем доставляли ей столько радости. Эта всепоглощающая страсть была еще одним доказательством его расположения к ней. Какой же подарок он сделал на этот раз?

Молодая женщина повернулась на бок и нашарила рукой небольшой предмет. Нахмурившись, она повертела его в пальцах. Фиалковая пастилка… Ее сердце остановилось. Это… этого не могло быть! Невозможно! Мысленно Мари припомнила каждую секунду той любовной игры. Она должна была заметить разницу и ведь заметила, но не придала этому значения. Другие губы целовали ее кожу, чужие руки ласкали ее тело. Другой мужчина доставлял ей удовольствие, словно она была обычной шлюхой, которой каждый мог попользоваться. С отвращением она отбросила пастилку, будто тем самым могла выбросить из памяти этот кошмар.

Мари почувствовала озноб. Зубы стучали, и она завернулась в простыни, тщетно пытаясь согреться. Никогда прежде ее так не унижали.

Конечно, он смеется над ней. Этот расфуфыренный щеголь из свиты герцога де Марьясса, которому просто захотелось разнообразия. Мужчина, чьего имени она даже не знала. Мари попыталась припомнить его черты, но они тонули в море ярких перьев, массы кружев и трепещущих лент. Возможно, сейчас он сидит со своими приятелями.

И рассказывает, что был с любовницей короля и что она, не говоря ни слова, отдалась ему и при этом сгорала от желания.

Это больше всего задевало ее. Мари зарылась головой в подушки. Она была с совершенно незнакомым мужчиной и к тому же испытала страсть. Уже в который раз она говорила себе, что должна была заметить разницу.

Молодая женщина чувствовала себя грязной. В ее ушах уже звучали скабрезные смешки и непристойные замечания мужчин.

Теперь она никогда не сможет вновь показаться при дворе, если он предал огласке эту историю. Почему она так просто выдала себя? Почему сказала, кто она? Зачем вообще заговорила с ним?

Мари перевернулась на спину и попыталась привести в порядок мысли. При этом ей пришло в голову, что история может дойти и до ушей короля, после чего она навечно впадет в немилость. Все те недели и месяцы, что она так отчаянно пыталась добиться его расположения, по глазам старалась предугадать любое его желание, в один миг могут превратиться в ничто.

Мари чувствовала, как ее отчаяние сменяется безудержным гневом. Она не допустит, чтобы ее планы разрушил какой-то щеголь из провинции. И она отомстит — как только узнает его имя.

Вернувшись к себе, она велела Фанетте приготовить ванну с горячей водой и принести кусок душистого марсельского мыла. Девушка яростно терла тело, словно пытаясь смыть грязь и заставить себя забыть о последних часах, а потом легла в кровать и задремала.

Вечером должно было состояться театральное представление, и Мари намеревалась пойти туда. Она твердо решила, что не станет прятаться, а встретится с обидчиком лицом к лицу и будет искать возможность осуществить месть. По пути все было, как всегда. Девушка не ловила на себе двусмысленных взглядов, никто не отворачивался от нее. В какой-то момент она подумала, что тревожится напрасно. Возможно, этот мужчина и сам не заинтересован в том, чтобы произошедшее было предано огласке.

На лестнице она встретила девушек, с которыми днем играла в волан. Они видели, как Мари принесли записочку от короля, поэтому многозначительно подмигнули ей.

— Ну как, Мари, у тебя выдался приятный день? — спросила Сильви. Она и темноволосая Надин были «подругами» пятидесятилетнего принца де Контара, предпочитавшего наблюдать за любовными играми, но самого при этом остававшегося в стороне.