— Душа моя, успокойся. — Он снова оторвался от ее губ и стал успокаивающим жестом поглаживать ее руки и предплечья. Когда дело дойдет до этого, мы все сделаем, как следует.

— Аллилуйя! — сострила Лиззи, но шуткой это было лишь наполовину.

Джеймс улыбнулся, но слова его прозвучали серьезно:

— В постели я не стану спешить. Она будет широкой и удобной. И рядом никого не будет, так что ты сможешь кричать сколько угодно.

Лиззи едва сдержала дрожь предвкушения и постаралась, чтобы ее ответ прозвучал сдержанно и саркастично:

— Почему ты уверен, что я стану кричать?

— Потому что я не остановлюсь, пока ты не сделаешь этого, — тихо ответил он, неотрывно глядя ей в глаза.

Когда Джеймс Блэк перешел в наступление, у Лиззи просто не осталось шансов. Его рука под пледом коснулась ее груди. Сосок немедленно отреагировал, вмиг став еще тверже.

— Ох уж этот кондиционер, — пробормотал Джеймс, подтягивая оба пледа под самые их шеи и снова возвращаясь к ее груди.

— Джеймс, — предупреждающе произнесла Лиззи.

— Что? Я просто пытаюсь тебя согреть, принцесса. Ты почему-то такая напряженная.

Как ему объяснить, что от его прикосновений она напрягается еще сильнее?

— Джеймс, я ведь могу отплатить той же монетой.

Горячее дыхание, вырвавшееся у него вместе со смехом, буквально опалило ее шею и возбудило еще больше.

— Не терпится увидеть, как у тебя это получится.

— Ты еще не знаешь, с кем затеял игру. — Лиззи удивилась собственной браваде, но было поздно.

— Тогда дерзай!

Лиззи придвинулась ближе, насколько позволяли самолетные кресла, и ее рука скользнула под его футболку, как она и мечтала. Погладила по груди, словно оценивая ее ширину, затем в нетерпении опустилась ниже по суживающейся полоске жестких волосков к поясу джинсов. На удивление, ей без труда удалось расстегнуть пряжку ремня одной рукой на ощупь.

Дыхание Джеймса участилось.

Но дальше дело застопорилось. Ей никак не удавалось справиться с молнией, туго натянувшейся на том, что явно свидетельствовало о сильнейшем возбуждении. Лиззи пришлось оценивать его размер через ткань, медленно проводя рукой вверх-вниз. Как же ей хотелось коснуться средоточия его желания безо всяких помех, попробовать его на вкус!

Должно быть, Джеймс прочитал ее мысли, а может быть, ее взгляд был отражением его собственного, поплывшего, затуманенного желанием. Его рука под пледом нашла ее руку и крепко сжала, призывая прекратить.

— Я не могу позволить тебе сделать это.

— Почему?

— Ты понимаешь, что со мной делаешь?

— Думаю, да, — с ленивой улыбкой ответила Лиззи.

Тогда Джеймс улыбнулся ей в ответ теплой, понимающей улыбкой, полной желания, без тени насмешки или сарказма. И пока она наслаждалась ею, он снова захватил инициативу.

Сжав руки Лиззи в своей, Джеймс буквально перетащил ее из кресла себе на колени, прижав спиной к своей груди. Скользнув другой рукой под ее блузку, он расстегнул переднюю застежку кружевного бюстгальтера и снова взялся дразнить сосок. Джеймс терся носом и губами о ее шею, и Лиззи от удовольствия прикрыла глаза, желая большего, большего, большего.

Как обычно, Джеймс все понял. Его рука скользнула вниз, под пояс джинсов, под резинку трусиков. Но внезапно неизбежность взрыва, который мог произойти уже совсем скоро, испугала Лиззи, и она поспешила взять себя в руки, вернее, свести и сжать бедра.

— Я не хочу, чтобы оргазм случился в самолете на глазах у других пассажиров, — задыхаясь, прошептала она.

— Нет? — Голос Джеймса был хриплым. — Но ты уже близко. — Это было утверждение, а не вопрос.

Джеймс учащенно дышал ей в ухо, и она закрыла глаза и крепко сжала рот, чтобы удержать рвущиеся наружу стоны.

— Ты просто создана для наслаждения, принцесса.

Что-то в его тоне очень быстро отрезвило Лиззи. Господи! Что она творит практически на глазах других пассажиров? Это так... дешево и примитивно. Неужели именно такой видит ее Джеймс? Считает, что только этого она и заслуживает?

— Джеймс, прекрати!

Услышав позвякивание льда в ее голосе, он немедленно остановился и убрал руку.

— Ты казалась мне необузданной дикаркой. Гедонисткой, готовой получать наслаждение везде и всегда.

Лиззи постаралась отодвинуться от Джеймса как можно дальше.

— Я совсем не такая, как ты думаешь, Джеймс. Для такого рода наслаждения должно быть подходящее место и время.

— Интересно, какая ты в постели? Закрываешь глаза? Или я смогу увидеть твою неприкрытую экстатическую страсть?

Разочарование Лиззи трансформировалось в злость.

— Интересуешься заранее, какое представление увидишь?

Джеймс поднял на нее глаза, его взгляд был неожиданно напряженным и серьезным.

— Меня не интересует представление. Меня не интересует то, что ты принцесса, и вся эта атрибутика. Меня интересует то, что скрыто под всем этим.

Лиззи знала, что он говорит не об одежде. Говорит серьезно.

— А вдруг там ничего нет?

Их взгляды проникали друг в друга, обнажая желание и требуя предельной честности.

Нахмурившись, Джеймс произнес медленно, взвешивая каждое слово:

— Я не верю в это.

Он протянул руку и положил ее чуть ниже левой груди, туда, где билось ее сердце. Его ладонь была большой и теплой, он как будто держал ее сердце в ней. Это ощущение было странным и немного пугающим.

Джеймс чуть сжал пальцы, словно желая подчеркнуть свои следующие слова:

— Мне хочется думать, что есть некоторые вещи, которые не напоказ и которые ты мало кому позволяешь видеть.

— Перестань, Джеймс. — Она нарочито засмеялась и попыталась оттолкнуть его руку, чтобы он не почувствовал, как учащенно забилось ее сердце от этого прикосновения и от этих слов. — Ты, оказывается, романтик.

Джеймс убрал руку, и в его глазах что-то погасло.

— Да нет, принцесса. Я ведь уже рассказал тебе, как подхожу к делу, поэтому не питай иллюзий на мой счет. У тебя их и так слишком много.

От этих слов любовный жар в Лиззи остыл, и ей стало по-настоящему холодно.

Джеймс почувствовал ее дрожь и накрыл ее сверху еще и своим пледом.

— Ты должна отдохнуть. Завтра тебе предстоит напряженная и бессонная ночь.

Лиззи правильно поняла подтекст. Легкая, пикантная болтовня — это все, что ему нужно, а его слова о том, что он хочет узнать ее настоящую, — просто слова. Все, что нужно Джеймсу Блэку, — это поскорее погасить терзающий его огонь желания.