столько приключений, сколько за последнюю ночь. Случай с Вадимом в лифте не в счет.

На скорую руку умываюсь, чищу зубы и кое-как привожу в порядок волосы. Бреду на кухню запить трэш ночных воспоминаний стаканчиком прохладной водицы и натыкаюсь там на копну рыжего беспредела. Подруга стоит у открытого настежь холодильника и жадно пьет из горла трехлитровой банки помидорный рассол. У меня аж обильное слюноотделение началось, так представила себе его вкус.

— М-м-м-м-м, какая прелесть! Оставь мне тоже, пожалуйста, — блин, как-то резко на солененькое потянуло.

Светка нехотя отрывается от банки с живительной влагой и поворачивается в мою сторону.

— Да уж! Видок у тебя еще тот, — выношу свой вердикт некогда идеальному не смытому на ночь макияжу и мятой в хлам одежде подруги.

— А ты что хотела? — откликается она осипшим голосом. — Ты виновата, винища понабрала, а пить мне одной пришлось. После такого количества странно, что я вообще жива! Боже, как же сушит! — и вновь припадает к банке.

— Эй, детка! Про меня не забудь! — возмущаюсь, наблюдая за жадными глотками. — Ну Свет, ну пожалуйста, очень хочется, — продолжаю нудить, давя на жалость.

— Да на свой рассол, только нее ной, тут еще пол банки! — передает мне тару и уходит в освободившуюся ванну.

— М-м-м-м-м, какой кайф, холодненький! — отпиваю жадными глотками мою прелесть и облизываюсь от удовольствия.

Надо закупить этого добра побольше.

Света выходит из ванны через пол часа, когда я уже соорудила завтрак из свежих овощей, сваренных всмятку яиц, тостов и ароматного заваренного кофе.

Блин!

Совсем забыла, мне же теперь нежелательно пить кофе, особенно натуральный.

С сожалением выливаю одну кружку в раковину. Что ж, перехожу на чай. Я, конечно, не кофейный наркоман, но по утрам очень даже уважаю.

Внешний вид подруги значительно преобразился. Лохмы рыжих волос вычесаны и красиво заплетены в свободную косу. Лицо без вчерашнего макияжа выглядит уже более свежим, только немного припухшие веки напоминают о вчерашнем сабонтуе. Одежда, гм, надо дать Свете, что-нибудь из своего. Её изысканный брючный костюм от кутюр выглядит весьма плачевно после ночи проведенной в нем. Как она не догадалась его снять, не понятно.

— Я наверно дам тебе, что-нибудь из своего гардероба. Твоя одежда выглядит так, будто ты провела ночь в каталажке, а не на посиделках у подруги. Кстати, почему ты не разделась, прежде чем улечься спать?

— Гм, хороший вопрос! Ты думаешь, я помню, как уснула? — возмущается Света, — так за тебя перенервничала, что пила залпом бокал за бокалом, чтобы привести в порядок нервы. Кстати, как ты? Успокоилась, хоть немного?

— Нормально. Уже нормально! Конечно, меня немного тревожит предстоящий разговор, но это уже не так страшно по сравнению с тем, что пришлось пережить вчера.

— Всё познаётся в сравнении, крошка!

— Не могу, не согласиться, — искренне улыбаюсь женщине благодаря, которой не разрушилась моя жизнь. — Давай завтракать, все уже готово.

— Да ты ж, моя хозяюшка! Может, ты ко мне жить переедешь? — спрашивает, поигрывая бровями.

— Кто знает? Может и перееду! — резко меняется моё настроение. — Вот отошьет меня Вадим и сразу с чемоданами к тебе.

— Э-э, даже и не думай! Всё хорошо будет! Поняла? — налет шуточного настроения сходит с лица Светы. — Ты заслужила, чтобы у тебя наконец-то было всё хорошо.

— Так же, как и ты! — отзеркаливаю ей.

— Ну я — это отдельный разговор. Ты же знаешь! Давай не будем о грустном.

— Как скажешь, моя хорошая! — мягко улыбаюсь рыжуле, не желая, чтобы она и со мной думала о своей неудавшейся жизни.

Завтракаем быстро и молча. Света спешит, у нее самолет ночью, а надо еще какие-то дела в городе завершить и вещи собрать.

Уходя, подруга просит сообщить ей, как прошел мой разговор с Вадимом. Сжимает в крепких объятиях и целует в обе щеки. Я в свою очередь желаю ей хорошего полета и мягкой посадки.

Когда за Светой закрывается дверь, я вспоминаю про свой телефон.

Вадим обещал написать, когда вернется в номер, и не увидев моих ответов вряд ли обрадуется. Я бы на его месте ой-ёй, как разозлилась бы.

Мобильный ищу долго, но спустя почти час тщательного осмотра всего моего жилища, нахожу тот в прихожей, в шкафу с обувью. Как он там оказался даже не хочу знать! Помню только, что в последний раз держала его в руках, когда пыталась дозвониться Вадиму. Надеюсь, он не разряжен.

Снимаю блок с экрана и цепенею от количества пропущенных.

— О, Господи! Вадим меня прибьет! — думаю вслух, так легче воспринимать реальность.

Судя по времени, в начале шли сообщения:

«Жень, я не понял! Ты почему мне так и не ответила?».

Следом.

«Я уже в номере. Только зашел. Конференция была наинуднейшая»

«Я в душ. Если выйду и не увижу от тебя ответ, надеру задницу!»

Через пятнадцать минут начинается целая череда пропущенных вызовов. А если быть точной — семьдесят восемь.

«Смелая, значит…»

«Я просто очень надеюсь, что ты спишь и «всего-навсего» забыла мне отписаться»

Это всё были ночные сообщения и звонки.

А вот утренние… это уже отдельная история.

Сто шестнадцать пропущенных вызовов.

Он меня точно убьёт. Потом откачает и снова прибьёт. И так, пока не надоест.

Сообщений всего два.

«Ты решила извести меня? Если да, то тебе это почти удалось!!!»

«Жень, у тебя всё в порядке? Ты представить себе не можешь, что я только не надумал …»

И все… и дальше тишина.

С последнего сообщения прошло уже два часа.

Надо ему срочно позвонить и всё объяснить. Только как объяснить ему подобный «игнор»? Врать не хочу, оправдываться тем более, правды обещала не рассказывать. Как быть, если спросит?

Сажусь на кровать в спальне, облокачиваясь на ворох подушек.

Хочешь, не хочешь, а перезвонить надо. Даже не хочу представлять, что бы я подумала на его месте.

Ладно, будь, что будет!

Делаю несколько глубоких вдохов и плавных выдохов, максимально расслабляюсь и набираю его номер.

Гудок, гудок, еще гудок! Я очень надеюсь, что Вадим не станет мне мстить и всё же ответит на мой звонок.

Глава пятнадцатая

— Жень, ну наконец-то! — после пятого гудка в динамике раздаётся бодрый голос Вадима. — Еще немного, и я бы начал обзванивать вытрезвители. Шучу! У тебя всё в порядке?

— Да, всё нормально! — пытаюсь сделать так, чтобы голос звучал, как можно беззаботнее, но как по мне получается чересчур наигранно. — Только проснулась.

Господи, пожалуйста, пусть он у меня ничего не спрашивает. Больше всего на свете не хочу ему врать, но и о