Что ему до запутавшейся девчонки, которая просто хотела обратить на себя внимание хоть кого-нибудь? Амайя почувствовала навернувшиеся на глаза слезы, но тут же зло выдохнула, расправила плечи и стиснула зубы.

Ну нет, реветь она точно не будет!

Если она хочет стать кем-то значимым для Шахара, ей нужно быть сильной.

Ему сейчас тоже непросто. Он не только потерял родичей, дом и уверенность в завтрашнем дне, ему сейчас придется решать за всех выживших. И она должна стать ему не обузой, а опорой.

А там, глядишь, и сложатся их отношения как-то иначе.

В конце концов, они — двоюродные брат и сестра только наполовину, их отцы — всего лишь сводные братья. Такая степень родства — не препятствие для брака двух представителей древнего рода.

* * *

Я окинул взглядом собравшихся людей. Они выстроились в нескольких метрах от меня в неровную линию. Тела Аграта и Реуса Раджат лежали между нами.

Только Асан стояла за моим плечом, словно взяла на себя роль телохранителя.

Скорбные лица были у всех слуг, но большинство все же держали себя в руках. Только по щекам двух женщин катились безмолвные слезы.

Они все знали Аграта Раджат долгие годы, и, каким бы человеком он ни был сам по себе, интересы рода он всегда ставил на первое место. Слуги такие вещи отлично чувствуют. Глава рода был символом того, во что они верили, и чем жили все это время.

Я многое мог бы поставить в упрек главе рода, останься он жив, слишком сильно сдал при нем некогда мощный древний род Раджат, но теперь все это неважно.

— Сегодня род Раджат скорбит о потерях, — начал я свою речь. — Мы лишились не только главы рода и его сына, но и многих достойных людей, которые сделали сегодня все, что смогли. Благодаря им всем мы с вами стоим сейчас здесь. Аграт Раджат был суровым лидером, готовым на все ради рода. Он бился за то, во что верил, и за то, чем жил. Ни Аграт, ни Реус не сделали ни шагу назад. Они бились в первых рядах, как и должно сильным магам и представителям древнего рода. Мы все сегодня потеряли близких нам людей, но их смерти не были напрасными. Враг повержен, а род Раджат выжил. Мы будем помнить всех, кто сделал эту победу реальностью, и вечно чтить память доблестных воинов. Они отдали сегодня жизнь за свой род и за наше с вами будущее!

Я выдержал небольшую паузу и сделал шаг вперед. Родовой камень на моей вытянутой руке полыхнул багровой вспышкой, и такой же багровый огонь мгновенно поглотил два тела.

Прощай, Аграт Раджат.

Прощай, Реус.

Люди отшатнулись от жара родового огня, а я так и стоял в шаге от него. Отдельные языки пламени то и дело облизывали мне то лицо, то руки, но не причиняли вреда. Огонь скорее ластился ко мне, как соскучившийся кот.

Я смотрел на огонь и понимал, что прощальную речь я слил.

Хорошо, что провел саму по себе церемонию, но плохо, что нужных слов я не нашел. Нет у меня опыта, который позволил бы уверенно вести за собой людей и воодушевлять их.

И из всех моих недостатков этот, пожалуй, был самым критичным на сегодня.

Я могу быть хреновым тактиком, бойцом-неудочкой, слабым магом, — но все это неважно, если люди за мной не пойдут. Да, у слуг рода выбора нет, никуда они от меня не денутся, но разницу между формальным выполнением приказа и работой с полной самоотдачей я как раз понимаю очень хорошо.

И именно полноценные лидерские навыки станут моей первой целью. Займусь этим, как только разберусь с последствиями сегодняшней бойни.

Не прошло и минуты, как пламя исчезло, а от тел главы рода и его сына остался только пепел. Небольшой порыв ветра подхватил невесомые хлопья и закружил вокруг нас серебристую метель.

В рядах слуг раздался тихий ропот с отчетливой примесью восхищения. Похоже, и ветер — это не случайность, а знак благосклонности силы. Ну или люди его просто так восприняли.

Мне это было безразлично, я свое дело сделал.

Мы все были уже готовы: переоделись, обновили запасы патронов, поделили запасы еды, какие нашли, набили полезными мелочами рюкзаки.

Гражданские слуги рода должны были добраться до Лакхнау и пожить там какое-то время, попутно выясняя обстановку каждый в своей области. Я не мог прямо сейчас начать разбираться с делами рода, но это не значило, что я про них забыл.

Перед Марной и безопасниками стояли свои задачи.

Возможности оборонять родовые земли сейчас не было, да и пригодного для жизни помещения здесь не осталось, так что пока поместье останется в разрухе. У меня есть два года, чтобы привести его в порядок. Если я этого не сделаю, через два года встанет вопрос об отчуждении земель.

Я забирал с собой Амайю, Асан и в сопровождении пятерых гвардейцев уходил в другую сторону, к южной границе.

Девчонка сейчас была мне обузой. Отправить ее в Лакхнау — это фактически отдать врагу рычаг давления на мой род. Но и таскать ее с собой постоянно я не собирался. До окончания летних каникул еще почти месяц, в Академии ей пока делать нечего, поэтому я хотел просто сдать ее с рук на руки родителям.

Заодно и поговорю с дядей.

Было у меня ощущение, что Риван Раджат вряд ли так просто отдаст мне пост главы рода, и формальное право наследования его не остановит.

Возможно, я не прав, но такие вопросы в любом случае решаются лицом к лицу.

Нам обоим нужна эта встреча.

* * *

От родового поместья Раджат до южной границы Империи было чуть больше ста километров, и асфальтированных дорог в ту сторону не было.

Свободные земли под боком не способствовали мирной жизни. Как ни охраняй границу, а мелкие отряды наемников то и дело просачивались. Для укрепленных родовых земель это не было проблемой, а в небольших поселках и городах желающих жить было немного. И чем ближе к границе, тем более пустынной становилась местность.

Да и кто бы нас пропустил на машине?

Наши тачки сгорели вместе с казармой, там на первом этаже был гараж и мастерская, а на втором жили гвардейцы. Это на еще один штурм у противника сил не было, а вызванный из города транспорт они подобьют наверняка. По крайней мере, если внутри буду я. Слуги мало