– Спасибо, – бледными губами поблагодарил меня Андрей.

– На вот, антибиотик, – протянул я ему две таблетки тетрациклина, а затем обратился к Лене, – Ему бы пожрать чего и пару дней придётся сидеть здесь. Нужно трупы убрать, а то вонять начнут.

– А где Мутный? – осмотрелась та, видимо желая привлечь его к этой работе.

– Может в подвале? – пожал я плечами не обнаружив такового в гараже, – Или наружу поссать вышел.

Я направился к двери, а Лена решила проверить погреб.

– Фу, блядь! Ебанутый! Дебил конченый! – понеслись грязные ругательства со стороны лаза в полу, значит Мутный обнаружен.

Я решил посмотреть, что же там такое происходит и почти сразу же об этом пожалел.

Мутного я застал с подпрыгивающей голой жопой над телом мёртвой девчонки.

Желудок не выдержал подобной картины и я едва успел выбежать на улицу, чтобы не наблевать прямо в гараже.

Когда я вернулся, наркоман уже выхаживал вдоль стеллажей с довольной рожей.

– Ты в натуре конченый, – сказал ему я.

– Вы чё доебались то? – выпучил глаза тот, – Меня стояк заебал, чё подрочить надо было?

– Лучше бы подрочил, – сморщился я, – Фу, бля! Вот ты урод, сука!

– Иди нахуй, – отмахнулся тот и пнул ногой какую-то сумку.

Та немного проскользила по полу и упав рассыпала содержимое. Пластиковые, разноцветные гильзы двенадцатого калибра раскатились радуя глаз.

Я тут же забыл о произошедшем в погребе и бросился подбирать ценное имущество.

Трупы выносили с Мутным, Лена наотрез отказалась прикасаться к ним. С девчонкой возились дольше всего, пытаясь поднять её тело из погреба. Затем волоком оттащили их чуть подальше и вернулись в гараж, где Лена пыталась приготовить поесть на походной кухне Андрея.

Дверь захлопнули, зажгли фонарь и после приёма пищи просто отрубились. Вроде бы и проснулись совсем недавно, но события, которые уже навалились следом, выбили из сил.

К тому же нам теперь снова придётся сидеть в темноте несколько дней, пока рана Андрея не начнёт хоть немного заживать. Идти то он сможет, но вот швы скорее всего от напряжения разойдутся и это только усугубит процесс выздоровления. Лучше пару дней подождать.

Хорошо, что нож был не сильно широкий и порез оказался всего сантиметра три, в отличие от глубины. Но самое главное, что ничего важного не задело, а мясо зарастёт, только белый шрам останется, как напоминание.

Я давно проснулся и лежал с открытыми глазами глядя в темноту. Сквозь неё я всё равно отчётливо видел хаотичные росчерки летающих частиц.

Что это такое и почему они дают такой эффект? А ещё что-то я могу? Надо будет как-нибудь попробовать.

Мысли начали сбиваться, путаться, в голове начало пульсировать совсем другое. Доза, мне уже нужно уколоться. Всё нёбо уже распухло и появилось неприятное жжение.

Интересно, я смогу при помощи этих чёрточек перетерпеть ломку? Как же меня достало это всё.

Раньше да, было по кайфу, а сейчас приходиться колоться больше из-за того, чтобы не терпеть ту боль. Мне хватило нескольких раз, а самый последний был такой, что казалось вот-вот отдам Богу душу. Хотя какому Богу, для меня уже давным давно в аду разогревают сковородку и подозреваю, что даже маслом не смажут, чтобы прилипал получше.

– Мутный, – тихо позвал я кореша, – Ты спишь?

– Чё надо? – сонным голосом огрызнулся тот.

– Замути по дэхе, – сдался я перед наступающей ломкой, – Что-то морозить начинает.

– А ты сам хули? – недовольно произнёс он, – Не умеешь что ли?

– Заебал, – буркнул я.

– Ща, – наконец окончательно проснулся тот и зашуршал, поднимаясь с пола.

Вскоре он загремел по верстаку, а затем всё же нащупал фонарь, свет от которого больно ударил по глазам.

От этого заворочалась Лена, а стоило ей поднять голову, вместе с ней проснулся и Андрей. Он со стоном пошевелил ногой и приподнялся на локтях.

– Болит? – заботливо спросила девушка.

– Немного, – с улыбкой ответил Андрей.

– Давай по вене пустим, – хохотнул Мутный, – Махом всё пройдёт. Лучшее обезболивающее в мире.

– Нет, спасибо, обойдусь, – усмехнулся в ответ парень.

– Как хочешь, – отмахнулся Мутный накидывая ремень на лодыжку, – Нам больше достанется. Слышь, уколи, а то мне неудобно.

– А чё в руку? – спросил я.

– Да там вены спрятались, – отмахнулся тот, – Пущай покурят, гы-ы.

Вскоре навалилась сладкая истома, полностью стерев симптомы подступающей ломки. Я снова завалился на старое, грязное одеяло и погрузился в кайф.

Через некоторое время фонарь выключили и наше логово провалилось в темноту.

* * *

– Ну чё, куда теперь? – более или менее бодро поинтересовался Андрей.

– Нужно по барыгам пробежать, – ответил Мутный, – У нас кайф почти закончился.

– Ну так веди, – пожал плечами тот, – Я точно не знаю где они живут.

– Может нам машину найти? – предложил я, – Так быстрее дело пойдёт.

– Не уверен, что это хорошая идея, – пожал плечами Андрей, – Машина в такое время скорее ловушкой станет, плюс бензин и всё такое. Лучше переждать, когда всё более или менее успокоится.

– А оно успокоится? – усмехнулся я в ответ, – Пока с каждым днём у нас всё хуже и хуже.

– Сейчас это нормально, – с умным видом заявил тот, – Люди не знают что будет дальше, власти нет и каждый выживает как может. Но общество должно начать формироваться заново, без этого никак.

– До этого может лет десять пройти, – отмахнулся я, – А может и больше.

– Факт, – согласился парень, – Но с машинами связываться сейчас не самая лучшая идея. Больше внимания привлечёт. Пешком всегда можно спрятаться, увидеть опасность заранее, ну ты понимаешь.

– Более чем, – кивнул я в ответ.

Мы вновь вернулись в микрорайон, прошли мимо нескольких девятиэтажек и направились к частному сектору. Именно там у барыги находился дом.

Вокруг царило запустение и хаос. На тротуарах здесь и там попадались мёртвые люди, которые уже начали разлагаться и воняли на всю округу, привлекая голодных собак и других любителей тухлого мяса.

Прямо на детской площадке лежал какой-то мужчина, а на нём взгромоздился ворон. Он каркнул на нас, и несколько раз взмахнул крыльями, но переполненный желудок не позволил ему взлететь. А может быть он и не собирался, просто охраняя свою добычу.

На углу дома, две псины трепали труп какой-то бабули, это было понятно по седым, длинным волосам, которые каждый раз шевелились, когда собака пыталась вырвать очередной кусок плоти.