8

Психиатрия и творчество – понятия в ту пору близкие. Характеризуя это типичное для советской эпохи соседство, художник Анатолий Брусиловский отмечает, что «официальная пропаганда упорно определяла каждого, кто хоть как-то не вписывался в плоский, картонный образ “советского человека”, как шизофреника, душевнобольного, негодного для их общества субъекта. Делалось это упорно, долго, многие интеллектуалы прошли через “опыт” насильственной “психиатрички”». См.: Брусиловский А. Студия. СПб.; М.: Летний сад, 2001.

9

Ситуация с литературными неграми не улучшилась и в дальнейшем: «В 1990-стые я уже писал, а не переписывал, романы за одного известного и ныне автора. Написал около десяти романов. Все они были опубликованы под его именем. Еще написал, хотя считается, что редактировал, книжку стихов одного теледеятеля. В те годы (конечно, и раньше) это было сплошь и рядом. Все писали, например, за Фридриха Незнанского», – как рассказал мне Геннадий Николаевич Калашников. Что же касается нынешней ситуации, то прозаик Борис Тимофеевич Евсеев высказался так: «Пока писателей все чаще используют как “литературных негров”… Кое-кто пытается сделать из писателей подножие для собственной творческой славы. В советское время это выражалось в принудительном соавторстве, сегодня – в наглом присвоении писательского труда. “Зачем нам самостоятельные писатели? – думают некоторые высокие лица, – мы и сами с усами. Писатель написал, а мы подпишем”. Так на костях никнущего братства писателей создается уродливая каста “новых пишущих”» (Евсеев Б. Писателей все чаще используют как литературных негров // Литературная Россия. 2021. 21 октября. № 2021/39).

10

Игорь Сергеевич Черноуцан (1918–1990) – в 1950—1980-е годы работник ЦК КПСС, литературовед.

11

Роман «Чего же ты хочешь?» (1969), посвященный борьбе с тлетворным влиянием Запада и буржуазным разложением советской творческой интеллигенции, после долгого перерыва был недавно переиздан (лучше поздно, чем никогда!). А в те годы даже за пародию на него исключали из партии. В 1969 году Зиновий Паперный написал пародию «Чего же он кочет?», ставшую еще более знаменитой, нежели сам роман. Руки у обидевшегося автора оказались длинные, тем более что еще раньше Паперный пошутил по поводу другой книги Всеволода Кочетова – «Секретарь обкома» (1961), назвав ее «Василий Антонович дает дрозда». В итоге Паперный доигрался: его вызвали на ковер к первому секретарю МГК КПСС Виктору Гришину – это было честью. Побывав у Гришина, Паперный сделал интересное наблюдение, которое можно отнести и к писательским начальникам: «Есть люди, словно включенные в сеть. Пока они на посту – они для всех нижестоящих как своего рода светильники разума. Но едва только их снимают, – они сразу же утрачивают свою “светильность”». В итоге Паперного исключили из партии, хотя партбюро Института мировой литературы трижды пыталось за него заступиться.

12

Эти слова – из основного доклада Н. С. Хрущёва, заявившего также: «Наши литература и искусство во многом еще отстают от жизни, от советской действительности, которые неизмеримо богаче, чем их отражение в искусстве и литературе. Законно спросить: не ослабла ли связь с жизнью у некоторых наших писателей и работников искусства?» (XX съезд Коммунистической партии Советского Союза: 14–25 февраля 1956 года: Стенографический отчет: В 2 т. М.: Госполитиздат, 1956. Т. 1. С. 116).

13

«Распухание» Союза писателей стало особенно очевидно с наступлением застойных времен. Нередко это происходило по разнарядке. Геннадий Красухин рассказывает, как в 1967 году партийный чиновник областного уровня, отвечавший в своем крае за идеологию, обратился к нему с просьбой рекомендовать как можно больше молодых литераторов к приему в Союз писателей. А один из начальников Союза писателей РСФСР «гневно упрекал руководителя Ставропольской писательской организации… в медленном росте. “Уже и в Краснодаре 15 членов Союза, в Ростове – 12, а у вас все еще семь. Это не дело”. Через несколько лет для наращивания областных отделений Союза изобретут материальные стимулы: за руководителем организации, в которой столько-то (много!) человек, закрепят более престижную служебную машину, чем за тем, кто руководит меньшим количеством членов Союза. И в закрытых распределителях их будут отоваривать по-разному. Отчего начнется безумная и бездумная гонка за количеством: в Союз писателей станут принимать даже районных журналистов» (Красухин Г. Г. Стежки-дорожки: Литературные нравы недалекого прошлого. М.: Языки славянской культуры, 2005). Неудивительно, что постепенно само понятие «писатель» изрядно девальвировалось.

14

А ведь еще за пять лет до этого отношения между писателями были ровными. Солженицын признавался Шолохову, как высоко он ценит его «как автора бессмертного “Тихого Дона”» (Солженицын А. И. Письмо от 20 декабря 1962 г. из Рязани в Вёшенскую // Литературная Россия. 1990. 23 мая).

15

Георгий Иванович Куницын (1922–1996) сам был писателем и поддерживал собратьев по перу, как мог. С 1961 года работал в ЦК КПСС, слыл либералом и белой вороной среди твердокаменных большевиков. Отвечая за кинематограф, он помог Андрею Арсеньевичу Тарковскому запустить в производство фильм «Андрей Рублев», за что кинорежиссер называл его «ангелом-хранителем». Не согласившись с ужесточением цензуры в 1966 году, он отказался от должности председателя Госкино СССР, после чего его карьера пошла на спад. Да и не могло быть по-другому.

16

Олесь Гончар отметил в дневнике 29 сентября 1967 года: «Леонов рассказал, что Хрущёв заставил его дать подпись (это же сделали и Федин, Сурков, Твардовский) под письмом, в котором выканючувалась премия Нобеля Шолохову. И вдобавок Хрущёв якобы подарил их королю реликвию, которая имеет ценность и для Украины… Корону Карла XII» (Гончар О. Т. Указ. соч.).

17

Выражение «встать на очередь» характерно для советской повседневности, сегодня его применяют редко. В «очередь» на жилье допускали не всех желающих, иных могли просто выкинуть, в отличие от очереди за бананами, куда мог встать любой. Право «стояния» в ожидании квартиры следовало доказать многочисленными справками – характеристика с места работы, справка о составе семьи, справка об условиях проживания и т. д.

18

Smith H. Les Russes. Paris: Pierre Belfoud, 1975. Книга полностью на русский язык не переведена.

19

Имеется в виду статья объемом один авторский лист (40 тысяч знаков).

20

«Деньги на книжке» – выражение из советской повседневности. Сберегательная книжка была основным средством хранения вкладов в СССР.

21

Печальную известность принесло переделкинскому Дому творчества самоубийство поэта Геннадия Фёдоровича Шпаликова. Он повесился на собственном шарфе 2 ноября 1974 года. Его обнаружил Григорий Горин. Полны горечи и свидетельства Григория Бакланова: «На нем – белые, растоптанные, дочерна пропотелые кеды, лицо опухшее, живот огромен: это распухла печень. Какой яркий талант и как быстро просверкал