Старик. Почему вы просто не попросили денег на «Бориса»? Думаю, я не отказал бы вам…

Дима (удивленно). Но теперь ведь уже поздно?…

Старик. Теперь у нас контракт.

Дима. Я хочу вам сказать одну вещь. Поверьте, это очень важно. Долго объяснять, но… В общем, вам не стоит продолжать путешествие. Утром – остановка. Вы должны сойти со всеми вещами и больше не возвращаться на корабль. Не надо спрашивать почему, поверьте, я знаю, что говорю! Возвращайтесь домой, вы не найдете в этой стране того, чего ищете. Она давно уже другая, чужая вам, и вы здесь – чужой. Вам просто опасно здесь находиться.

В каюте повисает пауза. Старик начинает медленно говорить.

Старик. Мне было пять лет, когда меня увезли из России. Я помню, что мы долго плыли на пароходе, вначале по реке, потом по морю… Дом, в котором я прожил детство, остался далеко позади, и много лет потом я жил, не вспоминая его. Однажды – я был уже взрослым человеком – мне приснился наш дом в России так, как будто не прошло больше сорока лет… С тех пор дом не отпускает меня. Кажется, я мог бы с закрытыми глазами найти каждую тропинку… (Поднимает взгляд на Диму, улыбается.) И вы хотите, чтобы я уехал домой, когда остался день до цели, к которой я стремился тридцать лет? Вы говорите, это опасно? Что может быть опаснее рака крови?…

Дима опускает глаза. На этот вопрос он не может ответить.

Корабль швартуется у пристани маленького старинного приволжского городка. Голос по громкоговорителю сообщает под бравурную музыку: «ГОСПОДА ОТДЫХАЮЩИЕ, СЕГОДНЯ ВЫ МОЖЕТЕ СОВЕРШИТЬ ЭКСКУРСИЮ ПО ГОРОДУ, ПОСЕТИТЬ КРАЕВЕДЧЕСКИЙ МУЗЕЙ, РАЗВАЛИНЫ МОНАСТЫРЯ И РЫНОК…»

Голая Жанна стоит посередине каюты с выражением лица обиженным и одновременно брезгливым. Двое телохранителей тщательно наматывают на бедра и талию Жанны длинный плотный бинт, тщательно прошитый нитками, которые создают на ленте подобие карманов. Бизнесмен курит в кресле, в который раз монотонным голосом давая Жанне инструкции.

Бизнесмен…Как бы гуляешь по городу. Приходишь на улицу Клары Цеткин…

Жанна. А это мужчина или женщина?

Бизнесмен. Кто?

Жанна. Клара Цеткин?

Бизнесмен (тихо свирепея). Клара Цеткин – это женщина, германская революционерка!

Жанна. Тогда почему не Цеткина, а Цеткин, как мужчина?…

Бизнесмен (тихо, с ненавистью). Мы говорим о другом, Жанна. Пожалуйста, сосредоточься, моя милая, это очень важно. Итак, я повторяю: на улице Клары Цеткин ты находишь детскую поликлинику, рентгеновский кабинет…

Жанна (телохранителям, капризно). Ну вот, намотали, теперь я буду толстая! Можно здесь чуть поменьше, а то такая задница…

Бизнесмен (злобно шипит). Жанна! Я тебя умоляю! Слушай очень внимательно. В рентгеновском кабинете ты скажешь: «Запишите мою девочку на среду», – и тебе должны ответить: «Есть только в четверг после четырех…»

Жанна (озабоченно глядя в зеркало). Вот здесь надо чуть поменьше…

Бизнесмен (кричит). В четверг после четырех, ты слышишь, дура!!!

Жанна. Я все слышу, и не надо обзываться, а то вообще не пойду!

Бизнесмен. Там с тебя все снимут, и ты опять станешь стройной, моя птичка. А теперь повтори все с самого начала.

Пассажиры бродят под глухими сводами старинного монастыря. Здесь собрались все – Дима со стариком и Саймоном, Жанна, бизнесмен с телохранителями, среди толпы незнакомых нам туристов можно разглядеть Трала в черных очках. Дима проходит мимо Трала, демонстративно не замечая его. Но Трал не обращает на него внимания – он буквально пожирает глазами Жанну, которая, неожиданно увлекшись остатками фресок на стенах, отделилась от своей компании. Трал подходит к ней поближе, оглядывается по сторонам и, не раздумывая ни секунды, кладет ладонь на попу Жанны.

Жанна. Вот так сразу?!

Трал (прислушиваясь к своим ощущениям). Мой размер. Такого еще не было: с первого раза – мой самый любимый размер! Ты мне сразу понравилась еще на расстоянии, а теперь можешь считать, что я твой.

Жанна. Вы всегда так быстро переходите к делу?

Трал (философично). Жизнь так коротка, а работы так много, что не хочется терять драгоценных минут счастья!…

Со стороны за этой сценой наблюдают бизнесмен и его телохранители. Взгляд бизнесмена падает на руку Трала, лежащую на попе Жанны. Лицо бизнесмена сморщивается, как от кислятины.

Бизнесмен. Идиотка! А это кто еще такой? Откуда он взялся?

Трал и Жанна тем временем, беседуя, идут к выходу.

Бизнесмен (телохранителям). Идите за ними и не выпускайте из виду ни на секунду. (Чуть не плача.) За что мне такое несчастье, Господи, почему ты так меня не любишь?…

Жанна и Трал выходят из монастыря.

Жанна…Так какая у вас работа? Не надо быть таким скрытным! Говорите!

Трал (на мгновение задумавшись). Ну-у… Я импресарио.

Жанна (сделав огромные глаза). Не может быть! Как интересно…

Они выходят на улицу, сопровождаемые на расстоянии двумя телохранителями. Вслед им со страдальческой гримасой смотрит бизнесмен. Старик, Саймон и Дима осматривают облупившиеся фрески на стенах. Дима переглядывается с Олей, которая, расположившись на камне, ест мороженое из стаканчика.

Старик. Вот наконец-то я нашел что-то старше себя! (Отворачивается от стены.) Не понимаю, почему бы не отреставрировать все это? У старости тоже должен быть приличный вид.

Дима (ядовито). Вот и спонсируйте это, кто вам мешает?

Старик (подумав). Нет, я слишком жадный.

Оля доедает мороженое, бросает в урну стаканчик и сталкивается лицом к лицу с барменом Борей.

Боря (широко улыбаясь). Как жизнь?

Оля. Не жалуюсь.

Боря. Полюбила ночные купания?

Оля (с отвращением). Подглядывал? Это у тебя уже что-то старческое, извращенец ты мой!

Боря (с притворным сочувствием). Бедная девочка… Делают с тобой что хотят!

Оля. Не ты же делаешь? Вот и вали отсюда!…

Боря. Не понимаешь… У этого номера я был не единственным зрителем. Это к вопросу о стариках.