Потом они уснули, утомленные и счастливые хотя бы на час. А вокруг медленно тлеющего костра стонал от мороза лес. Бесшумно стонал — под искристыми крупными звездами, под Оком Ночи — умерший до весны горный зимний лес….

…Олег проснулся до рассвета, потому что начал тухнуть костер, а Бранка завозилась позже — почувствовала, как проснулся Олег. В рассеянное сумраке она улыбнулась сонно, по тянулась под одеялами всем телом и спросила:

— Утро уж… Холодно, йой… Где тут рухлядь наша?

— Я ее под бок запихал, — Олег нашарил ногой сбившуюся туда одежду. — Хорошо, что на снег не вытолкнули — радости было бы одевать… Встаем, в городе может уже ищут…

— Погоди, — попросила Бранка и приподнялись на локте. — Я сказать хочу. Я помню — привезли тебя в город мертвого. Холодного и серого, что камень, а губы — приоткрыты так и синие совсем…

— Бранка… — коснулся ее Олег, но она отстранилась:

— Я те губы тронула — а дыхания нет. Думалось мне — ушел ты. И так то было, что солнышко среди бела дня на ясном небе углем жухлым почернело для меня. Думалось — уйдешь, и я жить не стану.

— Бранка… — снова попросил Олег, но девчонка положила пальцы на его губы:

— Дай скажу… Долго я думала. Не можешь ты не уйти. А мне выше сил — тебя терять другой раз. С тобой я пойду, любый мой. Как там ни есть на твоей Земле, кем мне там ни быть — с тобой мне дорожка. Вольг…

…С ближайших деревьев осыпался волнами снег от ликующего мальчишеского крика.

ИНТЕРЛЮДИЯ:

КОСТЕР НА СНЕГУ

В краю, где пурга свистит,

Где ветер и снег,

Вдруг может на полпути

Уставь человек.

Начнет отступать, начнет

ругать пургу,

Но друг разведет

Костер на снегу.

Кто ночь раздвигал плечом

У скал Ангары,

Тот знает, они почем,

Такие костры.

Утихнет пурга, и жизнь

придет в тайгу,

И друга спасет

Костер на снегу.

Сейчас за окном цветы,

И в мире тепло…

Но если заметишь ты,

Что мне тяжело,

Что я отступить могу,

упасть могу —

Ты мне разведи

Костер на снегу.

Пускай не трещат дрова

В ладонях огня —

Скажи мне, что я права,

Что ты — за меня,

И будет назло беде

плясать в кругу

Костер на снегу.

Костер на снегу…

(Стихи А. Зацепина.)

* * *

Из учебной горницы доносился голос одного из бойров, рассказывавшего о Начале Беды. Звучал только он один — младшие ребята сидели молча, притихнув, и Йерикка представил себе их внимательные глаза и приоткрывшиеся рты. Он сам в их возрасте учился в другой школе, но то время вспоминать не хотелось.

Вытянув ноги под стол, он вздохнул и отключился от посторонних шумов, перебирая листки бумаги с записями порядка ухода. "Графики эвакуации, — подумал он. — Такое уже было когда-то, но в те времена уходящим не могли помешать данваны, а сейчас любой день, любая маленькая ошибка могут стать для них сигналом, указанием… И тогда они не пожалеют сил — просто уничтожат все горы… Так… Племя Рыси: травень…"

Он оторвался от бумаг и огляделся. Всего через два месяца?! Так скоро?! Уйти — и не будет больше ничего этого, только в снах увидится кремль и город, и яблони, оберегаемые каменными откосами от суровых зим…

"Отец! — отчаянно воззвал. Йерикка. — Помоги, подскажи, я запутался! Остаться, может быть?! Не страшно, страшно останься и погибнуть без смысла… Отец, отец…" Он спрятал лицо в руках и сидел так, пока не вошел Гоймир. Молча сел напротив, положил на стол руки. Улыбнулся левой стороной лица — правая, рассеченная тесаком, так и осталась неподвижной, как ни стирались лекари и сам Йерикка… Ну, шрам — это ерунда. Дважды за эти два месяцы уже намекали Гоймиру слы из других племен — неплохо бы молодому князю хозяйку в дом. Причем во второй раз — были это слы от Серых Медведей. Конец старой вражде… И с Орлами — конец, он, Йерикка, решил по весне играть свадьбу, не испытывать больше судьбу. В нем тоже княжеская кровь, а та, что ждала его, о которой рассказал он, готовясь погибнуть, Олегу, дочь князя, сестра княжичи… Старый боец живым вернулся с гор, а внук его погиб.

Бывает так… Нет, не уйти нельзя — как ЕЕ бросишь?

Но до каких пор?! Злость неожиданно вскипела в Йерикке. До каких пор будет позволено данванам уродовать людей и кривить пути целых народов?? До каких пор даже победа над ними будет оборачиваться поражением?!

— Недобрые мысли, — сказал Гоймир. В нем почти ничего не осталось от того мальчишки, каким должен был быть пятнадцатилетний. — Верно?

— Верно, — с трудом перевел дух Йерикка.

— А я перед походом нашим гадал, — вдруг вспомнил Гоймир. — Как сказано — конем гадал.

— А мне ничего не сказал? — удивился Йерикка. — Ну и куда он упал?

— То-то и оно, — странным голосом отозвался Гоймир. — Не оправо, не облево. На грудь он лёг, а чекан мой обломился. Вот и думай — к чему… Слышишь, Йерикка; не все уходить согласны.

— Я бы удивился, будь наоборот, — вздохнул Йерикка.

Хлопнула дверь, и вошел Олег — румяный с мороза, пушистая ушанка из песцового меха — в руке. Весело сказал:

— Чуть свет уж на ногах — и я у ваших ног! Привет.

— Здоров будь, — Гоймир встал, кивнул Йерикке: — Пойду.

— Погоди, — задержал его Олег. Положил руку на плечо. — Постой, князь. Уходить собираетесь, так?

— Сам ведаешь, — сдержанно ответил Гоймир, — так что спрашивать?

— А то, что Бранку с собой беру.

Что Гоймир — Йерикка поднялся из-за стола. Гоймир же просто побледнел — Олег не заметил, кажется, а Йерикка — заметил и горько подумал, что двоюродный брат еще надеялся: в ином мире, вдали от Олега, Бранка со временем снова будет его, Гоймира…

— И она согласна? — изумился Йерикка. Олег, не в силах сдержать счастливой улыбки, кивнул:

— Сама предложила, и надеяться не смел!

— Как же вы там, на Земле? — спросил еще Йерикка. Олег отмахнулся:

— Где один, там и двое. Предки не съедят, а если и съедят, так всё с ней на пару…

— Чего ж, — наклонил голову Гоймир, — то добро. По чести… Пойду я.

— Ну погоди, — Олег его удержал, заглядывая в лицо. — Ну пойми ты. Ну так получилось. Что ж теперь?!.