Автомобиль продолжал катить по улицам. Энрико механически вел машину. Вот и нашлось объяснение странному звонку адъютанта Рейнгарда Гейдриха… Если СД решилось на такую крайнюю меру, как обезвреживание оружия, принадлежащего подозреваемому лицу, значит, наблюдение за этим лицом подошло к концу и предстоит заключительная акция. Какая же? Что произойдет в спортивном зале СД?

Он взглянул на часы. До встречи с Гейдрихом оставалось час двадцать минут. За это время надо успеть подготовиться, выработать ответные действия. Но что можно предпринять, если он не знает, почему вдруг оказался на грани провала? Или уже провален? Но если так, то зачем эта затея с вызовом к Гейдриху?

Рейнгард Гейдрих!.. Сейчас Энрико отчетливо видел перед собой продолговатое бледное лицо этого человека, его тяжелую нижнюю челюсть, прищуренные белые глаза… Да, все спланировал самолично он, Гейдрих: кто, кроме него, мог бы избрать местом встречи зал спортивного центра СД?..

Синий «опель» остановился возле небольшого кафе. Энрико сунул пистолет туда, где тот обычно хранился, вошел в заведение и спросил чашку кофе.

Он долго сидел за столиком и глядел в чашку, где подрагивала густая черная жидкость.

Вот выводы, к которым он пришел.

Ему подготовлено нечто неожиданное. Есть риск оказаться в западне, которую распознаешь слишком поздно — когда крышка уже захлопнулась. Судя по всему, так и произойдет: если Гейдрих сам взялся за дело, значит, не сомневается в успехе. Это большой мастер. С таким нельзя тягаться «втемную» — не зная данных, которыми он располагает. А он, Энрико, отвечает не только за себя — за Сашу и за Эрику Хоссбах, за судьбу всей операции. Вывод: встреча с Гейдрихом исключается.

Нельзя сделать попытку скрыться, исчезнуть: возникшие у СД подозрения перерастут в уверенность. Значит, и в этом случае неизбежны серьезные осложнения, расшифровка операции. Итак, побег тоже исключается. Это второй вывод.

Что же остается?

Да, решение может быть только одно. Иного не придумаешь…

Он прошел в будку с телефоном, набрал номер. Облегченно перевел дыхание, когда услышал голос подпольщика Фогеля.

5

Закончив короткий телефонный разговор, Фриц Фогель сорвал с вешалки пальто и шляпу, поспешил к сараю, где хранился его старенький мопед.

Пришлось целый квартал крутить педали, прежде чем затарахтел моторчик. Теперь вперед! Как можно быстрее. У него совсем немного времени, чтобы поспеть к сроку в назначенное место.

Он мало что понял из десятка услышанных фраз. С ним прощались. Просили ждать «до конца». До какого конца? И что произойдет на берегу канала, о чем он должен срочно сообщить «друзьям» (значит, в Центр)?..

В десять часов пятьдесят пять минут Фогель выехал на набережную. Впереди открылось большое приземистое здание с горбатой крышей, похожее на самолетный ангар. Фогель должен был остановиться и ждать в полукилометре от этого здания. Он поставил мопед на обочине и присел на корточки, будто осматривал мотор.

Почти тотчас мимо проехал длинный «мерседес» с флажком СС на переднем крыле. Его эскортировал военный вездеход. Машины остановились у «ангара» и высадили пассажиров.

Он взглянул на часы. Было три минуты двенадцатого. Вновь послышалось далекое пение мотора. По набережной мчался еще один автомобиль.

«Жмет на полную», — подумал Фогель, видя, как быстро увеличивается в размерах машина.

Автомобиль все наращивал скорость. Вот из его окна выпал и покатился по мостовой белый комок. Еще миг — и машина с ревом пронеслась мимо Фогеля.

Он узнал и «опель», и того, кто сидел за рулем.

«Опель» шарахался из стороны в сторону, как если бы потерял управление. Мгновение — и он сбил парапет набережной, переворачиваясь в воздухе, рухнул в канал.

Все это видели и пассажиры «мерседеса», только что поднявшиеся на крыльцо спортивного центра СД.

Гейдрих стоял, выпятив челюсть, и неотрывно глядел на канал — волны уже успокаивались там, где только что затонул разбитый автомобиль.

Вот он облизнул губы, расслабил плечи. Итак, испанец спешил сюда и погиб — не удержал машину на большой скорости. Ехал по срочному вызову, не уклонился от встречи. Значит, совесть его была чиста?

Рейнгард Гейдрих ненадолго пережил Энрико Гарсия. 27 мая 1942 года чешские патриоты взорвали в Праге открытый шестиместный «мерседес-бенц» зеленовато-серого цвета с опознавательным знаком СС и номером «З» под радиатором, взорвали вместе с его владельцем — рейхспротектором Богемии и Моравии и главой РСХА Гейдрихом.

Осенью 1942 года, в разгар наступления немцев на Сталинград, возникла угроза разрыва фронта советских войск и потери путей сообщения между центром страны и Кавказом. Тогда-то и решили в абвере, что пришло время ввести в дело «Кавказский легион». Не вышло! Тайное войско адмирала Вильгельма Канариса было разгромлено частями НКВД. Те немногие легионеры, которым удалось уцелеть и проникнуть в тыловые районы Кавказа, были выловлены советской контрразведкой.

Не состоялась и операция «Тамара», фантастический по наивности замысел — при помощи горстки отщепенцев поднять антисоветское восстание в республиках Закавказья.

Той же осенью оперативно-чекистский заслон азербайджанского НКВД снял с железнодорожного эшелона группу подозрительных. Началось расследование.

…Ночью в одном из кабинетов контрразведки, где шел допрос арестованного, зазвонил телефон.

— Работаем помаленьку, — сказал в трубку следователь, отвечая начальнику отделения Винокурову.

— Возишься! — строго упрекнул Винокуров.

Был он молод, этот начальник, но уже слыл опытным оперативником — из своих неполных двадцати семи лет одиннадцать лет отдал службе в органах госбезопасности. В нормальных условиях не стал бы он подгонять подчиненного: чекистское ремесло сродни искусству — тоже не терпит суеты. Но в том-то и дело, что обстоятельства сложились необычные. Проверки ждали десятки задержанных лиц.

Прошло два часа. Время близилось к рассвету, когда на столе начальника отделения коротко звякнул телефон. Звонил тот самый лейтенант.

Через минуту Винокуров сидел за столом следователя и читал протокол сегодняшнего допроса. Перевернув последнюю страницу, взглянул на чекиста с уважением:

— Как же ты почуял его, парень!..

А лейтенант тер кулаком сонные глаза и молчал. Был он белобрыс, круглолиц, с пухлыми детскими губами…

Арестованный признался, что минувшей весной добровольно перешел к немцам. Два месяца просидел в лагере военнопленных в Мариуполе. Там же был завербован в особое формирование абвера, именуемое «Группа Z». Назвал тех, кто вместе с ним проходил обучение. К моменту, когда на Кавказ прорвутся войска Гитлера, группа «Z» должна захватить важнейшие нефтяные объекты и удерживать их до прихода немцев.