В общем, что бы загадочное ни случилось с системой управления космической капсулой, теперь он был в безопасности. Возможно, Дейв быстро вышел из корабля и спас его прежде, чем недостаток кислорода необратимо повредил мозг.

Добрый старый Дейв! — сказал он себе. Нужно поблагодарить его — однако стоп! — это явно не «Дискавери», хотя я и уверен, что не мог быть без сознания настолько долго, чтобы меня успели вернуть обратно на Землю!

Бег его перепутанных мыслей был резко нарушен появлением медсестры и двух сиделок, носящих древнюю униформу, свидетельствующую об их профессии. Они казались несколько удивленными: Пул даже подумал, уж не проснулся ли он раньше срока, и эта мысль принесла ему ребяческое чувство удовлетворения.

— Привет! — сказал он после нескольких попыток; его голосовые связки, кажется, сильно заржавели. — Как мое самочувствие?

Медсестра улыбнулась ему в ответ и сделала недвусмысленный жест «Не нужно разговаривать», приложив палец к своим губам. Затем две сиделки начали суетиться над ним, профессионально проверяя пульс, температуру, рефлексы. Когда одна из них подняла его правую руку и позволила ей свободно упасть, Пул заметил кое — что необычное. Рука упала довольно медленно, и весила она явно не столько, сколько должна была бы весить. Впрочем как и его тело, что он выяснил, когда попытался двигаться.

Итак, я на планете, подумал он. Или на космической станции с искусственной гравитацией. Естественно, это не Земля — столько я не вешу.

Он только — только собрался задать очевидный вопрос, как медсестра что — то прижала к его шее; он почувствовал легкое покалывание и снова погрузился в сон без сновидений. Однако прежде, чем потерять сознание, у него возникла еще одна озадачившая его мысль.

Как несправедливо — они не произнесли ни одного слова за все то время, что были со мной.

Когда Пул снова пробудился и опять обнаружил медсестру и сиделок, стоящих вокруг кровати, то почувствовал себя достаточно сильным, чтобы самоутвердиться.

— Где я? Уверен, что вы можете сообщить мне это!

Три женщины обмененялись взглядами, очевидно сомневаясь, что делать дальше. Затем медсестра ответила, произнося слова очень медленно и тщательно:

— Все прекрасно, мистер Пул. Профессор Андерсон будет здесь через минуту. Он все объяснит.

Объяснит что? — подумал Пул с некоторым раздражением. Но, по крайней мере, она говорит по — английски, хотя я и не могу определить ее акцент.

Андерсон, вероятно, был уже на пути сюда, так как дверь открылась через мгновение — ровно настолько, чтобы дать Пулу мгновенное представление о маленькой толпе заглядывающих в нее любознательных зрителей. Он начал ощущать себя вроде нового экспоната в зоопарке.

Профессор Андерсон был маленький, щеголеватый человек, чьи черты, казалось, соединяли в себе основные особенности нескольких рас — китайской, полинезийской, скандинавской, что полностью сбивало с толку. Он приветствовал Пула, пожав его правую ладонь, затем после очевидного размышления обменялся с ним рукопожатием еще раз с таким любопытным колебанием, как будто до этого он долго репетировал этот совершенно незнакомый жест.

— Очень рад, что вы так хорошо выглядите, мистер Пул… Мы не хотели будить вас раньше времени.

Снова этот странный акцент и медленное произношение, но уверенная манера держаться у постели пациента была такой же, как у всех докторов во всех местах и всех временах.

— Рад это слышать. Теперь, возможно, вы ответите на несколько вопросов…

— Конечно, конечно. Но только через минуту.

Андерсон что — то сказал медсестре, настолько быстро и тихо, что Пул смог уловить только несколько слов, некоторые из которых были полностью ему незнакомы. Медсестра кивнула одной из санитарок. Та открыла стенной шкаф и достала тонкую металлическую ленту, которую начала обертывать вокруг головы Пула.

— Зачем это? — спросил он тоном одного из тех трудных пациентов, что так раздражают докторов, и которым всегда хочется знать, что с ними происходит. — Считывание электроэнцефалограммы?

Профессор, медсестра и санитарки выглядели одинаково обескураженными. Потом медленно на лице Андерсона возникла улыбка.

— О — о… электро… энцеф… ало… грамма, — сказал он медленно, как будто выуживая слово из глубины памяти. — Вы совершенно правы. Мы хотим проконтролировать ваши мозговые функции.

Мой мозг функционировал бы совершенно хорошо, если бы вы позволяли мне его использовать, тихо проворчал Пул. Но, по крайней мере, мы, кажется, приближаемся к финалу.

— Мистер Пул, — все еще тем же неестественным голосом, как будто на иностранном языке, сказал Андерсон, — вы знаете, конечно, что с вами произошел серьезный несчастный случай во время работы вне «Дискавери».

Пул кивнул, соглашаясь.

— Я начинаю подозревать, — сказал он сухо, — что несчастный случай — это мягко сказано.

Андерсон явно расслабился, и на его лице медленно возникла улыбка.

— Вы совершенно правы. Скажите мне, что по — вашему произошло.

— Я думаю, лучший вариант развития событий такой. После того, как я потерял сознание, Дейв Боумен спас меня и принес назад на корабль. Как дела у Дейва? Никто мне ничего не говорит!

— Всему свое время… А в самом плохом случае?

Пулу показалось, что холодный ветер подул от его шеи вдоль спины. Подозрение, которое медленно формировалось в его голове, начало укрепляться.

— Тогда я умер, но был перенесен сюда — где бы это ни находилось, — и вы смогли воскресить меня. Спасибо…

— Совершенно верно. И вы вернулись на Землю. Ну, не совсем, но очень близко к ней.

Что он подразумевает под словами «очень близко к ней»? Здесь было гравитационное поле, значит скорее всего он находился внутри медленно вращающегося колеса орбитальной космической станции. Но это не имело особого значения: существовало нечто гораздо более важное для размышлений.

Пул быстро проделал в уме некоторые вычисления. Если Дейв поместил его в анабиоз, восстановил остальную часть команды и закончил миссию к Юпитеру — он мог бы быть «мертв» целых пять лет!

— Какое сегодня число? — спросил он настолько спокойно, насколько это было возможно.

Профессор и медсестра обменялись взглядами. Снова Пул почувствовал холодок на своей шее.

— Я должен сообщить вам, мистер Пул, что Боумен не спасал вас. Он полагал — и мы не можем его обвинять, — что вы были необратимо мертвы. К тому же, он столкнулся с отчаянно серьезной ситуацией, которая угрожала его собственному выживанию…

Итак, вы дрейфовали в пространстве, прошли через систему Юпитера, и направились к звездам. К счастью, вы находились настолько ниже точки замерзания, что не было никакого метаболизма — это почти чудо, что вас вообще нашли. Вы — один из самых удачливых из всех живущих сейчас людей. Нет — даже из всех когда-либо живших!