– А вот мне жарко, – пожаловался Эпинэ, – как в Закате, хотя там наверняка веселее. Леворукий бы побрал эту войну…

– Я понимаю, – тихо сказал Дик. Иноходец как-то странно посмотрел на юношу, словно хотел что-то сказать, но передумал и промолчал.

– Рихард был твоим другом… нашим, – поправился Дик, поймав хмурый взгляд, – но он погиб за Свободу и Честь. Жаль, он не узнал, что мы победили.

– Это не победа, это ошибка. Мы не должны были победить, но хуже всего, что после победы мы угодили в плен.

– Куда? – переспросил Дикон; холод понемногу отступал, зато откуда-то вылезла тревога.

– В плен, – повторил Робер, разглядывая небольшую ранку на запястье. – То ли к судьбе, то ли к господину Люра. Ты помнишь, чем все закончилось?

– Ну… Конница Олларов погналась за нами, смяла своих, и все вместе ворвались в рощу… И еще кто-то перешел на нашу сторону.

– Не кто-то, а левый фланг армии Манрика. Самого Манрика убили. Уцелевшие во главе с Фернаном Сабве отступили, верней, удрали, на юго-запад. От нашей армии осталось тысячи две, правда, вполне боеспособных, но к нам пристал генерал Люра, а у него людей вчетверо больше.

– То есть у нас десять тысяч? – встрепенулся Ричард. – Это хорошая армия. У монсеньора при Дараме было меньше…

– Твой монсеньор…

– Он не мой, – выкрикнул Дик и сморщился от боли, – не мой!

– Не жди, что я тебя с этим поздравлю, – Робер прижал ладони к глазам и тотчас отдернул, заставив Дика вздрогнуть от непрошеного сходства с Вороном. – Закатные твари, чтобы воевать, нужно быть уверенным в каждом солдате, а я могу рассчитывать только на Никола. Удо и Дуглас после смерти Рихарда не в себе, остальные сами себе генералы, а хуже всех – Люра.

– Но он же перешел на нашу сторону! – не понял Дик.

– А за какими кошками?

– Он – честный человек и понял, что наше дело – правое.

– Я не верю в подобные прозрения, – задумчиво произнес Робер. – Симон Люра – давнишний любимчик Леопольда Манрика. Перед самым походом он получил титул, после подавления восстания его ждала награда… Что выиграл генерал Люра, присоединившись к мятежникам? Сейчас – ничего, потом – палача с топором. Мы ведь, скорее всего, проиграем.

– Этого не может быть! – Дик невольно поежился, представляя то, что их ждет в случае разгрома. Багерлее, самое малое – Багерлее, хотя и это вряд ли. «Навозники» поквитаются с Окделлами и Эпинэ за все. Этого допустить нельзя!

– Робер!

– Да? – Иноходец откликнулся не сразу, он вообще был каким-то рассеянным. – Ты что-то хотел?

– Надо увеличить армию…

– Разве что за счет местных овец. Дикон, восстали только четыре графства, и те не полностью. На границах – сильные армии, и они Олларам не изменят. Мы не можем стоять на месте, и нам некуда отступать, остается идти вперед, увязая все глубже.

Иноходец прав, дело плохо. Вернее, было бы плохо, будь эта война обычной, а Альдо Ракан – простым смертным. Юноша тронул Робера за плечо:

– Нужно уходить в Мон-Нуар. Мы ведь туда и собирались.

– Нет! – отрезал Эпинэ. – Глупо искать прошлогодний снег. Тем более с армией, которую в Мон-Нуар не прокормить, а бросать людей и бежать в горы – подло. Я не Кавендиш, ты, надеюсь, тоже.

– Я – Окделл, – возмутился Ричард, – но Гальтара – наш единственный шанс. Альдо призовет силу Раканов, и тогда нам никто не страшен. Конечно, можно разделиться. Вы с Никола останетесь с армией. Мы с Альдо и Удо поскачем в Мон-Нуар, найдем что нужно и вернемся.

– Дикон, – Робер опять смотрел на свое запястье, – ты не пробовал понять, почему Эрнани Святой отказался от силы и покинул Гальтару?

– Он струсил.

– Эрнани? Я был лучшего мнения о твоих менторах. Эрнани был очень смелым и очень сильным человеком…

– Сильным?! – Дик аж задохнулся от негодования. – Да он с рождения всего боялся! Это ничтожество погубило Золотую Империю, а…

– Вставай, – заорал Робер, – и бери шпагу. Живо!

Ричард вздрогнул, и ребра тотчас напомнили о себе. Что с Робером, он что, сошел с ума? Пьян? Наверное… Позвать на помощь? Не услышат…

– Вставай, – Иноходец зло тряхнул темными волосами, – слышишь, ты, ничтожество!

Дикон торопливо вскочил, едва сдержав крик. Робер ждал с обнаженной рапирой, ноздри герцога раздувались, на скулах ходили желваки.

– Робер!

– Защищайся!

Дик неловко подставил шпагу под чужой клинок, столкновение отозвалось немыслимой болью; юноша, шатаясь, отступил, сглотнув слезы и крик.

– К бою!

– Я… Робер, что с тобой?!

– Трус! В позицию!

Дикон шагнул вперед, не соображая, где кончается боль и начинается страх. Неужели это – Робер Эпинэ? Юноша покосился на дверь – безнадежно… Святой Алан, что же это?!

Эпинэ хмуро вбросил шпагу в ножны.

– Ну и как? Понравилось тебе быть калекой?

– Ты… Зачем ты так?!

– Затем, что следующий раз думай, кого называть трусом и ничтожеством. Когда тело ни на что не годится, от человека остается или пустота, или воля и ум. Ты через месяц будешь здоровее Соны. Эрнани болел с рождения и ни на что не надеялся, но смог то, что не под силу здоровенным быкам…

– Ты не понимаешь, – Дик был слишком потрясен и напуган, чтобы обижаться, – может, Эрнани и хотел, как лучше, но он все погубил…

– Робер! – Его высочество! Слава Создателю, он объяснит лучше.

– Альдо? – Иноходец упрямо свел брови. – Нам надо поговорить, и чем скорее, тем лучше…

– Потом… Робер, кое-что произошло. Ты мне нужен, и немедленно!

2

Закатные твари, опять! Выходя за сюзереном, Робер знал, что его ждет: очередное объяснение с южанами. Карваль и Пуэн требуют остаться в Эпинэ, Альдо рвется в Олларию, а Люра его подзуживает. Разнимать голыми руками дерущихся котов – и то приятней.

Иноходец ожидал немедленного водопада упреков и претензий, но сюзерен помалкивал. И на том спасибо, не хватало спорить на ходу, налетая на стражников и слуг. Альдо торопливо свернул к своим комнатам, и Робер решился: сначала маршал выслушает сюзерена, но потом сюзерену придется выслушать маршала. Тянуть с объяснением и дальше – растить из кошки леопарда. Нет слов, Гальтара, сила Раканов, древние клятвы и прочие изыски – хороши. В Сакаци за стаканом вина. Строить расчеты на старых преданиях было бы глупо, не будь это столь опасно. Увы, мало того, что сюзерен уютно устроился на четвертом небе и свесил ноги, он еще затащил за собой Дика.

– Робер, – Альдо остановился у двери, – я должен тебе кое-что сказать.

– Я это уже слышал! – Закатные твари, надо держать себя в руках: если они рассорятся, никому лучше не будет.