тут один автобус, там можно переждать некоторое время, — кратко закончив своё описание, Захаров быстрым шагом направился налево по ближней стороне шоссе.

Почувствовал на себе взгляд любимой, но, молча уставившись вперёд, поплелся за ним. В конце концов, выбора у нас не было, а он наверняка разбирается в «безопасных местах»: где-то же пережидал всё время…

Одни ощущения были тогда, когда просто издалека осматривал последствия некогда творящегося здесь кровопролития и ужаса, совсем другие — при размеренном обходе рядом с ними. Вдоль шоссе жертв хоть и было много, но автомобилей насчитывалось гораздо больше, значит тех, кто избежал расправы, растерзали в лесу. Думать положительно не получалось. На пути бросилось в глаза странное невысокое сооружение на одном из внедорожников: нагромождение из сумок, веток и камней, на лёгком ветру шелестел альбомный лист. В чём был его смысл?

Минут через десять подошли к маршрутному автобусу, немного напоминающему тот, на котором следовали мы примерно четыре дня назад. Этот был разбит: стёкла едва уцелели, колеса спущены, а правый борт почернел от копоти.

— Похоже, что этим автобусом как будто бы дети поигрались, — иронично подметил, но никто даже не улыбнулся.

Оказавшись внутри по приглашению Алексея, мы стали внимательно рассматривать салон. На сидениях были разбросаны различные вещи: одежда, бутылки, пластмассовые контейнеры, мешки и плед. Это лишь то, что увидели сразу, а было и другого разносортного скарба навалом, которого мы не заметили, потому как не силились отвести немой взгляд от казавшегося нам всё время покойным друга.

— Проходите, располагайтесь, в углу можете взять одежду раз вы свою замарали. Много разного тряпья набрал на всякий случай, — дружелюбно обратился он и надолго замолчал. — Извините, просто уже разучился разговаривать. Хотел даже найденную пару дней назад сигарету оставить и опробовать её в день нашего воссоединения, но не сдержался и скурил ее сразу. А, вы наверняка спросите, почему был уверен, что встречусь с вами? И я отвечу, что расставил ориентиры. Видели, наверное, по пути сюда хлам разный на крыше? Ставил их каждые метров пятьдесят из различных вещей бывших автовладельцев и подложил под них лист, на которым большими буквами написал: «Живой. Ищите меня вдоль шоссе. Не шумите. И подпись: А. З». Правда, здорово придумано? Старался найти вас, знал, что вы были живы, раз бросили меня почти без припасов полумертвого в салоне. Знаете, от чего пришёл в себя? От жуткой боли во всём теле!

Лера ахнула и закрыла рот обеими руками. Она понимала, что его следует утешить, но в то же время дать ему выговориться. Она качалась как рогоз на ветру от волнения. Из его рассказов становилось понятно, что остаться одному для него оказалось сложно, а сохранить здравый рассудок в отсутствии нас рядом не удавалось, поэтому он сорвался.

— Проснулся в своей крови, она даже в рот мне натекла, в животе торчал сраный кусок стекла, вывихнутая нога не дала мне подняться. Лежал и думал: почему? Почему, будучи мёртвым, испытываю такие муки? А потом ко мне пришла в сознание самая весёлая мысль. Мысль о том, что я живой. Что я один. Тогда все силы потратил на то, чтобы встать, прохрипеть ваши имена и осмотреться. Вас не было. Сперва испугался, что вас могли утащить монстры и распилить на сотни кусков так, что даже бы вас никогда не распознал, но эти мысли быстро развеялись по ветру, когда увидел, что вы забрали с собой большинство запасов. Спасибо, что хоть оставили аптечку, иначе не сидел тут живой сейчас.

— Лёша, остановись. Мы не знали! Мы думали, что ты умер, правда! Мы кричали твоё имя, и ты не отзывался. Мы оплакивали тебя последующие дни, не злись на нас, потому что мы этого не выдержим! — девушка с наворачивающимися на глаза слезами не сдержалась и подбежала к Алексею, обняла и не отпускала хватку, пока на его сердитом лице не растянулась улыбка.

— Да. Вы правы. Извините. Слишком долго репетировал свою речь. Когда ты один, слишком много времени уходит на разговоры с самим собой, а виновного в своём положении хотелось найти и уж тем более наказать всегда.

— Мы понимаем. Прости нас. Если ты вдруг захочешь… ну, отплатить нам как-то…

— Послушайте, не какой-нибудь больной придурок, которых показывают по телевизору, — повышал он интонацию, пряча за ней обиду. — Не стану пытать вас или калечить из-за своих обид. Сейчас сложное время и нужно держаться вместе, так что не подведу вас. А вы не подведите меня. — Вперился в меня взглядом холодным так, что не смел ослушаться.

— Как ты? Ты не ранен, а то на твоей рубашке кровь? — волновалась девушка.

— Ах, спасибо, что спросили. Придётся сменить. В очередной раз. Убил пару обычных хватунов, — он взглянул на испуганную Валерию и успокоил её.

— Они не особо опасные.

— Кстати, откуда это всё у тебя? — поинтересовался всеми этими разбросанными вещами.

— Воровство, друг мой. Или временное изымание, как хочешь назови это, ведь их владельцы уже далеко не рядом. А может, и не в этом мире даже, так что их позаимствовал для собственного выживания. И комфорта, само собой. Конкретно в этом автобусе мне оказалось спокойнее предыдущих спальных мест. В автомобиле ночью довольно страшновато, скажу вам.

— Прекрасно тебя понимаю, — не смог удержаться от комментария.

— Ну, вы присаживайтесь, если голодны, могу предложить шоколад. Нашёл это талое сокровище в бардачке седана. Если нет, давайте тогда займемся тем, ради чего мы сюда пришли — поговорим! — Алексей Захаров улыбнулся так, как это обычно делал саркастичный злодей на экране, возможно, не специально, но вышло у него довольно жутко. — Подумал о том, что нам следует поделиться, какие сложности мы встречали и как преодолевали их с момента разделения наших путей от бронированного автобуса и до воссоединения на этом мёртвом шоссе, — он вдруг сглотнул и обратился ко мне, в этот момент расчищавшему место на сидении. — У вас есть вода? В горле совсем пересохло.

— Да, конечно, держи, осталось немного, но не экономь. Найдём где-нибудь ещё.

— Ага, точно, — как будто бы недоверчиво произнёс он. — А ты оптимист. Как и я прямо. Был.

— Мы вышли сразу же, ночью, — внезапно начала