Запах тлена усилился, так что даже люди его учуяли. Впереди просветлело.

— Это уже подвалы, — сказал Рамиро. С картой он не сверялся, только с компасом.

Ньет знаком показал, что пойдет вперед и проверит.

Жидкий свет, ржавая арматура, обломки бетона. Скрюченная рука. Волосы, свалявшиеся и ставшие подобием грязного тряпья. Присыпанные известковой крошкой мертвые лица. Отвратительный запах накатывал волнами.

За спиной Ньета кто-то выругался шепотом. Альды уставились наверх — слабый свет сочился из трещины высоко над головами. Там, над трещиной, было уже не небо, а заводские помещения. Луч фонаря хаотически метался по стенам и сваленным тюками телам, выхватывая тусклые белки глаз и оскаленные в агонии зубы.

Ньет вопросительно глянул на Рамиро. Тот постоял минуту с закрытыми глазами, глубоко дыша ртом, потом указал вперед. Группа вышла из страшного коридора, стараясь не топтать ногами тела мертвых подростков. Ньет знал, почему они тут лежат. Это значит, что тварь, ожидающая их внутри — втрое сильнее и опаснее, чем они думали. Мелкие полуночные твари не посмели покуситься на чужую добычу — тела были изувеченными от падения с высоты, но нетронутыми. Ньет про себя помолился Нальфран, чтобы наймарэ спугнули снаружи и подстрелили из пулеметов. Его замутило от страха, и он снова вцепился в брезентовый ремень винтовки.

Близкое присутствие наймарэ заливало подземные коридоры липкой черной отравой, путая и сбивая с толку. Хорошо, что кругом пустошь, а то у живущих рядом людей были бы инфаркты, инсульты, гипертонические кризы. Впрочем, этим в Химере сейчас никого не удивишь — больницы переполнены. Ньет вспомнил неподвижное лицо Десире, озаряемое беззвучными вспышками салюта, зажмурился, сморгнул слезы.

— Поднимаемся, — Рамиро указал на скобы, ведущие наверх. — И осторожно. Не шумите.

Ньета толкнуло в грудь — там, за заводе, что-то происходило. Выплеснулась сила, огромная, злая. Он замер, тяжело дыша, ощупывая ребра.

— Там…там…

— Ну что ты бормочешь? Что случилось?

— Н-нет…я туда не пойду.

Сильные руки сгребли его за плечи и как следует встряхнули. Ньет клацнул зубами и зажмурился.

— Ньет! Что там, наверху? Приди в себя, раскудрить твою в телегу! Штурм начался?

— Н-нет…

Голос над ухом проклял всех на свете фолари, фоларийских богов и полуночных до кучи, Ньет вздрогнул и заставил себя открыть глаза. Его трясло, плещущая наверху сила фиолетовой волной толкала в грудь, вышибая дыхание.

Рамиро стоял напротив, злющий, таким Ньет его никогда не видел. Лицо его, как и у всех, было выпачкано кирпичной пылью и пороховой гарью, глаза сощурены.

— Не штурм, — Ньет старался говорить как можно разборчивее. — Там. что-то происходит. Большая драка. Может полуночные. Может, их там два.

— Двое.

— Рамиро, я боюсь.

Рамиро помолчал, прислушался. Кивнул сам себе.

— Идем, это наш шанс. Черепок, Клест, Костыль, вперед. Остальные — за ними, Лагарте — замыкающий.

На их плечи сыпалась мелкая каменная крошка и клочья пакли. Альды по одному выбирались наверх и исчезали в светлом зеве колодца.

— Ньере, ты идешь? — спокойно спросил Рамиро.

Ньет пошел. Что ему еще оставалось. Нырнул в фиолетовое марево, от которого тошнота поднималась к горлу и сердце заходилось. Хорошо, что глупые люди его не видели, а слышали только свист и клекот, да еще чуяли, как содрогается кирпичная кладка.

Киаран слышал гул, многоголосое гудение близкого роя. От нестерпимой вибации ныли зубы, под веками дрожала раскаленная нить. Киаран попытался зажать уши, но только дернулся беспомощно. Кожу язвило и кололо, словно костер сыпал жгучими искрами.

Открыл глаза — и сразу же зажмурил, но это не помогло: над ним сдвигались тускло пламенеющие плиты. Холодное железо! Добрый металл…

Киаран задохнулся от паники, снова задергался, затрепыхался на полу — и вдруг взвизгнул в голос, шарахнувшись и откатившись прочь от железной трубы, которую, извиваясь, случайно задел.

Реальная боль немного отрезвила, Киаран кое-как сел, обнаружив, что замотан проволокой по рукам и ногам. Поняв, что это за проволока, он рассмеялся, но надсадное гудение в момент ободрало его смех до жалкого мяуканья. Он согнулся, стиснув зубы, и задергал вывернутыми за спину руками. Всего лишь серебряная проволока… всего лишь… От усилий Кирана завалило на бок и под щеку сунулась рифленая железная плита. Откатившись подальше, Киаран заставил себя лежать спокойно и, наконец, огляделся.

Тесное помещение с пропадающим во тьме потолком, плотно заставленное железом — собранные из листов короба, металлические чаны и корыта, укрепленные на фермах, соединенные желобами и трубами. Все помятое, покореженное, обросшее ржавчиной — но угрюмо светящееся сквозь струпья и черные пятна подземным багровым жаром. Другого света тут не было. В пересушенном воздухе слоилась рыжая муть, глаза слезились. Посредине комнаты оставался пятачок замусоренного бетона, где скорчился Киаран, трубы оплетали железную дверь, поднятую над полом ярда на полтора, под дверью находился железный мостик.

Оставалось только радоваться, что Киарана не оставили лежать на мостике под дверью, а бросили в центр комнаты, на бетон. А то бы он не очнулся — и это в лучшем случае.

Он не касался доброго металла, но железная клетка гудела и искрила, стискивала своим присутствием, багряный туман сгущался, разъедал горло.

— Отпусти меня, светлое серебро, — бормотал Киаран, глотая пропахшую ржавчиной бетонную пыль, кашляя и отчаянно дергая спутанные руки, — моя удача еще не исчерпалась, возьми ее, отпусти меня…

Удача не исчерпалась, но силы таяли, поедаемые добрым металлом, и от рывков иссякало дыхание.

Железная дверь заскрежетала, загремели шаги по железному мостику. Темная фигура раздвинула рыжий сумрак, в руке ее светился белый круг фонаря. Киаран замер, сипло дыша. Человек — Даго — подошел, пнул Киарана носком сапога, перевернул на спину. Фонарь тускло светил в лицо — сизый в центре и белый по краям. В самой его сердцевине дрожал червячок цвета молнии.

— Что, тварюка, — спросил Даго беззлобно, — худо тебе?

Киаран смотрел на него снизу вверх, смаргивая грязные слезы.

— Вижу, что худо, — человек кивнул удовлетворенно, — Знаешь, зачем я пришел?

— Убить меня, — прохрипел Киаран без вопроса. — Но хорошо, что не убил. Потерпи минутку. Я хочу сказать…

Даго усмехнулся и погрозил Киарану пальцем.

— Ты хитрый твареныш, очень хитрый. Блестяще втерся в доверие. Ни одна сволочь до тебя до такого не додумалась.

— Я хочу сказать, что этот ваш герой в цепях, как его… он наймарэ. Высший демон Полночи. Он жрет твоих ребят, Даго. Это правда. Я не вру. Полночь не врет.